Дневник Константина - Егор Воронов

мной в тот момент. Я просто знал. Знал, что ее еще можно спасти. Есть какой-то вариант…

Хауз вывернул руку, поддал мне в челюсть, отчего та громко хрустнула. Я потерял ориентацию, после чего последовал пинок, окончательно отправивший меня в нокаут…

«Константин, ты должен понимать, какая ответственность будет на тебя возложена. Я ни в коем случае тебя не заставляю, и, если ты откажешься, я не стану тебя останавливать. Да и что уже там… Я не смогу…

Я знаю ты ничего не понимаешь, но ты все вспомнишь, когда понадобиться, поверь…

Прими его и пусть он оберегает тебя в твоем походе. Это необычная одежда, я вложила в нее свою душу. Не буквально конечно… Но это последнее, чем я могу тебе помочь. Если с ним что-либо произойдет, достаточно вложить это в рукав и магия рассеется. Только так с ним можно будет работать.

Да… да, я помню… Та сигда… Звезда, крест, дуга, волокно дракона и имя: «Ирлия», написанное волнистыми буквами, делающими слово монотонно одинаковым, словно кто-то просто расписал ручку. Полный набор значений гранда для королевской сигды.

Я открыл глаза. Хауз боролся с восставшим кошмаром. Он явно его ненавидел. Кошмар полностью изменился за время их разговора наверху. Теперь тот был больше похож на человека — на Риму. Зубы вырастали сразу из губ, пальцы — длинные иглы, ноги — остроконечные пирамиды. Удивительно, как такое хаотичное изменение смогло достигнуть столь идеальных форм, прямо какая-то… магия.

— Кошмары — это чистого рода порождения магии. Странной, бесконтрольной, хаотичной, но магии.

«Магия… Магия!» — и тут меня осенило.

Кошмар становился сильнее на глазах. Тот снова вернул себе способность выпускать иглы, но теперь еще более направленно. Кажется, Хауз уже не мог справится с натиском сумасшедшего существа и начал пропускать атаки, пока вовсе не влетел с треском в стену. Кошмар точно был разумен. Он медленно подошел к окоченевшей туше Хауза и поднял того за горло. Но он вместо того, чтобы посмотреть на своего убийцу, посмотрел на меня. Его взгляд не был жесток, он был полон надежды и мольбы.

Я сунул руку в карман и достал оттуда мятую бумажку. «Вот оно!» — мигом встав на ноги я бросился к Хаузу, тот среагировал моментально и из последних сил закричал, впиваясь «когтями» в кошмар, дабы отвлечь:

— Отпусти Риму, уродина!!!

И одним метким ударом я внедрил сигду в полужидкое тело. Спустя еще секунду комнату озарил свет. Он был настолько ярок, что пришлось зажмуриться, но я не отпускал руку. Сначала было тепло, потом становилось горячее, пока руку не стало жечь. Но я держал. Я не хотел отпускать. Я думал, что если отпущу этот пучок хоть на секунду, то Рима так же ускользнет от меня. И вот жар постепенно стал уменьшаться, а пучок света тяжелеть. Как только он перестал прожигать глаза даже сквозь закрытые веки, я открыл их, судорожно подхватив второй рукой того, кто там был. На моих руках в целости и сохранности лежала Рима. Полностью открытая, та блаженно спала. Я пал на колени не то от усталости, не то от счастья и прижал ее как можно крепче. Я больше не хотел отпускать ее. Я больше не хотел подвергать ее всему этому. Я более не хотел видеть, как она страдает…

— Чертов безумец, — раздался голос.

Я наконец вернулся в реальность и поднял свои мокрые глаза на Хауза, пожиравшего второй листок.

— Ну ты и дел натворил. Что это было?

— Я… Я не знаю.

И ведь я действительно не знал, точнее не до конца понимал, что произошло.

— Что ж, — продолжил он, — стало быть ты маг.

— Что? Маг? Да это даже не моя сигда!

— Ладно-ладно, говори, что хочешь. Но в следующий раз предупреждай что у тебя… Кон?

Да, кажется силы окончательно покинули меня. Последнее что мне удалось увидеть, это встревоженное лицо Хауза. Я погрузился в сон. Не знаю каким он был, думаю что-то хорошее. Может ужин в каком-нибудь дорогом ресторане или прогулка в красивом лесу. Мне ли судить, но я никогда не любил сидячий образ жизни. Прогуляться до любимого места с друзьями — это прекрасно. Но и одному походить тоже бывает полезно, вечером, под приятную музыку, столько разных мыслей появляется. Как бы то ни было, мне предстояло проснуться, проснуться с болью. Я медленно открыл глаза и со скрипом выдохнул. Перед кроватью медленно туда-сюда ходил Хауз. Я взглянул в окно: луны там уже не было, значит я пролежал не меньше часа.

— Хауз?.. — произнес я.

— О, наш Себастьян31 проснулся.

— Ох, черт, почему все так болит?..

— Скажи спасибо, что ты вообще можешь это чувствовать.

— Что ты имеешь ввиду?

Я приподнял покрывало (он накрыл меня покрывалом?) и взглянул на себя. Я весь был в собственной крови.

— Твою ж мать… кажется я ближайшее время не встану…

— Так, я что зря старался? Нам нужно бежать за Аркусом! Ты что, забыл?

— Как бежать-то? Я же к постели прикован!

— Уверен? — с ехидной улыбкой спросил Хауз, сложив руки на груди.

— Кажется…

Поняв, что он что-то со мной нахимичил, я попытался встать. На удивление, хоть некая слабость в конечностях осталась, я смог беспрепятственно сесть.

— Надо же! Что ты сделал? — сказал я и начал театрально разминать плечи.

— Ха-ха! Что, что? Скормил тебе еще один лист!

— Что ты сделал?!

Я вскочил с кровати и стал разглядывать свое плечо — оно было полностью восстановлено.

— Какого?! Ты вообще знаешь сколько я уже принял? Я мог погибнуть!

— Я тоже мог, тебя это не смутило, — плоско ответил он.

— Но я тебя спас!

— Я тоже. Мы квиты, — сказал тот и перехватив топор другой рукой закрепил его за спиной. — Пора идти.

— А…

— Рима в безопасности. Я уложил ее в кровать в ее комнате.

— Хорошо. И… куда мы пойдем?

— В Ксилл.

2

Капля лежала на столе. Она была достаточно упругой, чтобы не растекаться. Поверхность, ровная и гладкая, изредка покачивалась, когда рядом проходил Аркус.

— Отлично. Теперь попробуй изменить форму.

Эрл вскинул руку в сторону, перчатка на его руке преобразовалась в жидкую субстанцию и потекла вниз, словно наполняя незримый сосуд в виде меча, и застыла. Аркус перевел взгляд обратно на стол — капля осталась недвижима. На лице мага появилась довольная улыбка.

— Получилось? — поинтересовался Эрл.

— Да, как видишь, — ответил Аркус и открыл книгу. — Судя по форме, — он шагнул ближе к Эрлу, — это никак не отразится на твоей боеспособности. А мне, в свою очередь, это