Рейтинговые книги
Читем онлайн Кто-то в моей могиле - Маргарет Миллар

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 61

Я ничего не сказала маме, но подозреваю, что Джим сказал. Она носится по дому с таким преувеличенно веселым видом, какой бывает у нее только в самых экстренных ситуациях. Так было в прошлом году, когда я узнала, что бесплодна. Она чуть не довела меня до безумия, говоря о всех тех плюсах, которые есть в моей ситуации.

Только один вопрос по-прежнему мучит меня: зачем Джиму понадобилось рассказывать мне правду? Это признание ничуть не уменьшило его собственных страданий и только добавило к ним мои. Почему, если он больше не собирался видеть эту женщину и ее ребенка, не мог он оставить случившееся в секрете? Но я не должна думать о подобных вещах. Я уже пообещала себе, что забуду обо всем, и я выполню обещание. Я должна. Папа, помолись за меня. И ответь, пожалуйста. Очень тебя прошу.

Твоя любящая дочь.

Дэйзи».

На письмо он не ответил. Тогда для этого были десятки причин, но прошли годы, и он забыл о причинах, остался лишь факт: он не ответил на простейшую из просьб. Каждый раз, как только он открывал чемодан, ему била в лицо короткая фраза: «Очень тебя прошу»…

Что ж, теперь он пытается ответить ей, причем с куда большим риском, чем прежде. Только самым черным невезением можно объяснить то, что сестра, о которой Камилла упоминал перед смертью, оказалась миссис Розарио. И все же Филдинг понимал: если рассуждать логично, то нужно провести параллель между Камиллой и Хуанитой. Письмо Дэйзи было датировано девятым декабря. Она писала, что впервые услышала о ребенке Хуаниты за неделю до этого, то есть второго декабря. В этот день умер Камилла, а Хуанита уехала из города. Связь между обозначенными событиями казалась неизбежной. Связующим же звеном выступала миссис Розарио, которая, несмотря на все ее распятия, иконы и ковчежцы, выглядела не менее искусным махинатором, чем Филдинг.

— Поинтересуйся у своей мамаши, — посоветовал он, — где она взяла деньги.

— Может, ей их кто-нибудь дал. — Хуанита упорствовала.

— С какой стати?

— Есть такие люди, они любят просто давать деньги.

— Неужели? Хотелось бы встретить такого до своей смерти.

Они выехали на знакомую улицу. По обе стороны дороги стояли ряды оставленных на ночь машин. Гаражи в этой части города считались непозволительной роскошью.

Филдинг узнал дом; номера он не помнил, но увидел знакомую розовую расцветку. Не успел он притормозить, как новый бело-голубой «кадиллак», яростно визжа новой резиной, рванулся с тротуара по дороге.

— Вернусь через два часа, — сказал он Хуаните.

— Да уж, постарайся.

— Даю слово.

— Плевала я на слово, мне нужна машина.

— Получишь. Ровно через два часа.

Он понятия не имел, когда вернется, через два часа, через два дня или вообще никогда. Все зависело от везения.

18. Я приехал сюда, чтобы увидеть тебя, но мне не хватило на это

смелости. Вот поэтому я и пишу: чтобы хоть немного прикоснуться

к тебе, чтобы еще раз сказать себе, что смерть моя не будет

окончательной. Останешься ты, единственное доказательство

того, что я существовал на этом свете. Больше у меня ничего нет

Бело-голубой «кадиллак» бросался в глаза на Опал-стрит не меньше, чем у дома миссис Розарио, вот только замечать его было некому. При первых каплях дождя тротуары опустели. Джим остановил дворники, потушил в салоне свет и принялся ждать в холодной темноте. Хотя он не смотрел на часы, ни на те, что на руке, ни на те, что на приборном щитке автомобиля, знал точно: до семи осталось пять минут. Похоже, всю эту ужасную неделю он носил будильник где-то внутри и мог без труда расслышать с беспощадной точностью тикающие секунды. Время стало для него живым существом, неразрывно связанным с ним, как вцепившаяся мертвой хваткой в брюхо акулы ракушка. Иногда он просыпался среди ночи, и внутренний голос с точностью до секунды называл ему время.

В доме на другой стороне улицы, в конторе Пинаты, горел свет, там двигалась взад-вперед мужская тень. Джима охватила слепая ярость — словно вышедшая из берегов река, она захлестнула его зрение, ослепила его, подавила все другие чувства. Он в равной степени ненавидел Пинату, Филдинга… Пинату за то, что тот извлек из-под земли Карлоса Камиллу, Филдинга за то, что своими бездумными и безответственными поступками тот вызвал все случившиеся события прошедшей недели. Именно его, на первый взгляд совершенно невинный, телефонный звонок в воскресенье вечером стал причиной сна Дэйзи. Если бы не этот сон, Камилла по-прежнему оставался бы мертв, Хуанита забытой, а миссис Розарио совершенно безвестной.

