Акт исчезновения - Кэтрин Стэдмен

вода…

Мой взгляд возвращается к монитору, когда на записи появляется темная фигура. Она подходит к стойке регистрации и машет Люси. Они о чем-то беседуют. На женщине облегающие черные джинсы, черная толстовка с капюшоном с надписью Celine и бейсболка без всяких надписей, из-под которой свисает длинный темный хвост. Лицо с такого ракурса не разглядеть. Надо признать, женщина действительно похожа на помощницу, спешащую выполнить срочное поручение. Она перегибается через стойку регистрации, болтая с Люси, которая улыбается и кивает.

Ракурс меняется, и теперь я вижу ее спереди. Козырек бейсболки по-прежнему закрывает лицо, кроме рта и подбородка.

Люси быстро перематывает запись. Женщина уже в лифте, бейсболка опять скрывает лицо, но вдруг женщина смотрит вверх, чтобы проверить номер этажа. При быстрой перемотке ее черты мелькают на секунду, и тут же все исчезает. Моя рука невольно тянется к монитору, но Люси уже перематывает запись назад, пока передо мной не застывает лицо, смотрящее на нас снизу вверх.

У меня перехватывает дыхание. Я очень хорошо знаю эту женщину.

– О боже…

Это Эмили. Девушка, с которой я познакомилась на кастинге четыре дня назад. Девушка, которая пропала без вести. Девушка, которую накачали наркотиками и изнасиловали около месяца назад и которой, как я думала, из-за этого уже, возможно, нет в живых. Но она там, на мониторе, вполне себе жива и собирается попасть в мою квартиру…

Эмили была здесь. И не раз.

– Перемотайте дальше, Люси. Когда она идет по коридору, – прошу я. К счастью, Люси не задает лишних вопросов. Я наблюдаю, как Эмили сворачивает за угол и подходит к моей двери. Представляю себя крепко спящей внутри. Она ненадолго задерживается на входе, потом на двери загорается зеленая лампочка, и Эмили тихо проскальзывает внутрь. Люси снова перематывает запись в ускоренном темпе. Мы смотрим на закрытую дверь квартиры, таймер наверху продолжает отсчет времени.

Дверь опять открывается. Какое-то движение. Таймер показывает, что с тех пор, как Эмили вошла в квартиру, прошло одиннадцать минут. Она появляется снова, у нее в руках один из моих старых пакетов «Хол Фудсиз»[57] с ноутбуком, телефоном, договором аренды и фотографией, которую я взяла с ее прикроватной тумбочки. Она забрала обратно вещи, которые я унесла из ее квартиры.

Я чувствую внезапный прилив стыда. Она пришла за тем, что я у нее украла. Вряд ли можно обвинить ее в воровстве.

С другой стороны, она же не просто разок заскочила ко мне домой? Я думаю о сломанном мониторе безопасности. Эмили вламывается сюда уже четвертый день. Она удаляла и отправляла электронные письма, перемещала и забирала вещи, оставила записку. Может, что еще-то пропало, а я пока даже не заметила…

Мой мозг лихорадочно ищет объяснение. Наверное, Эмили подсмотрела, как я вводила пароль на смартфоне, когда сидела рядом с ней. Потом покопалась там, нашла мой адрес, взяла ключ и отправила Люси по почте письмо от моего имени. А я в это время пополняла ее парковочный счетчик и была на кастинге. Но зачем? Зачем ей пользоваться моим телефоном, зачем забирать мой ключ, зачем приходить ко мне снова и снова? У меня нечего красть.

Я перевожу дух, пытаясь распутать этот клубок.

Эмили не исчезала. Она приходила сюда, назвавшись Мишель. Видимо, она и наняла Джоанну – забрать свои вещи, разыграв целый спектакль. Наверное, она знала, что не сможет пройти мимо ресепшена и как Мишель, и под своим именем. И те странные описания персонажей и сцен, которые Джоанна показала мне, – дело рук Эмили. Она отправляла Джоанне инструкции, куда идти и что делать дальше вместо себя.

Эмили приехала ко мне сразу, как только послала Люси электронное письмо с моего телефона.

Вот почему я не смогла найти ее после кастинга. Она отвлекла меня, а сама обыскивала мою квартиру. Но что она искала в первый раз?

Голос Люси отвлекает меня.

– Вы ее узнали ее? – спрашивает она. – Мишель?

Я киваю.

– Да. Это… – Ловлю себя на том, что придется соврать. Я не могу признаться, что это Эмили: Люси до сих пор думает, что женщина, которую она впустила в тот вечер за ключами, и есть Эмили. Я могла бы все объяснить, но это вряд ли поможет.

Люси ошибочно принимает мои сомнения за тревогу и тянется к телефону на столе.

– Я позвоню в полицию, – предлагает она, снимая трубку и готовясь набрать номер.

– Нет, – выпаливаю я, торопливо пытаясь собрать факты воедино и не ошибиться. Эмили не пропала, а просто притворилась, что исчезла. Аудиозапись, которую я слушала, подлинная. Ее электронные письма – тоже. Видеозвонок из «Лунного зяблика», похоже, привел все в движение. Возможно, Эмили правда хотела исчезнуть в тот день, но у меня остались ее бумажник и ключи. Поэтому она залезла в мою сумку, но перед тем, как пойти на прослушивание, я почему-то сунула их себе в карман. Эмили не нашла их и в надежде вернуть позже украла ключ-карту от моей квартиры.

Но она не смогла бы забрать ключи от машины и бумажник в первый раз, потому что я еще не вернулась с кастинга. Может, она хотела проверить, насколько легко проникнуть ко мне домой… На следующий день у нее тоже не получилось взять свои вещи, потому что я весь день таскала их с собой. Эмили поняла, что ей нужно забрать их прямо у меня, поскольку я продолжала уходить из дома, держа их при себе. Но тогда ей пришлось бы прийти как Эмили Брайант, и она послала вместо себя Джоанну. Эмили Брайант скрывалась.

Когда Джоанна забрала вещи, Эмили увидела, что не хватает договора аренды. Я случайно оставила его в своей машине. И ей пришлось вернуться снова.

– Это как-то связано с той женщиной, которая оставила бумажник? – интересуется Люси, возвращая трубку на рычаг.

– Да, похоже, – осторожно отвечаю я. – Не хочу ставить вас в неловкое положение, Люси, но позвольте мне попробовать поговорить с Мишель, прежде чем сообщить в полицию. Я пока точно не знаю, что происходит, но почти уверена, что упустила что-то очень важное.

Люси обдумывает просьбу, озабоченно нахмурившись. Она понимает, что вызвать полицию – значит, признаться, что она впустила ко мне кого-то без должной проверки, поверив какому-то электронному письму. Наконец она кивает, переключает мониторы на прямую трансляцию и поворачивается в кресле ко мне.

– Что ж, видеозапись сотрут только через месяц, до этого времени она в вашем распоряжении.

– Спасибо, Люси, я очень ценю вашу помощь. Мне нужно поговорить с ней, прежде чем я обращусь