Тренер: молодежка - Валерий Гуров

что перед походом на ужин, мне в «Спартак» Николаю Петровичу лично звонить надо и про сегодняшний день отчитываться. Положено у нас так, «Колосок» в Москве на особом контроле.

Майор побледнел, губу закусил, но терпеливо ждал, когда я продолжу свой рассказ. Спешить теперь никуда не спешил, про телевизор и пиво с рыбкой забыл, как и о том, что у него выходной — это тоже из головы у мента вылетело. Отчего-то мой рассказ товарища Бубликова дюже заинтересовал. И отчего только…

— Вы же человек взрослый, серьезный, наверняка понимаете, что Николай Петрович у меня про воспитанников спросит, которых «Спартак» под крыло взял? Вы же понимаете, когда я про Ануфриева ему стану отчитываться, то придется про задержание рассказать?

— Понимаю, — кивнул мент, с ноги на ногу переступая.

— А ответить Николаю Петровичу мне будет нечего, товарищ Бубликов. Совершенно нечего. И вот тогда, смею вас заверить, как человек хорошо знающий Старост*на, Николай Петрович о задержании напрямую у начальник ГУВД Мосгорисполкома Богданова спросит за что майор Бубликов арестовал пацана, — подвел я. — Не бросает начальник нашей команды своих.

— И этих детдомовцев тоже не бросает… они свои разве?

— Я вам об этом уже полчаса талдычу, товарищ майор.

Что за этим последует, я говорить не стал. Да и не надо было, прекрасно понимал мент к чему я клоню — что сам генерал-лейтенант Богданов будет вынужден в отдел звонить и подробности задержания выяснять. Когда выяснит, тогда, независимо от того прав майор Бубликов или не прав, менту влетит на полную катушку. Просто за то, что генерала на пустяки отвлек.

Лицо у Бубликова после моих слов изменилось. От былой уверенности, когда он хохмил, не осталось и следа. По выражению лица майора, я понял, что прямо сейчас в голове у него происходит мыслительный процесс. Верить или не верить моим словам. Опять же, с одной стороны, где генерал-лейтенант Богданов, а где Ануфриев… но с другой стороны все далеко не так очевидно, как хотелось бы товарищу майору. Существовал риск того, что я говорю правду и начальник «Спартака» Николай Петрович действительно сегодня ужинает с генерал-лейтенантом. Имя Старост*на в Москве каждый дворник знал. Как и знал об уровнях связей Николай Петровича в нужных кругах. Поэтому упоминание о Богданове в разрезе Старост*на выглядело отнюдь не чужеродным. Если на то пошло, то человек такого уровня и на министра внутренних дел мог выйти играючи. Вот товарищ Бубликов и задумался, даже подвис, ощущая всю полноту свалившихся на него рисков.

Долго майор думать не стал. Как я уже говорил, Бубликов был кем угодно, но не дураком и мозгами шевелил достаточно бойко. Потому смекнул, что может на ровном месте вляпаться в неприятности. Отвис. Предпринял последние попытки сопротивления.

— Товарищ Иванов, а знаете что? — куда более дружелюбно, чем ранее, сказал Бубликов.

— Что товарищ майор?

— Ваш архаровец, Ануфриев или как там его зовут, гоп-стопом занимался на стадионе. Мне заявление в дежурную часть пришло. Вот вам и основание для задержания. Я же не могу заявление проигнорировать… Так что вы когда будете созваниваться с уважаемым Николаем Петровичем, сразу скажите, что не уследили за своим воспитанникам. И он вместо того чтобы футболом заниматься, разбоем занялся. У гражданина Пингвинов часы украл.

Боковым зрением я видел, как от этих слов трухануло Пашу. Мы хоть и находились на некотором удалении от остальных, разговор наш Ануфриев слышал. Я задумался. Некрасиво получалось. Первоначально я просил маойра доказательства предоставить, он их предоставлять не стал. Теперь же, когда мы глядя друг другу в глаза разговариваем, выложил мне как на блюдечке. Смущало, что просто так заявление на Ануфриева писать никто не станет. И вполне может оказаться, что пацан таки виноват. Но взялся за гуж, не говори, что не дюж. Что-то подсказывало мне, что Пашка не виновен. Поэтому я решил отстаивать пацана до конца. Достал часы, которую с Ануфриева накануне снял.

— Вот эти часы пропали, товарищ майор?

Бублков внимательно на часы посмотрел.

— Вот эти, — сразу подтвердил.

Хотя я признаться понятия не имел как он вот так лихо определил, что именно эти «Командирские» украдены у некого гражданина Пингвинова.

— Так это мои часы, майор, — сухо ответил я. — А Ануфриеву я их дал поносить, теперь вот обратно забрал. Мне их за дубль в ворота ЦСКА подарили.

Бубликов глаза прищурил, медленно головой покачал.

— Ох, Иванов, не того вы защищаете.

— А давайте-ка я последую вашей рекомендации и сам разберусь — кого мне защищать, уважаемый, — отрезал я. — Предлагаю дело замять.

Майор с минуту стоял молча. Далее резко развернулся и зашагал к бобику, не говоря мне ни слова. Серантику только сказал.

— Гена, оставь его, мы уезжаем.

Сержант облегченно выдохнул, вернулся в бобик, а через несколько минут милицейский автомобиль выехал из «Колоска». Наша взяла, мне удалось отстоять Ануфриева. Я подошел к едва живой Оксане Вадимовне и сказала, что проблема решена.

— Как вам это удалось, — облегченно выдохнула директриса.

— Потом расскажу, а сейчас можете идти, Оксана Вадимовна, мы дальше без вашей помощи разберемся, надо с Пашей с глазу на глаз переговорить.

Директриса не возмущалась. Ушла. Я быстрым шагом к Ануфриеву подошел.

— Спасибо Иван Сергеевич, — пацан от счастья сиял, что все обошлось, руку мне протянул.

Но я руку не пожал, вместо этого съездил Ануфриеву под дых.

— Ты охренел, Паша, часы красть?

Глава 22

— Ты охренел, Паша, часы красть?

Я во второй раз повторил свой вопрос, не услышав в первый ответа. Удар получился крайне неприятный, во многом потому что оказался неожиданным. И Пашка, здоровый кабан, его не видел, хотя зрячий удар легко бы выдержал. Вообще, когда летит шальной удар, рефлексы не успевают отреагировать. Я скрывать не буду, на то и рассчитывал, понимая, что иначе мне Ануфриева не сложить пополам. А тут Паша, как раскладушка старая согнулся, зашипел, стиснув зубы, за грудь в районе солнечного сплетения схватился. Больно ему было. Но терпи — сам заслужил.

Вероятность дальнейшего развития событий существовала разная. Нанося удар, я понимал, что для Ануфриева авторитетов особых нет и ему ничего не стоит ударить меня в ответ, как того же директора интерната ударил. Тогда бы уже я, как раскладушка — не просто сложился, а захлопнулся бы. Однако Паша в драку не полез, что-то остановило его, может быть благодарен за то, что я его от поездки в отдел отмазал. А благодарить меня было за что — история с генерал-лейтенантом Богдановым, или как его там милицейского начальника