Он детально расспросил Аду Филдинг про телефонный звонок бывшего мужа, пытаясь заставить ее в точности вспомнить, что она могла сказать такого, отчего Дэйзи разволновалась и принялась копаться в памяти. Результатом этого копания стал сон.

— Что ты ей сказала, Ада?

— Я сказала, что ошиблись номером.

— Что еще?

— Сказала, какой-то пьянчуга. Ей-Богу, это уже была чистая правда.

— Должно быть, еще что-то.

— Я хотела, чтобы мой рассказ выглядел максимально правдиво. Я сказала, этот пьяница назвал меня деткой.

Детка. Простое это слово могло вызвать проклятый сон и привести Дэйзи к воспоминаниям о дне, который она заставила себя забыть, о том самом дне, когда Джим сказал ей о ребенке Хуаниты, Так что все началось из-за Филдинга, из-за этого непредсказуемого человека, дружба с которым куда опаснее вражды. Вопросы без ответов стучали в голове, болтались в мозгу, как воздушные змеи без удерживающих их веревок. Что в первую очередь привело Филдинга в Сан-Феличе? Каковы его намерения? Где он сейчас? С ним ли все еще эта девка? Миссис Розарио так и не смогла ответить ни на один из них, но она ответила на самый главный, еще до того, как Джим его задал, — Филдинг видел ребенка, видел Поля.

Он смотрел на косые следы ползущих по стеклу капель и думал о Дэйзи, бредущей по Лоурел-стрит в поисках потерянного дня, как будто день — это вещь, забытая в старом доме. К глазам подступили слезы любви, жалости и беспомощности. Он больше не мог уберечь Дэйзи от того, что ей предстояло узнать об отце, о чем ей так больно будет думать всю оставшуюся жизнь. Но он знал: он должен попытаться во что бы то ни стало остановить ее.

— Джим, нельзя, чтобы она узнала об этом теперь, — сказала Ада Филдинг, а он ответил:

— Это неизбежно.

— Нет, Джим, не говори так.

— Тебе не стоило ей врать с самого начала.

— Я сделала это для ее же спокойствия, Джим. Если бы у нее родились дети, они могли бы быть похожи на него. Это бы ее убило.

— Люди не умирают так легко.

Только сейчас он в полной мере почувствовал справедливость этих слов. Он умирал каждый день, каждый час всю прошедшую неделю, но впереди еще оставался долгий путь мучений.

Харкер несколько раз моргнул, пытаясь стряхнуть накатившиеся слезы, потер глаза кулаком, словно хотел наказать их за то, что они слишком много видели или, наоборот, слишком мало и слишком поздно. Когда он снова открыл глаза, Дэйзи шла вниз по улице, почти бежала с непокрытой головой, в развевающемся на ветру плаще. Она казалась возбужденной, переполненной счастьем, как ребенок, идущий по краю пропасти и знающий, что не будет ни оползня, ни случайного камня, который может подвернуться под ногу.

С карманами, полными вот этих самых камней, он вышел из машины и перешел через улицу, наклонив голову, чтобы защититься от ветра.

— Дэйзи!

Она испуганно вздрогнула, как будто ее окликнул совершенно незнакомый человек. Узнав его, она не сказала ни слова, но он отчетливо увидел, как счастье и возбуждение исчезают у нее в глазах, так меняется лицо человека, истекающего кровью.

— Дэйзи?

— Ты следил за мной, Джим?

— Нет.

— Но ты здесь?

— Ада сказала мне, что у тебя встреча с… — тут он сделал паузу, не желая произносить имя Пинаты, иначе тень за окном стала бы обретать плоть и кровь, — в его конторе. Я прошу, Дэйзи, поедем домой. Если ты хочешь, чтобы я начал умолять тебя, я готов.

— Это ничего не изменит.

— Я все равно должен попытаться, ради тебя самой.

Она отвернулась, на лице скептическая усмешка, скорее даже еле заметное движение губ.

— Как быстро люди готовы делать что-то ради меня, а не ради самих себя.

— У живущих одной семьей все общее. Это невозможно разделить на твое и мое вот так просто.

— Тогда перестань твердить, что это делается ради меня. Если ты хочешь сказать, что во имя спасения нашего брака, так и скажи. Хотя прозвучит куда менее благородно, верно?

— Пожалуйста, оставь иронию, — попросил он устало, — речь идет о слишком важном.

— Так о чем идет речь?

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 61
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кто-то в моей могиле - Маргарет Миллар бесплатно.
Похожие на Кто-то в моей могиле - Маргарет Миллар книги

Оставить комментарий