Простодушны и доверчивы - Александра Сергеева

глаз виде.

— Ну? — привередливо задрал подбородок Полевик.

Росточком Лёке по колено. Тощенький, в безразмерной рубахе, с золотистой копной на голове и с такой же бородой по пояс. В меру древний: личико ещё не совсем утратило человеческие черты. Донельзя сопливый и нахальный.

— Не понукай: не запряг, — дала ему отлуп Лада Всеславна, присаживаясь на корточки.

Без тени брезгливости утёрла Полевику сопли. А потом сунула ему в руки платок и уведомила:

— Дарю. Смотри, не потеряй.

— Шёлковый, — одобрил подарок Полевик и облагодетельствовал: — Ходите тут. Дозволяю.

И пропал.

— В чём смысл? — потребовал доклада полковник, зная, что во вражьем тылу без науки никак.

— Всё это межмирье, — задумчиво пояснила бабуленька, — что-то вроде материализовавшихся представлений о мировоззрении наших предков. Наглядное пособие. Во всяком случае, отчасти. А ритуал с подтиранием соплей Полевика был крайне важен, поскольку жизнь, прежде всего, это хлеб. Смысл ритуала до крайности прост: земля воздаст щедрым урожаем лишь тому, кто не боится запачкать руки.

— Резонно, — согласился полковник.

— Ба, а если ещё на одно поле попадём? — озаботилась Лёка. — У меня платка нет.

— У меня их с десяток, — отмахнулась Лада Всеславна.

Научно-познавательную беседу прервала Шанель и повела их за собой. Они шли, осторожно раздвигая упругие колосья: нельзя пакостить в чужом доме — тем более таком. Лёка внимательно смотрела под ноги и размышляла о ритуале «в обратку по своим следам».

Наверняка о нём тут знали все — кроме разве зелёных новичков вроде них. И, казалось бы, любой мог найти спрятанный идол Марго. Но, когда приходится возвращаться по своим следам в подобных условиях, ритуал превращается в почти невыполнимую задачу. Туда-то она и без проводника дойдёт, а вот обратно… Впрочем, туда — это куда?

Они пересекли с виду бесконечное поле довольно быстро. Вышли на межу и подошли к лесополосе, за которой стояла сплошная стена марева: границы сектора. Дальше Шанель запрыгала между деревьями, выписывая очередные кренделя. Приставники сосредоточенно следовали за ней, озабоченные лишь правильной постановкой ног.

— Устала? — сердобольно заохала Лада Всеславна, когда игошка остановилась.

— Ой! — хихикнула та. — Скажешь тоже. Ну, крепитесь: в обратку двинулись.

Обратка показалась длинней вдвое: Лёка уже всерьёз боялась оступиться. Хотя бабуленька и подвязала опашень так, чтобы не скрывать ног в жёлтых сапожках. Физически они жару ощущать не могли: здесь приставники не люди. Но парило так, что Лёка чувствовала, как по спине течёт несуществующий пот. Материализовавшиеся представления — чтоб им пусто было!

— Ну, вот и сдюжили, — удовлетворённо констатировала Шанель, когда поле вокруг превратилось в густой ельник. — Прямо не нарадуюсь на вас, — от души похвалила она усердных терпеливых приставников.

— Много ещё секторов пройти? — уточнил любивший следовать чёткому плану полковник.

— Пределов-то? А кто ж его знает, — обрадовала игошка, запрыгнув ему на плечо. — Тут ведь с одного места в другое единого пути нет. Иной раз долгонько идёшь, а другим разом туда же в один скок перепрыгнешь. Как повезёт. Домой завернуть не желаете ли? — вроде беспечно, но с глубоко спрятанным подтекстом уточнила она.

— Чевой-то? — передразнил её дед.

— Ну, тогда пошли.

Не прошли и полусотни метров, как впереди из-за пухленькой молоденькой ёлочки выглянула юная голенькая Лесавка. Стрельнула зелёными глазками в деда и захихикала, поводя плечиком.

— Ты как, на искусы падкий? — с неизъяснимо ласковой издёвкой поинтересовалась у него Шанель.

— Ещё как, — усмехнулся он, разглаживая усы.

Которых у него сроду не было, но жест казался плодом многолетней привычки. Откуда что берётся — невольно улыбнулась Лёка, жалея, что не видит лица бабули.

Услыхав, что её труды не напрасны, Лесавка завертелась захихикала ещё пуще.

— Иди-ка сюда, милая, — в тон игошке, покликала прелестницу Лада Всеславна, доставая своё оружие. — Я тебе чудо явлю.

И явила же — чуть не прыснула Лёка. Разобравшись, кто перед ней, Лесавка моментально сбросила наведённый на себя морок. Оказалось, что им повстречалась старожилка межмирья. С виду похожая на кривой древесный корень, который выкарабкался из земли и решил заняться личной жизнью.

— М-да, — с деланным глубокомыслием оценил дед свои перспективы заняться кобеляжем. — Даже и не знаю, с какой стороны к этому подойти.

Шанель не стала стесняться: прыснула на весь ельник. Лесавка же улепётывала прочь, волоча за собой лохмы тоненьких отростков и отчаянно вереща.

— Путь свободен? — покосившись на плечо, поинтересовался полковник.

— Погодим, — качнула шишом игошка. — Сейчас Хранитель заявится.

— Что-то выдающееся? — заподозрила бабуленька.

— Налюбуетесь, — туманно пообещала Шанель.

Однако они прождали не меньше десяти минут, а никто так и не явился.

— Цену себе набивает? — спросил у проводницы дед.

— Иль задумал что-то, — заметно посмурнела та, мотая свою невидимую пряжу с удвоенной энергией. — Вы глядите в оба. Тут лишь спервоначалу всё ладно да тихо. Но добром не кончится.

Как в воду глядела. Высокие раскидистые махровые пирамиды внезапно сдвинулись с места. И медленно закружились вокруг друг дружки. Начали с теми, что по соседству, а потом принялись закладывать более сложные траектории.

— Поможет? — вытащил полковник своё оружие в виде сулицы.

С рогатиной — согласилась Лёка, накладывая стрелу — тут, пожалуй, не развернуться.

— Как пойдёт, — невнятно промычала Шанель.

А пошло хуже некуда. Теперь они уже не шли, а крались: шаг вперёд, два вбок и наискось. Иногда пятились, когда особо настырная ель пёрла на них танком. Кружение деревьев еле уловимо, но ускорялось. К тому же плясуньи в своём хороводе ещё и веточками помахивали, будто платочками. В глазах рябило от их веселья.

Наконец, Шанель обрадовала:

— Здесь и встанем. А ты, помело облезлое, покажись-ка! — довольно презрительно велела она.

И помело показалось. Существо и впрямь похожее на еловый веник с шишкой на маковке.

— Дорогу мне заступить вознамерился? — с ласковой угрозой в голосе полюбопытствовала игошка, всё так же суча лапками. — Чоморушка, ты, видать, и последнюю труху из своей шишки повытряхнул?

— Чомор, — тихонько пояснила семейству Лада Всеславна. — Хранитель леса.

— Леший? — не поняла Лёка, какая разница между этими персонажами.

— Скорей, сторож.