Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов

– Давай, – задумчиво сказал Игорь, – давай…

Из-за вынужденного перерыва в активных боевых действиях, особое внимание уделялось укомплектованию потрепанных частей, тренировке вояк, снабжению гарнизонов оружием и порохом и прочим вещам, имевшим непосредственное отношение к обороне.

Однако и пропаганда была не забыта: так, помимо окончательного перехода на славянскую одежду, снова усилился нажим на прессу. Померанский вновь взял в руки кисти и карандаши и принялся собственноручно рисовать комиксы и шаржи. С одной стороны – эмоциональная разрядка для правителя огромной страны, слишком уж погрязшего в проблемах. С другой – художником он все же был хорошим, и главное – рисовал в очень необычной манере, да и некоторые идеи были совершенно неожиданными в восемнадцатом веке.

Так что серия ярких, необыкновенно красочных комиксов, рассказывающих о войне с Турцией и причинах ее возникновения, пошла на ура. Император изначально планировал сделать ее убыточной, лишь бы тираж разошелся максимально широко, и пропагандировал бы ЕГО взгляды на ситуацию в мире. Но не понадобилось: раскупали, и более того – пришлось допечатывать, причем неоднократно. Затем Светлана подала достаточно сомнительную идею, оказавшуюся, тем не менее, рабочей – печатать комиксы на других языках. Не только венедском, но и на французском, английском, итальянском, испанском, греческом…

Пошло… Пусть тиражи были сравнительно небольшие, рассчитанные скорее на любителей хорошей живописи… Но разве этого мало? Именно состоятельные люди обычно формируют «общественное мнение». Дочка предложила сделать еще и «бюджетные» варианты с иллюстрациями попроще, но – бесплатно. Учитывая, что для какой-нибудь бедной семьи ЛЮБАЯ иллюстрация в те времена считалась чем-то необыкновенным и вешалась на почетное место… Точка зрения Померанского Дома на происходящее в Европе должна была стать основной.

И раз уж взялся за карандаш… Рисунки к мемуарам тоже начали потихонечку появляться. Вроде бы мелочь, ан нет – чуточку шаржированный портрет какого-либо исторического деятеля, и вот он уже входит в Историю несколько, немного… или много… другим.

Была пропаганда и в логове у исконного врага – англичан. Опирались пропагандисты прежде всего на условия жизни в Англии: откровенно паршивые, нужно сказать. Их можно было условно назвать «социалистами», поскольку основной идеей было улучшение качества жизни простого народа. Благо как раз сейчас был расцвет всевозможных религиозных и философских учений, ищущих смысл жизни.

Другая часть пропагандистов опиралась на кельтов – любых. К ирландцам, правда, не лезли, тех и так осталось мало, англичане уничтожали их при малейшем подозрении на нелояльность. Оставались колеблющиеся шотландцы, валлийцы… О независимости… или хотя бы о равных… относительно равных… правах с англичанами, кельты мечтали давно. А между прочим, кельты очень талантливы, и очень злопамятны. Агитаторы Померанского, которые, собственно, в большинстве совсем даже не подозревали, что они работают на Померанский Дом, «раскручивали» их на национализм, сепаратизм и отделение от Британии. Кельты слушали охотно: власть английской короны не дала им ничего хорошего.

С Англией Игорь намеревался поступить достаточно просто: расчленить на десятки, если не сотни микрогосударств, не имеющих друг с другом ничего общего. В Империю не войдут ни англичане, ни кельты – проблем с ними больше, чем дохода.

О ситуации с Англией император размышлял достаточно часто и старательно гнал от себя мысли, что его планы могут и не выдержать столкновения с реальностью. «Технически» он имел все шансы выиграть Битву за Англию. Пусть у него меньше флот, но корабли гораздо лучше, а про людей и говорить не приходится… С армией дела обстоят еще лучше. Да чего там попусту говорить: привычное английское оружие – блокада торговли – оказалось оружием обоюдоострым и в данной ситуации принесло англам больше проблем, чем славянам.

Но проблема в том, что масоны и прочие тайные общества встали против него очень жестко, отбросив извечные междоусобные интриги. А это капитал, связи по всему миру, «спящие» агенты в самых неожиданных местах… По сути, Битва за Англию станет решающей, и противостоять ему будут не только англичане, но и немалая часть французов, итальянцев, венецианцев, голландцев и многих других.

