Рейтинговые книги
Читем онлайн В ожидании счастья - Виктория Холт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57

Я прислушивалась к тому, что Аксель говорил мне об американской борьбе за независимость. Он был горячим сторонником свободы, и я повторила его аргументы мужу. Это был один из тех редких случаев, когда я проявила интерес к государственным делам.

В то время Людовик стремился угождать мне, и я верю, что мой голос, добавленный к требованиям других, в определенной степени сыграл свою роль и привел его к решению объявить войну на море.

Я повсюду восторженно говорила об американцах и выступала против англичан. Однако когда кто-то попросил моего брата Иосифа высказать свое мнение, он ответил:

— По профессии я монархист.

Мерси передал мне это высказывание. Оно звучало как предупреждение, что я открыто поддерживаю тех, кто выступает против монархии.

Погода в то лето была очень жаркой, и моя беременность стала сказываться. Будучи не в состоянии много заниматься моционом, я любила в вечерней прохладе сидеть на террасе при свете луны или звезд. Терраса хорошо освещалась, а в оранжерее каждый вечер играл оркестр. Публике разрешалось свободно гулять по парку, и она пользовалась этим правом, особенно в теплые летние вечера.

Мы с невестками любили сидеть вместе на террасе. В этих случаях на нас всегда были простые белые платья из муслина или батиста и большие соломенные шляпы с легкими вуалями, которые скрывали наши лица. Поэтому нас часто не узнавали. Иногда к нам подсаживались люди и разговаривали с нами, не зная, кто мы такие.

Разумеется, время от времени это приводило к нежелательным происшествиям. Однажды, когда стемнело, со мной рядом сел молодой человек и стал делать мне авансы. Я разговаривала с ним, не понимая его намерений, а потом была вынуждена подняться и уйти, когда он ясно дал понять, что знает, что перед ним королева.

Такие происшествия были крайне нежелательны, особенно потому, что поблизости находились мои невестки. Наверняка они все расскажут либо тетушкам, которые осуждали все, что бы я ни делала, либо послу Сардинии, который будет рад приукрасить эту историю и распространить ее за границей. Определенно станут говорить, что я поощряю влюбчивых незнакомцев. Они выдумывали теперь обо мне самые скандальные истории, казалось, что это их любимейшее времяпрепровождение.

Когда пришла осень, я решила, что мне следует больше уединяться и не бывать в людных местах. У меня были все основания для этого. Поэтому все чаще и чаще я стала оставаться в своих покоях в окружении лишь самых близких друзей, моих дорогих мадам де Полиньяк, принцессы де Ламбаль и принцессы Елизаветы, которая с годами все более сближалась со мной.

Аксель де Ферзен часто бывал на этих собраниях, мы пели, музицировали и вели беседы. Это были очень славные дни. Что касается мужа, то он находился в состоянии постоянной тревоги, и я смеялась над ним, поскольку по десять раз на день он приходил ко мне в покои и обеспокоенно спрашивал, как я себя чувствую, или вызывал врачей и акушеров, подробно расспрашивал их, желая знать, все ли идет, как нужно.

Муки родов! Теперь они предстоят мне. Для любой женщины рождение первенца — пугающее, хотя, по-моему, и возвышающее испытание. А для королевы, кроме того, еще и общедоступный спектакль. Я могла дать жизнь наследнику короны, и поэтому вся Франция имела право смотреть, как я это делаю.

Город Версаль был полон любителей достопримечательностей. Было невозможно нигде найти комнату, начиная с первой недели декабря. Цены резко подскочили. Все были полны решимости стать свидетелем рождения ребенка.

Был холодный декабрьский день 18 декабря — я хорошо это запомнила, — когда начались схватки. В городе немедленно зазвонили все колокола, извещая, что у меня начались роды. Принцесса де Ламбаль и фрейлины поспешили в мою спальню, муж находился в состоянии крайней тревоги. Наш брак в течение многих лет служил темой постоянных пересудов, и поэтому он опасался, что к родам королевы будет проявлен излишний интерес. Он самолично укрепил большие гобеленовые ширмы вокруг моей постели специальным шнуром.

— Чтобы их нельзя было опрокинуть, — сказал он.

Насколько он оказался прав, сделав это! Покончив с ширмами, он направил гонцов в Париж и Сен-Клу, чтобы созвать всех принцев королевской крови, которые, в соответствии с традицией, должны были присутствовать при родах.

Не успели те приехать, как зрители штурмом взяли дворец, и многим удалось пробиться в спальню. Несмотря на все усилия воспрепятствовать нашествию посторонних, по крайней мере, человек пятьдесят были полны решимости посмотреть роды королевы.

