Торпедоносцы - Павел Цупко

— Можно и с наводчиком! — комдив одобрительно посмотрел на летчика, — У тебя, наверное, уже созрел свой план атаки? Доложи!

Михаил оглянулся на Рачкова. Тот подмигнул: «Давай!»

— Разрешите к доске?

Пока летчик пробирался между рядами сидящих, Курочкин невольно любовался его спокойными уверенными движениями. Борисова Михаил Алексеевич запомнил с того сентябрьского дня, когда в Нарвском заливе погиб Соколов. Тогда на место погибшего Мещерин попросил назначить этого чернявого юношу. Комдив согласился и потом издали пристально наблюдал за становлением молодого замкомэска. Что греха таить? Курочкина коробило, когда кто-то другой не торопился принять его мнение и, более того, в противовес выставлял свое. Борисов был именно таким. Он никогда не спешил, не торопился, хотя по его мальчишескому лицу было видно, какие бури бушевали в душе. Между тем неторопливые действия летчика всегда оказывались точными.

Вот и сейчас замкомэск с достоинством подошел к доске, не стал, как другие, расшаркиваться перед многочисленными начальниками «Разрешите?», а взял мел и несколькими штрихами нарисовал схему Померанской бухты, разместил в ней условными значками линкор и другие корабли, атакующие группы самолетов.

— В сложившихся условиях я предлагаю атаковать линкор не колонной, как предусмотрено планом, а с двух бортов, — показал он на схеме. — Для этого нужно торпедоносцев разделить на две группы. Одну поведет Фоменко, вторую я. Ведущие групп берут торпеды, а ведомые бомбы. По моему сигналу из точки развертывания вперед должны выйти штурмовики и частью сил ударить по кораблям охранения, другой — по зениткам линкора. Тем временем старший лейтенант Фоменко зайдет с шестеркой топмачтовиков со стороны острова Рюген и ударит по линкору. Через минуту или меньше подойдет моя группа с противоположной стороны. И еще. Над линкором замечены «фокке-вульфы». Нужно, чтобы на время нашего удара их сковали боем наши истребители, Условие одно: всем экипажам топмачтовиков бить только по линкору, а не гоняться по бухте за транспортами и другими кораблями. Все! — летчик положил мел в ящик и вытер руки.

Курочкин тоже подошел к доске, несколько секунд пристально вглядывался в схему, потом повернулся ко всем.

— План удара утверждаю! Наводчиком пойдет капитан Макарихин. Вопросы ко мне? К ведущему? Нет!? — комдив завернул рукав кителя, взглянул на наручные часы и приказал: — Удар нанести в двадцать ноль-ноль! Свободны!

— «Двадцать часов по московскому времени — это семнадцать по местному, — быстро прикинул в уме Михаил. — Значит, вылетать надо не позднее шестнадцати двадцати, чтобы засветло вернуться на аэродром. После атаки домой лететь полчаса. Выходит, посадка будет до восемнадцати. Нормально!»

5

Дымка над морем была более густая, чем над берегом, — в этом Михаил убедился, едва группа отошла от Кольберга. Сплошным серо-бурым покрывалом она повисла над водой, скрадывала расстояния, затрудняла полет групп.

Ударная группа летела выше этого покрывала. Еще выше впереди маячил лидер — самолет Макарихина в охранении шестерки «яков». За лидером во главе семерки топмачтовиков летели Борисов и с ним истребители прикрытия с майором Дмитрием Кудымовым. За первой группой шла вторая с Фоменко, а потом «ильюшины» со своими истребителями — всего более полусотни самолетов. Состав сводной группы был велик, и потому Михаил испытывал понятное беспокойство, часто посматривал по сторонам, на ведомых, то и дело сверяя свой курс с лидером, переговаривался со штурманом.

Напористо на одной и той же ноте ревут моторы. Воздух над морем устойчивый; самолеты летят настолько ровно, будто плывут по спокойной воде. Справа от ведущего — топмачтовик Валентина Полюшкина. Михаил поворачивается в его сторону и за плексигласом кабин отчетливо видит юное лицо: лейтенант уверенно удерживает свою машину рядом с командирской. Недавно летает он в паре с Борисовым, а зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, Михаилу Полюшкин чем-то неуловимо напоминает Дмитрия Башаева. Нет, не внешне! Внешне они совсем не походили друг на друга. А вот полетным почерком — да! В бою Валентин такой же надежный, как погибший Дима…

— Приближаемся к точке поворота! — предупреждает Иван Ильич.

Значит, до цели остается всего двадцать километров — это три минуты полета…

Самолет Макарихина впереди исподволь завалился в левый крен, начиная разворот в сторону берега. Значит, время! Борисов вышел в эфир:

— Внимание! Говорит Двадцать седьмой! Слушайте все! «Буря»! «Буря»!

