Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помнил Нарком и другое. В 1932 году, в очень тяжелый для Украины год, Якир, Дубовой, секретари обкомов Хатаевич и Вегер написали в ЦК партии докладную записку, В ней они сообщали о затруднениях с хлебом. Ворошилова вызвали в Кремль, положили перед ним документ, полученный из Харькова.
— Безобразие! — сказал Сталин. — Что у тебя, Климент Ефремович, армия или кооперация? Почему твои люди суют свой нос куда не следует?
7. Большие киевские маневры
Осенние маневры 1935 года Якир проводил уже как командующий войсками Киевского военного округа. Полгода назад огромный по территории Украинский округ разделился на два: Киевский — лобовой и Харьковский — тыловой.
То была особенная осень. В конце августа широкие маневры развернулись на севере Италии, в долине Больцено, под командованием генерала Пьетро Аго и под верховным руководством римского диктатора Муссолини. Газеты много кричали о вновь созданной в Тренте танковой дивизии, называя ее «колонной стали и шума». Этими маневрами Муссолини предупреждал англичан, что он все равно воспользуется Суэцким каналом в своих далеко идущих агрессивных планах.
Тогда же провел внушительную демонстрацию сил в районе Портсмута с участием крупных механизированных соединений генеральный штаб Великобритании.
7 сентября закончились большие маневры в Шампани. Стены древнего Реймского собора, с трудом восстановленного после немецких бомбардировок, теперь сотрясались от грозного марша танковых колонн. Руководил этими учениями начальник французского генерального штаба генерал Гамелен. Особое значение маневров подчеркивалось присутствием на них военного министра Фабри, президента республики Лебрена и гостя с востока — заместителя начальника Главного штаба Красной Армии Седякина. Французские маневры являлись ответом на дерзкий вызов Гитлера, чуть ли не ежедневно кричавшего о реванше за разгром немецкой армии в войну 1914–1918 годов.
Хотя Фуллер, Дуэ, Зольдан, напуганные Великим Октябрем, вопили: «Поменьше людей, побольше машин!», маневры 1935 года показали, что без огромных людских масс война невозможна. Жизнь оказалась сильнее бредовых теорий, сильнее «учения» предтечи и апостола фашизма Фридриха Ницше, считавшего, что «множество» имеет право на кусок хлеба только потому, что оно призвано обслуживать выдающиеся единицы — «сверхчеловеков».
11 сентября 1935 года начальник внешних сношений Наркомата обороны Геккер, в гражданскую войну командовавший 13-й армией, встречал в Шепетовке посланцев Рима: генерала Монти, полковников Гарронэ и Пиаченца. Вечером начальник штаба округа Кучинский дал обед в гостинице «Континенталь» (ныне здание Киевской консерватории) в честь итальянских гостей.
В гостинице «Киев» заместитель Якира Фесенко принимал за обеденным столом четырех чехословацких генералов — Крейчи, Гусарека, Фиалу, Шаря и четырех полковников — Прохаску, Драгача, Вихорека и Дастиха.
Французам давал обед Якир. Прибыли для участия в больших киевских маневрах четыре полковника — Мандрос, Лелонг, Раматэ и Симон. Возглавлял миссию генерал Лаузо, заместитель начальника французского генерального штаба, крупный теоретик военного дела, развенчавший в своих книгах Людендорфа как полководца.
В Киеве к французской миссии присоединился майор генштаба Луи Легуэст. Все лето он провел в чугуевских лагерях 4-го танкового полка, знакомясь с жизнью и бытом Красной Армии, с ее военной наукой. Французский майор, участник первой мировой войны, искренне восхищался советской тактикой и особенно оперативным искусством, требовавшим от танковых войск смелых и самостоятельных действий не только на поле боя, но и на оперативном просторе. Вот почему во время развернувшихся вскоре «боевых действий» генерал Лаузо не нуждался в особом комментаторе.
Итак, на больших киевских маневрах присутствовали зарубежные друзья (с Францией и Чехословакией недавно были подписаны договоры о взаимной помощи) и пока еще не враги, а друзья врагов — итальянские генштабисты.
Впервые на местности в небывалых масштабах проверялось новое советское учение о глубокой операции, демонстрировалась детально разработанная технология мощного и беспрерывного удара, с помощью которого только и возможно было преодолеть бич мировой войны — стабильность фронтов. Маневры, которые Нарком обороны поручил провести командующему Киевским военным округом Якиру, естественно, должны были показать Западу не только зрелость Красной Армии, но и действенность ее передовых теорий, а приобретенный в ходе учения опыт предстояло сделать достоянием самых широких кругов советских командиров.
Настроение у всех было приподнятое. Ветераны гражданской войны вспоминали: ровно шестнадцать лет назад в этих местах Южная группа прорывалась на север сквозь огненный кордон деникинско-петлюровского фронта, а год спустя Фастовская группа войск под командованием Якира колошматила отступавшие «от границ 1772 года» части Второй армии Пилсудского.
