Наперекор ветрам - Илья Дубинский

— Что я вам скажу, дорогие товарищи? Сегодня мы, конечно, не услышим ни свиста пуль, ни разрывов снарядов. Не будет ни убитых, ни раненых. Пленные, может, будут. Но все мы — и те, которые учились в академиях, и те, которые не учились в них, — знаем, что любая война, каждое сражение преследует политическую цель. Наши враги там, за кордоном, шипели, что Красная Армия не просуществует и восемнадцати дней, а мы живем уже восемнадцать лет. Политическая цель нынешних маневров — продлить мир, завоевать время для социалистического строительства, сохранить жизнь многим тысячам советских людей. Изо дня в день мы укрепляем нашу мощь, нашу страну. Вот почему партия, страна, Нарком требуют, чтобы каждый боец действовал сегодня отлично. И боец, и командир, и политработник, и штабист. Штабы! При новой технике не обойтись уже всеобъемлющей командой былых лет «Давай, давай!». Мозгами надо шевелить. Наши старые штабники уже многому научились. А сейчас к ним прибыла крепкая подмога из Академии имени Фрунзе.

Да, подмога прибыла крепкая. Получившие высшее военное образование, полные энергии и желания применить приобретенные знания на живом деле, влились в войсковые штабы выпускники-фрунзевцы: Антонов, Баграмян, Бирюзов, Ватутин, Сандалов и многие другие.

— На нас смотрит весь мир, — продолжал Якир. — Сегодня за нашей работой будут следить глаза Европы — французы, чехи, итальянцы…

— Хай им бис, басурманам, — проворчал командир конного корпуса Криворучко. — Приехали, поздоровались, а я им кажу: «Погоняйте на Иванцы, там штаб Якира». На шашках побалакать з ними — це наше дило, а по-культурному что-то душа не лежит.

Хотя любимец котовцев, умный, смекалистый командир кавалерийского корпуса прошел ускоренный курс военной академии, он еще частенько давал такие боевые распоряжения: «Ты, хлопец, узнай, де противник только для близира выкомаривается, а де он пнется по-настоящему».

— Напрасно, дорогой товарищ, — заметил Якир. — Твой шеф, покойный Гриша Котовский, тот одинаково хорошо балакал и шашкой и языком. Нам нужна не война, а мир. Понимаешь, Николай Николаевич, мир!

Якир подошел к посреднику при Петрице:

— Помните, товарищ, что вы не только «судья», но и собиратель нового. Записывайте все интересное, не забывайте, что у нас пока нет ни одного путного наставления по танкам прорыва.

На поляну донеслись звуки трубы. Войска готовились покинуть исходные позиции.

Один из командиров бросился к голубому «бьюику». Распахнул перед командующим дверцу. Якир захлопнул ее. Взял рукой за пояс сугубо услужливого товарища:

— Вы знаете знаменитого швейцара из ресторана «Континенталь»? Может, он не большой мастер командовать войском, но дверцу открывал бы с большим шиком.

— Так я же из уважения к вам, товарищ командующий, — краснея, проговорил командир.

— Вот сдадите на «отлично» инспекторский смотр и этим больше всего уважите меня. А потом вот что я вам скажу, дорогой товарищ. Слышал я, в старой армии давали звание генерала за заслуги, за выслугу и еще за обслугу. Но это ведь было в старой армии, а не в нашей.

…За Ирпенью много хуторов. В каждом хуторе большой дом под черепицей, огромная клуня, сараи, конюшни, гигантские скирды соломы. Осокори вперемежку с пирамидальными тополями окружают одинокие поселения. И вокруг них на гибких мачтах вьются заросли хмеля.

Так выглядел и хутор Паулиновка, возле которого саперы соорудили специальную наблюдательную вышку для Наркома. Отсюда прекрасно просматривались и дальний лес на горизонте, и вся изрезанная лощинами местность. В этом районе, по расчетам штабных «жрецов», которые на маневрах реже ошибаются, чем на войне, намечался акт большой оперативной постановки.

Первая мировая война породила немало пророков, и каждый род войск имел своего. Итальянцы, помня позор Капоретто и Изонцо, послевоенные бунты вооруженных «плебеев», стремились свести на нет роль пехоты. Апостол воздушных сил Дуэ доказывал, что силами одной авиации, укомплектованной аристократами, удастся решить наисложнейшие стратегические задачи и достичь любых политических целей. Австрийский генерал Эймансбергер, написавший по заказу германского генерального штаба книгу «Танковая война», утверждал, что в современной войне танки — единственная стоящая сила.

