Вне игры - Харлан Кобен

Кто-то включил фонарь и направил Майрону в глаза. Точно в темноте на него наехал поезд.

– Довольно, – произнес голос, – отпустите его.

Руки уползли, как скользкие змеи. Майрон попытался сесть.

– Пока ты не сделал какую-нибудь глупость, – добавил голос над фонариком, – посмотри на это.

В ярком луче блеснул пистолет.

Из темноты кто-то крикнул:

– Шестьдесят баксов? И это все? Вот дерьмо.

Бумажник шлепнулся Майрону на грудь.

– Сложи руки за спиной.

Он повиновался. Кто-то крепко схватил его сзади за локти и стянул их так, что у него заныли плечи. На запястьях щелкнули наручники.

– Оставьте нас! – велел голос.

Майрон услышал шорох. Воздух словно прояснился. Где-то хлопнула дверь, но фонарь по-прежнему бил ему в глаза, не давая смотреть прямо. Наступила пауза. После долгого молчания голос произнес:

– Извини за неудобства, Майрон. Через несколько часов тебя отпустят.

– Сколько ты еще намерен бегать, Коул?

Уайтман рассмеялся.

– Это моя жизнь, – ответил он. – Я уже привык.

– Я не собирался ловить тебя.

– Какое облегчение, – фыркнул Коул. – Как ты про меня узнал?

– Не важно.

– Для меня важно.

– Я не стану за тобой гоняться, – пообещал Майрон. – Мне нужна только информация.

Снова пауза. Болитар щурился на свет.

– Как ты ввязался в это дело? – спросил Коул.

– Грег Даунинг исчез. Мне поручили его найти.

– Тебе?

– Мне.

Уайтман рассмеялся. Эхо громко запрыгало по стенам, как резиновые шарики, затем разрослось до оглушительного грохота и затихло.

– Что смешного? – проговорил Майрон.

– Так, шутка для посвященных. – Коул встал, луч фонарика поднялся вместе с ним. – Все, мне пора идти. Пока.

Молчание. Уайтман выключил фонарь, и подвал погрузился в кромешную тьму. Майрон услышал, как удаляются шаги.

– Ты не хочешь узнать, кто убил Лиз Горман? – крикнул он.

Шаги затихали. Потом щелчок выключателя, и под потолком вспыхнула тусклая лампочка. Ватт сорок, не более. Она почти не освещала помещение, но с ней было гораздо веселее. Майрон поморгал, чтобы избавиться от черных точек, оставленных на сетчатке ярким фонарем, и огляделся по сторонам. Вся комната была набита мраморными статуями, которые в беспорядке стояли и лежали на полу, кое-где перевернутые вверх ногами. Ладно, по крайней мере, здесь не склеп. Наверное, какой-нибудь церковно-музейный склад.

Коул вернулся и сел, скрестив ноги, перед Майроном. Его белая бородка осталась на прежнем месте, но теперь выглядела еще более неухоженной и клочковатой. Густая шевелюра торчала во все стороны, как копна сена. Он положил оружие рядом с собой.

– Я хочу узнать, как умерла Лиз Горман, – тихо произнес он.

– Ей проломили голову бейсбольной битой, – ответил Майрон.

Коул закрыл глаза.

– Кто?

– Именно это я пытаюсь выяснить. Пока все улики указывают на Грега Даунинга.

Уайтман покачал головой:

– У него было мало времени.

Майрон встрепенулся. Он попытался облизать губы, но рот стал слишком сухим.

– Ты тоже там был?

– На противоположной стороне улицы, в помойном баке. Как чертов Ворчун Оскар.[23] – Коул усмехнулся. – Хочешь, чтобы тебя никто не замечал? Притворись бездомным. – Неуловимым движением он поднялся, точно индийский йог. – Бейсбольной битой, – пробормотал Уайтман. Он потер переносицу, отвернулся и опустил голову. Майрон услышал подавленный всхлип.

– Помоги мне найти убийцу, Коул.

– Почему я должен тебе верить?

– Мне или полиции. Выбирай сам.

Уайтман задумался.

– Полиция ни черта не сделает. Они считают ее убийцей.

– Тогда помоги мне.

Коул сел на пол и придвинулся к Майрону.

– Мы не убийцы. Власти навесили на нас этот ярлык, и все ему верят. Но это неправда. Понимаешь?

Болитар кивнул.

Коул бросил на него жесткий взгляд.

– Ты со мной играешь?

– Нет.

– Не смей со мной играть! – воскликнул Уайтман. – Если хочешь, чтобы я с тобой общался, говори все начистоту. Будь честным… и я буду честным.

– Ладно, – согласился Майрон. – Тогда не надо кормить меня баснями насчет того, что вы не убийцы, а борцы за свободу во всем мире. Я не в настроении для революционных агиток.

– Разве я об этом говорю?