Схватки усиливались и становились чаще. Я пыталась успокоить себя. Наступил тот момент, которого я ждала всю свою жизнь, — я становилась матерью.

Я договорилась с принцессой де Ламбаль, что она даст мне знать о поле ребенка условным знаком. В комнате было нестерпимо жарко, окна были наглухо законопачены от холодного зимнего воздуха. Однако никто не предполагал, что мне придется лежать в переполненной народом спальне. Люди стояли вплотную друг к другу, некоторые поднялись на скамейки, чтобы лучше видеть происходящее, при этом всей тяжестью опираясь на гобеленовые ширмы, которые могли бы опрокинуться на постель, если бы не предусмотрительность мужа, скрепившего их толстым шнуром. Я почувствовала, что мне нечем дышать. Приходилось преодолевать не только родовые схватки, но и мечтать о глотке свежего воздуха. Запах уксуса и духов, смешанный с запахом человеческого пота, и жара были невыносимы.

Всю ночь я провела в страшных муках, изо всех сил стараясь дать жизнь ребенку и… спасти свою собственную жизнь. Только утром 19 декабря в 11.30 произошли роды.

Я откинулась назад в полном изнеможении, но вспомнила, что должна узнать, кто родился. Я перевела взгляд на принцессу, стоявшую около постели, она покачала головой — это был сигнал, о котором мы договорились.

Девочка! Я почувствовала легкое разочарование. И вслед за этим стала задыхаться. Как в тумане я видела вокруг себя лица… море лиц… лица принцессы де Ламбаль, акушера, короля.

— Боже мой, дайте ей воздуха! Ради Бога, отодвиньтесь… И дайте ей глоток воздуха! — выкрикнул кто-то.

После этого я потеряла сознание.

Позднее я узнала от мадам Кампан, как все происходило. Никто из женщин не смог протиснуться через толпу и принести горячей воды. Смертельно не хватало воздуха, и все врачи сошлись во мнении, что я оказалась на пороге гибели от удушья.

— Освободите спальню! — кричал акушер. Однако люди не сдвинулись с места. Они пришли посмотреть спектакль, а он еще не закончился.

— Откройте окна! Ради Бога, откройте окна!

Однако окна были заклеены полосками бумаги, не так-то просто было их открыть.

В жизни моего мужа бывали моменты, когда он умел преодолеть свою робость и вел себя по-королевски. Он проложил себе дорогу через толпу, и с силой, которой не предполагали в нем, распахнул окна; холодный свежий воздух ворвался в комнату.

Акушер сказал хирургу, что мне немедленно нужно пустить кровь, не дожидаясь горячей воды, и у меня на ноге был немедленно сделан надрез. Мадам Кампан после рассказывала мне, что как только заструилась кровь, я открыла глаза, и все поняли, что моя жизнь спасена.

Бедная Ламбаль упала в обморок, как этого и следовало ожидать, и ее вынесли. Король приказал освободить комнату от зевак; несмотря на это, некоторые не хотели уходить, и тогда слуги и пажи были вынуждены насильно вытаскивать их за шиворот.

Но я была жива, я родила ребенка, хотя и дочку.

Когда я пришла в сознание и стала понимать, что вокруг происходит, то почувствовала на своей ноге повязку и спросила, в чем дело. Король подошел к постели и рассказал, что случилось. Мне показалось, что все плакали и обнимали друг друга.

— Это от радости, — сказал он мне, — потому что вы пришли в себя. Мы опасались…

Продолжать он не мог. После некоторой паузы король сказал:

— Этого никогда больше не повторится. Клянусь.

— Ребенок… — прошептала я.

Король кивнул головой, девочку принесли и положили мне на руки. С того самого момента, как я увидела дочь, я полюбила ее, и это чувство к ней навсегда осталось неизменным. Я была совершенно счастлива.

— Бедная малышка, — сказала я, — несмотря на то, что мы с таким нетерпением ждали мальчика, от этого ты не станешь менее дорогой для меня. Сын скорее принадлежал бы государству, а ты будешь принадлежать мне. Тебе принадлежит моя безграничная любовь, ты разделишь со мной счастье и утешишь меня в невзгодах.

Я назвала ее в честь матушки Мария Терезия Шарлотта, однако с самого начала при дворе ее стали называть маленькой королевой.

Во все концы Европы были направлены гонцы. Муж лично написал письмо в Вену. В Париже царило общее ликование с шествиями и иллюминацией, ночью было светло, как днем, и отзвуки фейерверков и пушечных салютов доносились до дворца.

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В ожидании счастья - Виктория Холт бесплатно.

Оставить комментарий