Рыцарь - Джуд Деверо

Лишь после того, как вино было разлито по бокалам, он наконец-то заговорил:

– Ну, – спросил он, веки его чуть подрагивали, – так чего же вы от меня хотели, а?!

– Кто – я?! Как это? В чем дело?! Когда именно?! – восклицала в ответ Дуглесс, сама понимая, что любопытство сильнее ее досады на его обращение с нею там!

– Да никто, просто одна женщина, лишенная коварства! – расхохотался Николас.

И он принялся повествовать о том, что Дики Хэарвуд ничуточки не изменился и остался как был недотепой, только и думающим что об охоте да о том, как бы повозиться у себя в саду.

– А сад его и в сравнение не может идти с моим! – заявил Николас.

– Ой, кончайте же хвастаться и лучше поешьте! – отозвалась она, принимаясь за ростбиф. Мясо по-английски можно назвать одним из чудес света: нежное, сочное и приготовлено безупречно!

– Два месяца тому назад, – продолжил свой рассказ Николас, – плотники чинили крышу в Гошок-холле, и, похоже, от стука молотков обрушилась часть стены. В ваше время и строить-то не умеют как должно! – заметил по этому поводу Николас. – Вот в моих домах…

Он не договорил, ибо Дуглесс выразительно на него посмотрела. После некоторой паузы он сообщил, что в стене нашли целый сундук с какими-то бумагами и, тщательно обследовав их, пришли к выводу, что это – письма леди Маргарет Стэффорд.

– Вот здорово! – воскликнула, откидываясь на своем стуле, Дуглесс. – Стало быть, теперь, когда мы получили приглашение посетить их дом, мы с вами сможем их прочитать! Ой, Колин, вы просто чудо!

Услышав от нее «Колин», Николас широко раскрыл глаза, но воздержался от каких-либо комментариев.

– Есть, правда, кое-какие проблемы… – начал он.

– Какие еще проблемы?! – воскликнула Дуглесс. – Впрочем, не говорите: попробую сама догадаться! Ну да, должно быть, леди Арабелла жаждет, чтобы каждое утро вместе со стаканом апельсинового сока ей на блюде подавали бы и вас!

Николас при этих словах поперхнулся.

– Сударыня, – произнес он, напуская на себя строгий вид, выбирайте-ка выражения!

– Так я права или нет?

– Нет, это не так: просто леди Арабелла пишет книгу о… – Не договорив, он отвернулся от нее, и Дуглесс показалось, что лицо его несколько порозовело.

– О вас, что ли? – задыхаясь от волнения, спросила она. Снова повернувшись к ней, но глядя в тарелку, он ответил:

– Ну да – о том человеке, которого она считает моим предком. Она, гм, ну, в общем, она слышала все эти рассказы о…

– О вас с нею на том самом столе, да? – переспросила Дуглесс и скорчила гримаску – Замечательно! Теперь, стало быть, она вознамерилась повторить этот исторический эпизод! Ну, а документы-то она вам разрешит посмотреть?

– Нет, она не может этого сделать. Дело в том, что она подписала контракт с неким врачом.

Дуглесс не сразу распутала эту головоломку: какой еще врач?! Она больна, что ли? А, ну, конечно же: с доктором!

– Уж не с тем ли доктором, который напечатал статью в журнале? Как бишь его зовут? Не помню как. Кажется, доктор… Гамильтон, что ли? С ним, да?

– Да, он только вчера приехал, – кивнул Николас. – И он надеется, если удастся, обелить меня и кое-что заработать на этом. Однако, по словам Арабеллы, на создание книги потребуются годы. Только вряд ли я выдержу здесь так долго. Ваш мир, знаете ли, какой-то очень уж дорогостоящий!

Дуглесс, хорошо знакомая с научной карьерой собственного родителя, прекрасно знала, насколько важна публикация в академической среде. Любому постороннему, не принадлежащему к этому мирку, могло показаться совершенно несущественным, удалось или нет кому-то раскрыть тайну времен королевы Елизаветы, но для ученого, в особенности начинающего, наличие публикации, содержащей новую информацию, весьма значимо. Особенно для получения постоянной должности в университете вместо временной работы или места преподавателя в каком-нибудь большом и хорошо обеспеченном материально институте, а не в крохотном колледже, финансируемом из местного бюджета!

– Ну, понятно, – проговорила она. – Стало быть, доктор Как-его-там уже явился и взял с вашей Арабеллы клятвенное обещание хранить все в тайне и не подпускать вас к этим документам! Впрочем, нас с вами все-таки пригласили в дом, пусть в качестве гостей – неважно!

Улыбаясь ей поверх своего бокала с вином, Николас ответил:

– Я сумел убедить Арабеллу рассказать мне все, что ей известно обо мне. И надеюсь уговорить ее поведать все остальное! А вы, – тут он пристально поглядел на Дуглесс, – вы тем временем должны побеседовать с этим врачом!

– Он вовсе не врач, а доктор наук! – воскликнула Дуглесс. – И, кроме того… Да что же это такое?! Постойте-ка, хотите знать, что я о вас думаю?! Должна вам сообщить, что во всей этой безумной истории я вовсе не собираюсь, ни при каких обстоятельствах, подыгрывать вам даже при всем желании помочь! Мы с вами договорились, что я буду вашей секретаршей, а вовсе не… Послушайте, да что же это вы такое творите?!

Николас между тем захватил обеими лапищами ее руку и принялся покрывать поцелуями кончики пальцев – один за другим!

– Да прекратите же! Вон, люди смотрят! – вскричала Дуглесс, и почему-то при этом с ног ее соскользнули обе туфельки. Губы Николаса, однако, устремились вверх по ее руке, пока не добрались до одного маленького, но очень чувствительного местечка под локтем. Дуглесс не смогла устоять и покорно сникла на стуле.

– Ну, хорошо, хорошо! – воскликнула она, – Вы победили! Только остановитесь же!

– Так вы поможете мне? – спросил он, глядя на нее из-под своих дивных ресниц.

– Да, да! – ответила она, и он вновь принялся целовать ее руку.

– И прекрасно! – отозвался он, вдруг столь резко вскочив, что ее освобожденная рука со стуком упала на пустую тарелку. – Ну, а теперь мы с вами должны укладываться!

Потирая руку, Дуглесс со страдальческой миной на лице поспешила за Николасом.

– Так вы именно таким способом намерены убеждать Арабеллу?! – крикнула она ему вслед, но вовремя остановилась, заметив, что все взгляды собравшихся устремлены на нее. Дуглесс, как бы извиняясь, улыбнулась – хотя улыбка получилась несколько кривой! – и выскочила из комнаты.

Тот Николас, которого она увидела в их номере-люкс, выглядел уже совершенно другим человеком: он был чрезвычайно озабочен тем, что не имеет соответствующего гардероба. Крутя в руках свою великолепную льняную сорочку, он посетовал:

– Хотелось бы, чтобы на ней был плюмаж! Глянув на собственный, весьма скромный гардероб, Дуглесс едва-едва удержалась от слез. Им предстоит провести уик-энд в поместье английского лорда, где заведено переодеваться к обеду, а у нее – ничего приличного, разве что чемодан с шерстяными вещами, пригодными лишь для повседневного употребления! Она пожалела, что у нее нет с собой белого платья матери – того, украшенного жемчугом, или же красного…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});