– Дело не в том, что вас преследуют коррумпированные власти, – продолжил Болитар. – Вы похитили и убили человека, Коул. Можешь приукрашивать это как хочешь, но факт остается фактом.

– Значит, ты в это веришь…

– Нет, постой, ничего не говори, я сам догадаюсь! – перебил его Майрон. Он сделал вид, будто задумался. – Правительство промыло мне мозги, верно? Всю эту историю состряпало ЦРУ, чтобы разобраться с группой молодых студентов, которые выступали против власти. Так?

– Нет. Но мы не убивали Ханта.

– Тогда кто его убил?

Уайтман помедлил. Он поднял голову и вытер ладонью слезы.

– Хант застрелился.

Коул взглянул на Майрона покрасневшими глазами, ожидая его реакции. Тот молчал.

– Похищение было мистификацией, – объяснил Уайтман. – Хант сам все придумал. Он хотел достать своего старика и решил, что самый лучший способ – вытянуть из него побольше денег. Но вскоре нас окружили те ублюдки, и Хант выбрал иной способ мести. – Дыхание Коула стало тяжелым и неровным. – Он выбежал из дома с пистолетом. Заорал: «Пошел ты в задницу, отец!» И вышиб себе мозги. Вспомни, как мы начинали. Мы были кучкой безвредных горлопанов. Выступали против войны, уклонялись от призыва. Накачивали себя наркотиками. Никаких силовых акций или агрессии. Ни у кого, кроме Ханта, даже не было оружия. Мы жили с ним в одной комнате как лучшие друзья. Я бы никогда не причинил ему вреда.

Майрон не знал, верить Уайтману или нет. В конце концов, его не очень волновало убийство двадцатилетней давности. Он ждал, когда Коул выговорится и закончит, но тот погрузился в глубокое молчание. Подождав немного, Майрон решил вернуться к прежней теме:

– Значит, Грег Даунинг был в квартире Лиз Горман?

Уайтман кивнул.

– Она его шантажировала?

– Не только она. Это была моя идея.

– Что вы нашли на Грега?

Коул покачал головой:

– Не важно.

– Вероятно, она погибла из-за этого.

– Да, – согласился Уайтман. – Но тебе лучше не знать подробности.

Майрон не стал настаивать.

– Расскажи, что случилось в ночь убийства.

Коул поскреб свою щетину.

– Я находился на другой стороне улицы, – повторил он. – Когда живешь в подполье, приходится придерживаться определенных правил, иначе долго не протянешь. Одно из них – никогда не встречаться после дела. Федералы ищут нас группой, а не поодиночке. Как только Лиз оказалась в городе, мы прекратили всякое общение. Связывались через платный телефон.

– А как насчет Глории Кац и Сьюзан Милано? Где они сейчас?

Губы Уайтмана растянулись в улыбке. Болитар заметил, что во рту у него не хватает зубов. Маскировка или что-либо похуже?

– Я расскажу о них в другой раз, – ответил Коул.

– Ладно.

Лампа бросала на лицо Уайтмана глубокие тени. Он помолчал, прежде чем продолжить:

– Лиз уже собрала вещи и приготовилась к отъезду. Мы хотели взять деньги и удрать из города, как я и планировал. Я ждал на улице ее сигнала.

– Какого сигнала?

– В окне должен был три раза мигнуть свет. Это означало, что она выйдет через десять минут. Мы собирались встретиться на Сто шестнадцатой улице и сесть в метро. Но сигнала я так и не увидел. Лиз вообще не выключила свет. Идти к ней самому было опасно. На сей счет тоже существуют правила.

– Кто ей должен был заплатить в ту ночь?

– Три человека. – Коул поднял указательный, средний и безымянный пальцы. – Грег Даунинг, – он согнул безымянный палец, – его жена… как ее там…

– Эмили.

– Верно, Эмили. – Средний палец ушел вниз. – И тот старик, которому принадлежат «Драконы». – Рука Уайтмана сжалась в кулак.

Майрон остолбенел.

– Подожди! – воскликнул он. – Бокс Арнстайн тоже хотел прийти?

– Не хотел, – поправил Коул. – Он пришел.

Болитара бросило в озноб.

– Бокс находился там?

– Да.

– И те двое?

– Вся троица. Хотя я планировал иначе. Лиз назначила встречу Даунингу в баре. Там он обещал передать ей деньги.

– Бар назывался «Швейцарское шале»?

– Верно.

– И вместо этого Грег пришел в квартиру?

– Да, немного позже. Первым появился Арнстайн.

Уиндзор предупреждал Майрона насчет мотивов Бокса. «Ты ему слишком доверяешь, – говорил он. – Ты необъективен».

– Сколько должен был принести Бокс?

– Тридцать тысяч долларов.

– Полиция нашла в квартире лишь десять тысяч, – заметил Майрон. – Это оказались купюры из ограбленного банка.