«Буря» — для всех это сигнал развертывания групп. Пропуская следующих позади штурмовиков, Михаил отвернул со своими ведомыми влево, Фоменко — вправо. Одновременно все самолеты пошли на снижение и… потеряли из поля зрения машину капитана Макарихина: она словно бы растворилась в густой дымке. Как ни готовились к вылету, как ни предусматривали все неожиданности, а эту упустили. Ударные группы штурмовиков и топмачтовиков сразу попали в крайне сложные условия: под самолетами видно было хорошо, а вперед и в стороны — ничего! Ведущие групп прекратили переговоры, притихли, слушали эфир: что предпримет командир боя? И Борисов решился:

— Внимание! Я — Двадцать седьмой! Продолжать задание! Как поняли? Прием!

Тотчас в эфире заработало несколько радиостанций!

— Четвертый, вас понял, Двадцать седьмой! Выполняю!

— Вас понял! Продолжать задание! Прием!

А ведущий подает уже новые команды:

— Занять исходную позицию!.. «Маленькие»! Осмотрите район! Там где-то «фоккеры» Разгоните их! Вскоре последовала последняя команда:

— Атака! Атака!

Вперед и в стороны видно не дальше полутора-двух километров. На скорости четыреста километров в час такое расстояние самолет пролетает всего за четверть минуты! За эти считанные секунды летчику во мгле надо успеть найти «Шлезиен», довернуть к нему, если он окажется не по курсу, прицелиться и сбросить торпеду. Всего за пятнадцать секунд!..

Борисов видит, как справа и слева, увеличивая скорость, обогнали ведущего и вырвались вперед на пока еще невидимую цель все топмачтовики. Вокруг больше не разглядеть никаких самолетов. Только над головой, забравшись повыше, следует четверка верных «яков».

Эфир наполнен разноголосьем: подаются команды, раздаются возгласы, подбадривающие крики — это где-то впереди «ильюшины» начали утюжить зенитки на кораблях врага. Судя по радостным возгласам, атака штурмовиков протекает успешно.

На желтой воде справа возникло пятно. Мозг обожгла лихорадочная мысль: «Он!» Но нет. Это транспорт, а за ним проступил какой-то небольшой боевой корабль — не разглядеть толком, оба промелькнули под крыло. Михаил уже погасил скорость торпедоносца до нужной, снизился и, точно выдерживая режим торпедометания, ориентировался по смутным силуэтам летающих впереди и выше топмачтовиков, зорко высматривал на серо-желтой глади очертания линкора. А его все не было! Время, казалось, остановилось…

— Попал! Попал! — сразу закричало в эфире несколько голосов. — Тонет, гад! Тонет!

Кто попал? Куда попал? Кто тонет? — попробуй узнай! Может, он, «Шлезиен»? Хорошо бы…

— Прекратите галдеж! — приказывает ведущий. Но его приказ тонет в новом взрыве голосов:

— Это не транспорт, голова! Смотри получше! Он же задрал корму, показывает тебе пушки!

— Вспомогательный крейсер!

— Поздравляю! Фотографируй! «Потопили „Орион“, что ли? — пытается определить Михаил. — А где же „Шлезиен“?»

Секунды летят стремительно, а линкор все не показывается. Возникает сомнение: неужели проскочили мимо? И штурман что-то молчит…

— Вижу гада! — врывается радостный крик Рачкова. — Миша! Доверни вправо двадцать! Он сам подставляет борт!..

«Значит, встреча состоялась! — обрадовался летчик. — Необычайное спокойствие овладело им. — Теперь только бы не промазать!»

Пятно справа быстро приобретало знакомые по снимкам формы: «Шлезиен»!.. До чего же он большой! Летчик одним взглядом схватил весь корабль, его две высокие дымовые трубы, перемычку между ними, рядом с трубами бесформенная груда — все, что осталось от огромной фок-мачты: из-за нее выглядывала орудийная башня, сверху донизу расписанная черными и белыми неровными полосами камуфляжа; орудия в башне задраны вверх, через равные промежутки их длинные стволы озаряются вспышками огня; «Еще стреляет, сволочь!..»; за трубами — целехонькие надстройки и грот-мачта. Над грот-мачтой друг за другом пронеслись силуэты топмачтовиков, и тотчас корма линкора скрылась под мощными фонтанами взрывов и всплесков. Но водяные столбы осели и открылся… невредимый линкор.

А в эфире встревоженный крик:

— Торпеда не пошла! Вижу желтое пятно! Зарылась а грунт! — кричали летчики-истребители, сопровождавшие Фоменко.