Милорадович - Александр Бондаренко

Прозоровский «…жаловался на "интриги" подчиненных ему генералов, особенно Кутузова. Щадя самолюбие старика (просившего об отставке), Александр I перевел Кутузова губернатором в Вильну и в помощь Прозоровскому направил Багратиона»[725].

Это произойдет несколько позже, и судьба вновь сведет соперников, но на ином, чем прежде, уровне: князь Багратион, отличившийся в только закончившуюся войну со Швецией, носил уже чин генерала от инфантерии.

* * *

«В 1809 году генерал-лейтенант Милорадович находится в Большой Валахии, жил преимущественно в Бухаресте. Переговоры о мире с турками, начатые… Прозоровским еще в 1808 году, тянулись и первые месяцы 1809 года. В этом затишье Милорадовичу было довольно много хлопот. Они состояли в мерах по обеспечению вверенных ему войск продовольствием, в удобнейшем размещении их и в постоянной борьбе с кознями и интригами валахских бояр»[726].

«Все валахские бояре были, втайне, весьма враждебны русским интересам, зная, что Россия требует присоединения Дунайских княжеств к ее владениям»[727].

Проблем добавляло и то, что русское военное командование выполняло в Валахском княжестве многие административные функции. Вот что утверждал граф Ланжерон, обращаясь еще к началу кампании: «Михельсон был только солдатом и не имел понятия ни о политике, ни об администрации. Он был очень ограниченный и дрожал перед двором и всеми, кто только, как он подозревал, был там в милости. Уверенный, что Милорадович пользовался этой милостью, так как последний много сам о ней говорил и ему верили на слово, Михельсон совершенно подпал под его влияние и силу.

Милорадович, который знал науку управления не лучше Михельсона, имел больше смелости, гордости и упрямства, пленился дочерью одного из первых бояр Валахии по имени Филипеско, хотя она и не была красавицей, но ему она очень нравилась и он не разбирал, кому она принадлежит, нашим друзьям или врагам, а вскоре ее отец завладел всей администрацией. Константин Филипеско, наибольший враг русских, будучи самым скрытным и вероломным из всех валахов, воспользовался этой непростительной слабостью Милорадовича и, продав ему свою дочь (эта молодая девушка по своим хорошим качествам не заслуживала быть жертвой бесчеловечных расчетов своего отца, но она, по своей молодости и неопытности, понадеялась на обещание Милорадовича жениться на ней — обещание, которое он забыл, уже выезжая из Бухареста), овладел его доверием, а через него и доверием Михельсона. Ему удалось бросить подозрение в измене на Ипсиланти и удалить его»[728].

Вообще, по мнению Александра Федоровича, Милорадович был виноват буквально во всех накопившихся тогда трудностях. Но есть и иные утверждения: «В течение Турецкой войны обрисовалась личность Милорадовича как начальника, необыкновенно заботливо и неутомимо относившегося к всестороннему удовлетворению потребностей войск, и как благородного человека, который бесхитростно пресекал козни продажной администрации княжеств»[729].

Кажется, слово «бесхитростно», является здесь ключевым.

Историк пишет: «Князь Прозоровский давно уже имел подозрения относительно Филипеско и указывал на его неблагонадежность Милорадовичу, который, влюбленный в его дочь, казалось, был совершенно ослеплен хитрым греком, и потому всегда защищал его… Князь Прозоровский писал князю Багратиону от 5 августа: "Корпус Милорадовича отправьте к Галацу; а сам генерал Милорадович, когда хочет остаться в Бухаресте, то сие в его воле…"»[730]

Кажется, любовь — или страстное увлечение — оказалась для Милорадовича важнее интриг и войны… Другого военачальника на его месте не представишь!

«В Валахии начальствовал генерал-лейтенант Милорадович, и редкий день не было праздника, которые он делал сам и других заставлял делать для забавы своей любезной»[731].

Признаем, что характер у нашего героя был жуткий — впрочем, читателю это можно было понять и ранее — излишне пылкий, безоглядно увлекающийся, нерациональный и эгоистичный. Хотя в те времена рационалистов в военном деле было очень немного: недаром дерзкого оригинала Суворова солдаты беззаветно любили, а мудрого, методичного Барклая-де-Толли[732] — ненавидели. Иные историки, правда, утверждают, что «чудо-богатыри» не переносили генералов с нерусскими фамилиями. Фамилии ни при чем! Отважного Бистрома[733], такого же как и Барклай, эстляндского дворянина, солдаты между собой звали «генералом Быстровым».

У Михаила Андреевича был и еще один существенный недостаток, который мы также упоминали. Воспитанный на больших деньгах, неправедно нажитых его предками, он совершенно не знал им цены и не задумывался, каким образом достаются деньги другим людям. Если в Альпах он за съеденную лепешку отдавал солдату последний свой кусочек сыра, то в Валахии о возвращении долгов он совершенно не беспокоился.

«Греки просили Милорадовича об уплате должных им денег. "Заплачу, — сказал он, — когда возьму Константинополь"»[734].

Ладно, здесь-то можно предполагать, что денежная ссуда представляла собой замаскированную взятку, действия не возымевшую, почему Михаила Андреевича и просили ее вернуть, но вот происшествие, из ряда вон выходящее: «Один случай покажет всю бесчувственность этого бессовестного человека; мне его рассказывали очевидцы. Когда он начальствовал в Бухаресте, занял он у одного провиантского чиновника до 10 тысяч казенных денег. Вскоре другой чиновник приехал первому на смену и стал требовать сдачи. Тот убедительно умолял должника о заплате, представляя, что он рискует попасть под суд и быть разжалован. "Подожди, помилуй, неужели ты мне не веришь?" — всегда был ответ; последний же был — приглашение к себе на бал. Несчастный явился и в промежутке танцев стал посреди залы и воскликнул: "Знаете ли, господа, мы у кого? У злодея, у вора". С тем вместе вынул он пистолет и тут же застрелился. "Мой Бог (известная поговорка Милорадовича), — закричал он, — что это значит? Велите скорей вынести этого сумасброда". А после того, как бы ни в чем не бывало, принялся за мазурку»[735].

Поверим, что так и было. Понять Михаила Андреевича можно — мало кто подозревает в интенданте честного человека — вот только простить его за такое нельзя… А он ведь совершенно не был скуп: «Однажды купил Милорадович две шали за 600 червонцев; одну подарил знакомой ему боярыне. "А другую, — сказал он, — отдам первой хорошенькой девушке, какую встречу завтра на улице". Увидя на другой день прекрасную молдаванку, совсем ему незнакомую, он остановил ее и просил принять от него богатую шаль. "После того, — присовокупил он, — я никогда не видел этой девушки"»[736]. В этом тоже весь Милорадович…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});