Кто-то будет сражаться за некую условную «Родину», оболваненный масонской пропагандой и искренне считающий его Воплощением Зла. Другие будут сражаться за Образ Жизни: право грабить другие народы безнаказанно, иметь рабов, заниматься запрещенным в Империи ростовщичеством. Ну и конечно же – безликое и безынициативное большинство, которое можно просто поставить в строй, не спрашивая согласия.

Битва пока откладывалась, стороны копили силы. Напасть сейчас? Общество не получило пока должную дозу пропаганды, моряки не освоили толком захваченные турецкие корабли, как не освоили еще акваторию Средиземного моря, армия не восстановилась… Но, к сожалению, противник тоже не дремал.

Император боялся не столько вооруженных столкновений, сколько неожиданных ходов – эпидемии чумы, уничтожения его родных убийцами и всего в том же духе. Откровенно говоря… уверенности в Победе не было.

Глава пятая

Англия слишком уж увлеклась вмешательством в жизнь другого государства – настолько, что даже революционный угар Франции уже не заслонял этот факт, французы закономерно возмутились, и… количество английских агентов в высших эшелонах власти начало стремительно сокращаться. Разными путями: некоторых линчевал на улицах разгневанный народ, других вешали или гильотинировали после приговора суда, третьи «перекрашивались». Были и четвертые, пятые…

Нельзя сказать, что Британия потерпела окончательное поражение, но галлы заметно воспряли духом, и Померанский решил разыграть карту «Национального самосознания». Риск – поскольку он тоже заметно «откусил» от Франции… Но Англия – враг для галлов давний, можно сказать – проверенный. Тем более что Рюген забрал у французов Эльзас с Лотарингией, которые сами же французы не привыкли еще считать своими. Англичане же захватывали французские колонии, а это лишало прибыли великое множество акционеров; уничтожали французский флот без всякого объявления войны; перехватывали торговые французские суда и делали столь же привычные для себя вещи.

«Добил» галлов тот факт, что в Британии начали формировать части из эмигрантов-французов. Прямо об этом не говорилось, но особо и не скрывалось – эмигранты должны были пойти первым эшелоном во время английского десанта во Францию…

– Прямо так и обещают? Вернуть королевскую семью на трон, привилегии дворянам и себе почти ничего? О Франции пекутся? – недоверчиво спросил Богуслав после слов агента, лично прибывшего из Альбиона. Агент – симпатичный валлиец средних лет, очень улыбчивый торговец рыбой, без особого стеснения пожал плечами. Потомок одного из знатных валлийских родов, он имел «неоспоримые права» на один из многочисленных престолов Уэльса[134]. Трон был потерян еще до прихода ненавистных англов, да и те потом не признали за его родом даже дворянских прав[135]. Пятнадцать лет назад потомок королей почти не вспоминал о своем происхождении и в валлийские патриотические организации входил только «краешком». После того, как на него наткнулся один из самых лучших агентов Трауба, он быстро уверовал в свое особое, несомненно великое предназначение и теперь являлся одной из ключевых фигур валлийского Сопротивления.

– Могут и обещать, – отпустив агента, медленно сказал попаданец сыну, припоминая действия англичан в своем времени. – «Обещать – не значит жениться».

– Умом-то я это понимаю, – прошипел Богуслав, – как понимаю и то, что у них нет чести. Но неужели людям непонятно, что это ложь? Ведь англы постоянно предают своих союзников…

– Людям свойственно обманываться, – философски заметил император, – да и англичане… Они далеко не дураки и умело играют на эмоциях. Обещали, но не выполнили? Ну так ситуация изменилась… Понятно, что на одной лжи далеко не уедешь… но когда она подкрепляется английскими агентами при Дворах, военным давлением, шантажом…

Злой Наследник слушал рассуждения Игоря, крепко сжимая подлокотник кресла. Когда тот замолк, Богуслав ненадолго задумался и рассмеялся зло.

– Перестарались они с ложью – слишком много и слишком грубо, концентрация излишне высока, работать метода перестает.

– Не перестает, – вздохнул Рюген, – если только на время…

– А нам и надо на время! Вон, сам вспомни – переселенцы из Европы едут к нам, считая при этом, что ты настоящее чудовище. Перестарались… слова английские повторяют, ан веры им уже нет… Зато мы – ни разу ведь не солгали! Преувеличивали что-то, преуменьшали… Но никогда не лгали! В итоге теперь мы можем сказать, что луна квадратная, и нам поверят.