Теперь же по широким шляхам и тесным проселкам носились с запада на восток и с востока на запад торопливые всадники. В густом мареве пыли мчались легковые машины, маячили на буграх люди с планшетами, над полями и рощами гудели день и ночь самолеты. Прибыли из Житомира и Винницы, из Проскурова, Шепетовки и Бердичева, со всего Правобережья стрелковые и конные корпуса и вновь созданные танковые бригады. Разделившись на «синих» и «красных», они заняли свои места, одни, чтобы «захватить Киев», другие — чтоб его «удержать». «Синей» стороной руководил командующий Харьковским военным округом Иван Дубовой, «красной» — его заместитель Семен Туровский, оба близкие друзья Якира и его единомышленники в вопросах оперативной мысли.
За хутором Паулиновка, в густом ольшанике, ждал сигнала к атаке танковый корпус Борисенко. Робкое мерцание рассвета посеребрило кусты, дальние холмы. С опушки рощи, пользуясь биноклем, всматривался в даль командир шепетовской танковой бригады Яков Федоренко, посредник при танковом корпусе.
Скоро на прогалине, поросшей почерневшим уже люпином и дягилем, остановились несколько легковых машин. Генерал Монти, выйдя из «бьюика», направился к посреднику, но Федоренко, указав биноклем на зазуммеривший телефон, развел руками и потянулся к трубке. Генерал Лаузо посторонился и сказал: «Не будем мешать», и злорадно посмотрел на итальянца. Когда иностранцы отошли в сторону, посредник заворчал:
— К черту под брюхо. Я старый моряк и не терплю эту братию. Тоже мне друзья-союзнички!
Неподалеку, замаскированные ветками срубленной жимолости, стояли машины тяжелого батальона Богдана Петрицы, или, как его в шутку звали, «адъютанта Франца Иосифа». Уроженец Золочевщины, призванный в конце мировой войны в армию, молодой Петрица попал ординарцем в полевой австро-венгерский штаб. Когда же 45-я дивизия сражалась с белополяками в районе Львова, Богдан вступил в нее добровольцем. Великана с мощной грудью, с детской улыбкой на добром лице хорошо знали в округе. Якир дважды посылал его на учебу — в военную школу, а потом на Актус[30].
Прикорнув возле гусениц танков, многие бойцы спали. Повара в белых халатах раздавали экипажам завернутые в целлофан бутерброды, разговаривали шепотом. Нарушали тишину лишь хруст сухих веток под ногами да крики встревоженных птиц.
Голубая машина главного руководителя маневров еще далеко курила по Фастовскому шляху, а комкор Борисенко уже собрал на своем командном пункте командиров подразделений и бойцов лучших экипажей. Все знали манеру командующего вести разговор на людях.
Вот он, стройный, плечистый, без плаща, с тремя орденами и депутатским значком на груди, прищурив карие глаза, всматривается в лица танкистов. Якир любил говорить: «Самый верный инспектор — свой глаз» — и, чтобы узнать настроение людей, не ждал докладов начальства. Наполеон утверждал, что путь к победе лежит через желудок солдата. Якир, разумеется, заглядывал и в походные кухни, но он хорошо знал и другой, настоящий путь к победе.
Многие полководцы проводят долгие часы над топографическими картами, исписанными красными и синими стрелами. У них порой не остается времени для «прощупывания» солдатского сердца. А ведь от такого «прощупывания» прежде всего зависит успех или неудача этих магических стрел. Якир отдавал картам минуты, людям часы.
После беседы с бойцами он собрал вокруг себя командиров. Уточнив задачи танкового корпуса Борисенко, Винницкого пехотного корпуса Гермониуса, Житомирского кавалерийского Криворучко, танковой бригады Шмидта, Якир резюмировал:
— Что я вам скажу, дорогие товарищи? Сегодня мы, конечно, не услышим ни свиста пуль, ни разрывов снарядов. Не будет ни убитых, ни раненых. Пленные, может, будут. Но все мы — и те, которые учились в академиях, и те, которые не учились в них, — знаем, что любая война, каждое сражение преследует политическую цель. Наши враги там, за кордоном, шипели, что Красная Армия не просуществует и восемнадцати дней, а мы живем уже восемнадцать лет. Политическая цель нынешних маневров — продлить мир, завоевать время для социалистического строительства, сохранить жизнь многим тысячам советских людей. Изо дня в день мы укрепляем нашу мощь, нашу страну. Вот почему партия, страна, Нарком требуют, чтобы каждый боец действовал сегодня отлично. И боец, и командир, и политработник, и штабист. Штабы! При новой технике не обойтись уже всеобъемлющей командой былых лет «Давай, давай!». Мозгами надо шевелить. Наши старые штабники уже многому научились. А сейчас к ним прибыла крепкая подмога из Академии имени Фрунзе.
- Крепость не сдается - Яков Порохин - О войне
- Пробуждение - Михаил Герасимов - О войне
- В списках не значился - Борис Львович Васильев - О войне / Советская классическая проза
- Рядовой Рекс - Борис Сопельняк - О войне
- Неповторимое. Книга 7 - Валентин Варенников - О войне
- Неповторимое. Книга 2 - Валентин Варенников - О войне
- Неповторимое. Книга 3 - Валентин Варенников - О войне
- Неповторимое. Книга 4 - Валентин Варенников - О войне
- Отец и сын (сборник) - Георгий Марков - О войне
- Скажи им, мама, пусть помнят... - Гено Генов-Ватагин - О войне