Странные вещи - Эли Браун

создала Минивер.

Она подумала об инструментах в медицинском саквояже.

– Что такое скальпель? Просто лезвие. А лезвие можно использовать и чтобы убить, и чтобы вылечить. Так и ты, Сюзанна, ты настоящий ураган, но ты спасла мне жизнь. Вот и с диковинами то же самое. Они могут быть смертельно опасными или помогать, в зависимости от того, на что их направить. Оберн хочет меня обменять. Ганнибал хочет, чтобы я была оружием. Но, возможно, узнав, что со мной случилось, я смогу найти себе лучшее применение.

С гор повеяло ледяным холодом. Клевер накинула на плечи опаленную шаль и туго стянула ее концы. В тени горных вершин девочка казалась крошечной, но впервые с тех пор, как начались ее испытания, она твердо знала, какова ее цель. Хорошо, что она осмелилась возразить Ганнибалу и сказать ему правду, пусть даже он отказался ее слушать.

– Теперь у меня сложилась почти полная картина, – сказала Клевер. – Осталось всего несколько вопросов, но я знаю, где найти ответы.

– И тебе не страшно, – услужливо подсказала Сюзанна.

– Ох, Сюзанна, еще как страшно – я в ужасе. Я не знаю, что будет, когда мы туда доберемся, и совсем не уверена, доберемся ли. Даже если мы пойдем через территорию Сеханна и через Винное болото, мы можем наткнуться на гнусов. Расстаться с Пресноводной гадюкой мы не можем, чтобы обеим не заболеть, но у тебя есть выбор. Я же помню, что ты не хотела оставаться у Штопальщицы.

Сюзанна скрестила руки, упрямо надув губы.

– В этом нет ничего постыдного, – убеждала Клевер. – Я вот боюсь огня, хотя он не в силах меня убить. Но мне все равно больно и страшно.

Клевер не призналась Сюзанне, что и сама боится Штопальщицы больше всего на свете. По сравнению с таинственной создательницей гнусов даже Кобальт казался немощным стариком. С Минивер Элкин случилось что-то ужасное, и это изменило ее. Если уж сама основательница Общества не сумела себя защитить, значит, это было что-то и в самом деле жуткое. Клевер необходимо было найти свою мать, но будет ли она готова встретить монстра, в которого та превратилась?

– Я нужна тебе, – заявила Сюзанна.

– Ты уже спасла мне жизнь, – ответила Клевер. – Но я ничуть не обижусь, если сейчас ты захочешь уйти. Просто объясни мне, как туда добраться.

– Не боюсь, – сказала Сюзанна и, так как подъем становился все круче, сильнее вцепилась в косу Клевер.

По мере приближения к границе штата Фаррингтон охотничья тропа, по которой они шли, делалась все у´же, а потом и вовсе исчезла. Покинув Объединенные Штаты и все, что было ей знакомо с детства, Клевер оказалась в нейтральной зоне между ОША, Луизианой и Конфедерацией Сеханны. Изо рта у нее вырывались облачка пара, а она все шла и шла вперед, с грустью вспоминая тарахтящий фургон Нессы.

Взобравшись на пригорок, Клевер остановилась. На юго-западе лучи заходящего солнца заливали светом всю Зубчатую прерию. Где-то там, за прерией, были французы. Рассказывали, будто они прокладывают рельсы для паровозов через весь континент, к испанскому побережью. Но сейчас Клевер видела перед собой только коричневатую, похожую на войлок прерию.

Раньше Клевер мечтала повидать мир. И вот сейчас, поднявшись сюда, она могла разом увидеть больше, чем за всю свою прежнюю жизнь. На северо-западе, в окружении безжизненных скал, виднелось отвратительное фиолетовое пятно Винного болота – кровоподтек, оставленный прошедшей войной. Дальше до самого горизонта на север простирались густые леса и текли реки Конфедерации Сеханна. В первые дни той войны четыре северо-западных племени – окиква, куамит, орманлиот и сеханна – объединились под предводительством вождя по имени Желтая Мышь, чтобы сражаться на стороне Луизианы. Через год они отказались поддерживать Бонапарта, объединив свои территории к востоку от Внутренних морей, и, объявив себя суверенным государством, стали защищать свои собственные границы. Большая часть меховых шуб и бобровых шапок были привезены именно из этой богатой реками земли, и Константин рассказывал дочери, что сеханна использовали свои богатства для поддержки индейских беженцев, которые перебирались все дальше на север, спасаясь от нападок ОША и Франции. К юго-востоку лежал ее родной холмистый край и лоскутное одеяло угодий западного Фаррингтона. Клевер представила себе побережье и все одиннадцать штатов союза. Это было невообразимо много, но Оберн и Ганнибал хотели гораздо большего.

Пока окончательно не стемнело, Клевер поспешила спуститься по другому склону в темную лощину. Вокруг высились горы. С наступлением ночи она устроилась на ночлег, забравшись под полог низко свисающих веток придорожной ивы.

Клевер вдруг поняла, что больше не боится бандитов, промышляющих под покровом ночи. Самая смертоносная в мире гадюка, неудержимая Кукла и огнеупорная девочка. Клевер начинала путешествие в одиночку, но теперь у нее появились товарищи, наделенные необычными способностями.

Задевая звезды, носились совы, ветер шевелил лианы, и, почти уже провалившись в сон, Клевер почувствовала, что рядом сидит отец. От него пахло смолой и копченой рыбой. Отец вежливо покашлял.

– Прости, что тебе приходится являться мне, – тихо сказала Клевер. – Я бы хотела, чтобы ты мог, наконец, отдохнуть.

– Только не говори мне, что веришь в привидения! – негромко рассмеялся Константин. Как редко ей доводилось слышать его смех!

– Я знаю, что ты лишь отголосок, – кивнула Клевер. – Печаль, туманящая тяжелые воспоминания. И все же… привидение есть привидение.

Константин смотрел на звезды между ветвями, не торопясь отвечать. Эта черта, свойственная ему при жизни, лишь усилилась после смерти.

– Почему ты не рассказал мне, кто я такая? – Клевер била дрожь, и от этого ее голос звенел.

– Я хотел для тебя жизни. Безопасной жизни.

– Там, на мосту, я бы смогла что-то сделать. Помочь тебе, – сказала Клевер. – А я позволила им тебя убить.

Константин еле слышно вздохнул, и звук смешался с тихим шорохом ивовых ветвей.

– Что ж, теперь я не беспомощна, – продолжала Клевер. – Мир решил воевать, и я должна сделать все, что в моих силах, чтобы этому воспрепятствовать.

– Долг врача – лечить тело, которое он видит перед собой…

– Погибнут тысячи! От каждой диковины, которая попадет к ним в руки, война станет только хуже. Вот тела, которые я вижу перед собой.

Клевер чувствовала на себе пристальный взгляд отца, оценивающего, ставящего диагноз, несмотря на темноту.

– Что необходимо? В чем надежда? – спросила Клевер. – Я не буду сидеть сложа руки и ждать, пока поджигатели войны превратят наш континент в кладбище. Ты сам учил меня находить источник кровотечения и останавливать его, насколько возможно.

– Это сильный довод, но не забывай, что я прекрасно знаю свою своевольную Клевер. И понимаю, что ты что-то скрываешь, – сказал Константин. – Так какова же истинная причина твоего похода к логову ведьмы?

– Хочу все знать, – призналась Клевер. – Меня переполняют и душат вопросы, на которые ты отказывался отвечать. Что она со мной сделала?