Много и упорно работали над созданием новых танков на берегах Сены. Там на пуговицах танкистов красовался рыцарский шлем. И все же французские танки и пехота оставались сиамскими близнецами: друг без друга — ни на шаг. Танк «Шнейдер» был неуклюж, неповоротлив. Американцы создали свой быстроходный оперативный танк.

В зарубежных военных газетах и журналах писали о каких-то таинственных лучах, которые способны глушить моторы на расстоянии. Но этот загадочный «антимотор» пугал только обывателей, а не военных деятелей. Численность моторизованных войск росла не по дням, а по часам.

Снова, как полтысячи лет назад, на полях сражений появился закованный в броню отважный рыцарь, но мчал его в атаку не прикрытый латами конь, а мощный авиационный мотор.

Впереди всех оказались советская военная мысль и советская индустрия. Красная Армия получила первоклассные для того времени танки. На больших киевских маневрах впервые в огромных масштабах проводилось их испытание.

— Бурильщики, чтобы добраться до нефти, проходят многослойную толщу породы. Там, где она особенно тверда, головку бура — наконечник долота — заправляют алмазом. Вот вы и есть алмаз в нашем буре, которым будет пронзена насквозь вся толща обороны противника, и мы доберемся до «нефти», то есть до его глубоких тылов. — Так Якир, беседуя с танкистами тяжелого батальона Богдана Петрицы, образно объяснял сущность разработанной советской военной наукой глубокой операции и роль в ней танков прорыва. — Цель всякого наступления — прорваться через оборону и выйти на простор. Раньше эта задача была не под силу войскам, они могли только прогрызать укрепления, а их надо не грызть, а буравить. Танкам прорыва предстоит прокладывать путь войскам. Вы слышали о знаменитых японских смертниках. Человек-торпеда, выполнив приказ, гибнет. А наш советский танкист, уничтожая врага, остается живым. Но война есть война. Тот, кому придется туго в бою — я имею в виду не учение, а настоящий бой, — должен твердо помнить, что, жертвуя жизнью, он сохраняет жизни тысячам своих товарищей: Вот что значат танки прорыва.

12 сентября «Красная звезда», начав освещение маневров, поместила на первой странице портрет Якира. Газета сообщала, что передовые отряды «синих» подошли к тщательно оборудованной оборонительной полосе «красных», сбили части прикрытия, приблизились к переднему краю, изготовились к прорыву. Атаки первого эшелона не увенчались успехом, однако позволили уточнить систему обороны: начертание траншей, противотанковых рвов, проволочных заграждений, расположение огневых точек.

13 сентября первая волна танков «синих», прижимаясь к подвижному огневому валу, перехлестнула через боевое охранение. Следом ринулась пехота. На одного бойца обороны приходилось пять наступавших. Превосходство сил в определенном месте и в определенное время! Разве это не то, чем добивался успеха полководец Фрунзе?!

Быстроходки с выпяченными вперед хоботами пушек с гулом и грохотом ринулись на окопы первой линии «красных». Длинный язык яркого пламени, как жало дракона, рвался наружу из добела накаленных глушителей. Серая стена пыли, поднятая танками, встала плотной завесой между первым и вторым валом атаки.

Танки стремительно неслись вперед. Канавы, бугры для них нипочем. Волна гусеничных машин, буравя насквозь все три линии полевых укреплений, взламывала оборону «красных», развертывала фланги прорыва и, углубляя его, кидалась на подходившие с тыла резервы.

Изогнутый вал танков катился вперед мощно, неудержимо. Якир, наблюдая с вышки за атакой боевых машин, вспомнил о тревоге, которой еще недавно жили руководители Украины: справится ли завод с заданием Москвы, даст ли на первомайский парад две машины БТ-2. Прошло лишь три с половиной года — и какие чудеса! Не два танка, а тысячи! Вот где мудрость партии, твердая направляющая рука ЦК, напряженный труд рабочего класса, инженеров, замечательная смекалка старых мастеров! Правительство высоко оценило труд танкостроителей, в том числе директора завода Леонида Владимирова, наградив его орденом Ленина. Теперь бывший комиссар полка осваивал уже иную, мирную продукцию. По предложению Серго Орджоникидзе его назначили директором нового гиганта советской индустрии — Уралмашзавода.

Хотя «бурав» был острым и мощным, «порода» тоже оказалась не из податливых. Далеко не сразу «синим» удалось добраться до «глубинной нефти». Через выжженную огнем плотную линию обороны пехота «синих» продвинулась изрядно поредевшей. Вышли из строя и многие танки. Но бронированные машины захлестнули полковые и дивизионные резервы «красных». Второй эшелон танков устремился против артиллерийского кулака, против корпусных и армейских резервов. Танкам помогала штурмовая авиация. Прорыв становился все глубже, ширился по фронту.