Братство Астарты (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

— Все, клади обратно!

Лава поднялся и отряхнул колени. Вид у него был довольный. Все уставились на своего сотника: ведь именно чего-то такого они от него и ждали.

Осторожно положив плиту на место, Ранди присоединился к остальным:

— Ну что там? Не томи!

Сотник обвел своих бойцов хитрым взглядом:

— Если поднять вот эту плиту, то расстояние между балками позволит даже тебе, Кот, свалиться на горожан, как снег на голову.

Сказанное вслух превратило еще только зревшие мысли в готовое решение, и он сам радостно просиял:

— А! Что скажете, черти?!

Восторженный гул был ему ответом:

— Ну, Быстрый, ты даешь!

Ветераны с оживившимися лицами подходили и хлопали Лаву по плечу. Молодежь тоже норовила протиснуться и прикоснуться к величию своего вождя. В этой, казалось бы, хаотичной толчее каждый хлопок по плечу или тычок в бок был, как клятва: мы с тобой, мы с тобой, Лава, до конца!

Сотник, подняв руку, успокоил своих бойцов:

— Тихо, тихо! Пока рано радоваться, все еще впереди! Начнем на исходе ночи, сейчас опасно — еще услышат подозрительную возню и поднимут тревогу.

-

В башне опять царила мертвая тишина, венды дремали в полной темноте. Свет не проникал в помещение, и о времени судил только Лава по своим, одному ему понятным ощущениям. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и размышлял. Нужно было успокоиться и все хорошенько продумать — погубить могла любая мелочь. Лава старался, но сосредоточиться не удавалось, в голову лезла всякая ерунда: обрывки фраз, картинки из прошлого. Почему-то вспомнилась Лирина, ее абсолютно белые волосы и бесцветные, нечеловеческие глаза. Опустив веки, он увидел себя десятилетним пацаном. Рядом с ним стоял брат, сестра и еще много других детей, а чуть в стороне — женщины. Все они пленники! Тут же громко спорят их хозяева, тонгры, такие же светловолосые и белоглазые, как и Лирина. Тонгры напали на городище внезапно. Была пора большой охоты, поэтому мужчин оказалось мало. Тонгры это знали и не боялись: окружили городище и шли, как в загонной охоте, чтобы никто ни сбежал. Потом весь живой товар согнали на невольничий рынок у большой реки. Детей, чтобы не разбежались, затолкали в клетки. Каждый день кого-то забирали. Так забрали сестру, потом брата, пока в один из дней он не остался один. Маленький человечек, забившийся от ужаса в самый дальний угол клетки.

Время торга заканчивалось, и покупатели с юга торопились уйти до холодов. Тонгры тоже засобирались к своим стойбищам. Тащить с собой не проданного мальчишку-венда никому не хотелось. Скорее всего, его прирезали бы или утопили, если бы в один из дней не появилась Лирина. Она посмотрела на перепуганного юнца своими нечеловеческими глазами и сказала:

— Этого я забираю себе!

Спорить с ведьмой дураков не нашлось. Так Лава оказался в пещере самой знаменитой ведьмы тонгрийских лесов. Сначала было страшно. Он пытался бежать, но каждый раз, блуждая по лесу, выходил обратно к пещере.

Лирина смеялась:

— Не получилось? Ничего, попробуешь в следующий раз, но прежде чем бегать по лесу, ты должен… — Следовал длиннющий список домашних работ и жесткий взгляд: — За это спрошу строго!

Шли годы. Мальчишка вырос. Юный мужчина превратился в отличного охотника, следопыта, воина, в кого угодно, но только не в колдуна. Лирина злилась. Лава не видел эманации духов, не мог пересечь черту потустороннего мира. Темная сторона не принимала его!

В один из дней она сказала ему печально, но решительно:

— Ты слишком земной, мой мальчик. Я ошиблась! Уходи, я не могу тратить на тебя свое время!

Лава обиделся. Он привык к этой женщине. Столько лет охотился для нее, готовил еду, помогал во всем, защищал. Хотя нет, защищать ее было не надо: никто не заходил в ее пещеру — ни дикие звери, ни лихие люди. Тогда он не понял ее, ушел с обидой в сердце, но понимал сейчас: она должна была подготовить себе смену, и время поджимало. Так ей приказал тот, кому она беззаветно служила и не могла ослушаться!

