Повеса и наследница - Маргерит Кэй

Николасу было о чем подумать. Взломщики редко работают одни и, насколько ему было известно, не берут с собой кинжалов. Когда в доме пустует много комнат, безошибочно найти спальню хозяйки казалось невероятным делом. Слишком похоже на совпадение. Но если за этим стоит не Мэтью, то кто же? В этом следует хорошенько разобраться, и помочь ему сможет один человек. Николас потянул за веревочку звонка и отправил слугу за своим деловым партнером.

Фрэнсис Элдон приходился старшим сыном школьному учителю в Хай-Найтсвуде. Скромно одетый молодой человек со сдержанными манерами и серьезным лицом получил за последние годы не одно странное поручение от своего хозяина. Он беспристрастно слушал, пока Николас давал ему точные наставления. Ему надлежало отправиться на Боу-стрит, где содержали некоего Гарри Ловкие Пальчики. С помощью взятки — при этих словах Николас передал ему кошелек — ему надо выяснить у грабителя, кто заплатил ему за то, чтобы он проник в дом на Аппер-Брук-стрит.

Довольный тем, что скоро все узнает, ибо Фрэнсис еще ни разу не подводил его, Николас поспешил к Серене.

Он застал ее бледной и изможденной, одетой в лимонно-желтое платье из муслина. Повязки не было. Она знала, что он придет. Серена невольно обрадовалась, увидев его ободряющее красивое лицо. У нее осталось так мало времени, чтобы запечатлеть его в своей памяти. Серена почти слышала, как песочные часы отмеряют оставшиеся в их распоряжении часы.

— Джорджи рассказала мне о том, что случилось. Как вы?

Николас взял Серену за руку, подвел ее к дивану, сел рядом так близко, что их ноги соприкасались.

Серена шевельнулась, пытаясь, как раньше, унять знакомую дрожь, которая появлялась, когда он каялся ее.

— Со мной все в порядке. Похоже, я и в самом деле перепугала этого беднягу больше, чем испугалась сама. Это был всего лишь мальчик.

— Вы, как обычно, слишком скромны. Вы, несомненно, скажете мне, что в игорных домах на континенте оказывались и в более опасных переделках.

Николас шутил, но это воскресило в памяти обоих, что выяснилось после поездки в Майл-Энд. Наступило неловкое молчание.

— Серена, мне жаль. Вы не можете представить, я себя чувствую, после того, как обнаружилось, что…

— Николас, прошу вас, — она прервала его, — не будем говорить об этом. Наши отцы были друзьями. Папа никогда не стремился к возмездию, и не надо забывать, что он сам принял решение остаться на континенте все эти годы. Сомневаюсь, что он когда-либо вернулся бы в Англию, каковы бы ни были обстоятельства. Отец воспринял бы обязательства графского титула чем-то вроде оков. Теперь я это поняла. Это еще одна законченная глава в моей жизни, я должна жить дальше, — грустно сказала Серена.

— А с нами что станет, мы тоже законченная глава?

Николас не мог не задать этот вопрос.

— Николас, мы законченная книга. Ничего не изменилось. Вы не любите меня. Я не могу выйти замуж за вас. — Серена хотела улыбнуться, но получилась едва заметная гримаса. — Сегодня вечером я буду балу у Чидлов. Я обещала пойти туда вместе с Джорджи. Завтра я все приготовлю к отъезду из Лондона.

У Николаса сердце ушло в пятки.

— Я не могу отпустить вас.

— Боюсь, вы не можете остановить меня. Это к лучшему.

— Черт побери, Серена, почему вы такая упрямая?!

— Я проницательная, а не упрямая. Суть идиллии заключается в том, чтобы вовремя уйти. Я не желаю стать свидетелем нашей гибели. Я не хочу быть здесь в тот день, когда вы проснетесь и обнаружите, что я вам надоела.

— Я думаю, что вы бестолковая, а не проницательная.

Все, что произошло за последние недели, — выяснение личности Серены, грабители, отвращение и стыд, вызванные трусостью отца, новое покушение на Серену, полный сумбур в его голове и жизни — все это случилось после того, как он познакомился с ней. И так неожиданно свалилось на него. Николас вскочил и стал ходить по комнате, как загнанный в клетку тигр.

— Вы входите в мою жизнь, переворачиваете все вверх дном и снова собираетесь уйти без сожаления, оставив меня придавленным чувством вины, от которого я не смогу избавиться. Что ж, я должен радоваться вашему отъезду. Я должен радоваться возможности вернуться к прежней жизни. Без вас я был вполне доволен.

Доволен, но не счастлив. Теперь он это знал.

— Я уже не знаю, что произошло со мной, когда вы появились в моем доме. Вы зажгли во мне огонь, который только вы способны погасить, но вы даже в этом удовольствии отказываете мне. — Николас взъерошил волосы и взглянул на красивую женщину, ставшую причиной его раздражения. — Уезжайте, если вы должны так поступить.

— Я должна.

Николас поднял Серену с дивана, обнял так крепко, что ей стало больно, сдавил ей спину так, будто хотел разорвать ее на две части. Он страстным поцелуем впился в ее губы. Затем Николас отстранил ее от себя и ушел.

Серена застыла на месте, слушая, как шаги Николаса удаляются и затихают на лестнице. Дверь громко захлопнулась, будто навсегда. Серена решила больше не проливать слез, она подавленно вздохнула и с тяжелым сердцем поднялась по лестнице, чтобы выбрать наряд для бала. Если этот бал станет последним ее появлением в лондонском обществе, решительно подумала она, тогда она сделает все, чтобы эффектно, покинуть его.

Впервые в своей жизни Николас совсем не знал, что делать дальше. Он некоторое время стоял на ступенях крыльца, пытаясь найти выход из этой глупой ситуации, еле сдерживая порыв вернуться назад и заставить Серену подчиниться своей воле. «Нет, я покорю ее поцелуями, — в ярости подумал он, — это гораздо лучше». Втянув голову в плечи, он направился в сторону Хеймаркета, чтобы в клубе «Джексон» найти себе партнера по кулачному бою.

Через два часа Николас вышел из клуба усталым, в мрачном настроении и столкнулся с Чарльзом, который сворачивал на Бонд-стрит.

— Ник, я хотел поговорить с тобой перед сегодняшним вечером.

Николас простонал. Он совсем забыл о бале у Чидлов.

— Ты, случайно, не собираешься учить меня уму-разуму? — с тревогой спросил Чарльз. — Ты не забыл, что до того должен отобедать у нас? Мог бы состроить дружелюбную гримасу.

— Нет, я не собираюсь учить тебя, хотя хорошо все понимаю.

— Не так хорошо, как я, — сказал Чарльз с чувством. Идем со мной в «Брукс». Я должен тебе кое-что сказать.

Оба молча дошли до клуба, находившегося рядом, и сели в тихой задней комнате.

— Ник, только не обижайся, но у тебя ужасный вид.

— Спасибо. Я так и чувствую себя.

Чарльз, нервно поерзал в кресле:

— Извини, что приходится затрагивать это, но речь идет о деликатном вопросе.