Много повидал Лава на своем пути и не раз, когда жизнь его висела на волоске, кто-то словно прикрывал его, нашептывал ему верные решения. Он не знал, зачем могущественная колдунья спасла его тогда, мальчишкой, и почему продолжает защищать сейчас, но чувствовал, что когда-нибудь за все придется заплатить, и цена будет высока!

Тишина вдруг стала такой густой, что начало закладывать уши. Тяжесть давила на веки, сон кружил Лаву, окутывая, словно теплые шкуры. Глаза закрылись, и его подхватило, кружа и укачивая, как младенца.

Сначала появился голос, глухой и скрипучий — он никогда его не забывал. Затем лицо. Бесцветные глаза смотрели в самую сущность Лавы. Наконец плотная молочная пелена разорвалась, и бестелесная женщина, проскользнув, присела рядом с ним.

Губы Лавы растянулись в улыбке:

— Лирина! Кто же сейчас стирает твои белоснежные платья?

— Неважно! — В голосе призрака вдруг послышалась так хорошо знакомая ему ледяная ирония: — Кто бы то ни был, он это делает лучше, чем ты. Тебе это никогда не давалось!

— Я старался!

— Я знаю! — Лирина мягко положила миниатюрную холодную ладонь на глаза венду. — Посмотри! Что ты видишь?

— Ничего! — Перед глазами Лавы стелился лишь грязно-серый туман.

— Посмотри внимательно, напрягись! Это очень важно! — В голосе призрака зазвучала тревога. — Я знаю, ты другой, но ради себя, ради своих ребят, постарайся! Видишь черту, черную линию на полу? Перешагни ее, или все до единого умрут!

«Вот и цена! — вдруг явственно осознал Лава. — Она берегла меня для такого момента, и он наступил! Вот она — граница тьмы!»

Он взглянул на жирную черную полосу, пересекающую комнату, и вздрогнул. Чего только она с ним не делала тогда, каких только заклинаний не накладывала, а он все равно не видел. Не мог он, как она ни хотела, соприкоснуться с тьмой, а вот сейчас смог. Что изменилось?

— Перешагни ее, и ты всех спасешь! — призрак Лирины почти закричал. — Торопись!

Ведьма провела открытой ладонью перед его лицом, и туман рассеялся. Лава увидел своих бойцов. Все безмятежно спали — кто вытянувшись, кто свернувшись калачиком. Дикий Кот сладко похрапывал, подложив под голову сапог.

— Или будет так!

Она махнула рукой в другую сторону, и картинка изменилась. Вместо спящих на полу валялись изуродованные трупы. Весь пол был залит кровью. Страшные колотые раны, разбитые головы и отсеченные руки! Видно было, что рубили и кололи в спешке, в темноте, куда придется и как придется.

Лава встал и подошел к линии.

— Хорошо!

Произнес он, зная: обратного пути не будет, с этого момента он будет видеть и делать то, что превратит его жизнь в кошмар. А может, и не только жизнь. Уж сидеть за столом великого Оллердана во дворце павших ему теперь точно не придется.

Лава сделал шаг, и линия исчезла вместе с Лириной. Туман расползся по углам. Черная кошка, облизнувшись, скользнула в угол и растворилась в темноте. Сотник огляделся. Все бойцы спали, но лежали как-то странно, словно упали и заснули в одночасье. Туман заклубился, поднимаясь к потолку, границы видимости раздвинулись, и Лава увидел Сороку. Юноша шел с закрытыми глазами, осторожно переставляя ноги. Призрак страшно искалеченного старика вел его за руку. Они вместе подошли к двери, и Сава взялся двумя руками за тяжеленный затвор.

— Нет!

Он заорал, что есть силы, но Сорока не услышал. Старик обернулся на крик и обнажил в усмешке беззубые десны. Одним рывком Лава допрыгнул до двери и успел в самый последний момент — по ту сторону уже ждали и давили изо всех сил! Еще мгновение, и было бы поздно! Двумя руками всадив запор обратно в пазы, он навалился на дверь, и в тот же миг старик пропал, а Сава непонимающе захлопал глазами:

— Что случилось?

Парень вдруг рухнул на землю — ноги перестали его слушаться. Исчезнувший призрак отпустил контроль над телом венда, а его собственный еще не успел включиться.

Лава присел рядом со своим бойцом.