Чистилище - Сергей Тармашев

Бойцы рванулись в сторону, и очередь зараженного прошла мимо, вспарывая стоящие на стеллажах книги. В воздух взметнулись листы рваной бумаги, и с противоположной стороны магазина донесся крик боли. Передовые враги разразились угрожающими воплями и открыли огонь по петляющим среди шкафов разведчикам. Пули принялись разносить в щепу стеллажи, расшвыривая книги, бойцы залегли, оказавшись в огненном мешке. Отовсюду к месту боя бежали десятки зараженных, и тиски вокруг разведгруппы стремительно сужались.

— Наверх! — капитан увидел неподалеку лестницу. — Шмель, уводи доктора на второй этаж!

Он на мгновение высунулся из-за шкафа и выстрелил в показавшегося в проходе врага. Зараженный упал, корчась от боли, и капитан перешел на беглый огонь. Справа от него Кот, единственный, у кого ещё оставались патроны к автомату, дал длинную очередь прямо через книжные стеллажи, перечеркивая торговый зал свинцовым потоком. Среди зараженных зазвучали крики, и автоматчики попадали на пол, на несколько секунд прекращая огонь. Воспользовавшись этим, разведгруппа метнулась к лестнице и рванулась на второй этаж. Бойцы успели преодолеть первый пролет, когда стрельба загремела вновь. В оранжевую фигуру ученого никто не стрелял, и Шмелю удалось вытащить доктора Иванова из зоны видимости, но на остальных бойцов обрушился шквал огня. Ребризер Чука, лежащего на спине у Краба, одновременно вспороло несколько очередей, обоих бойцов швырнуло на стену, и Краба завалило стоявшими на лестничной клетке стойками с книгами. Кот бросился было к нему, но тут же рухнул, изрешеченный пулями. Харитонов упал рядом, уходя от россыпей свинца, сплошным потоком бьющих над головой в стену, и потерял обзор за истекающими кровью телами своих бойцов. Капитан попытался дотянуться до автомата Кота, но не смог. Снизу, из торгового зала, донеслись какие-то крики, и стрельба неожиданно стихла.

— Дождь!!! — надрывно орали с улицы. — Дождь начинается!!!

Зараженные сорвались с места одновременно, исторгая матерную ругань, и бросились прочь из магазина. Кто-то, видимо, местное начальство, надрывая глотку, кричал им вслед, требуя не уходить без ученого, иначе того сожрут мутанты, но его никто не слушал. Все бежали на выход напролом, опрокидывая шкафы и выпрыгивая на улицу через размолотые пулеметным огнем витрины. Харитонов вскочил, рассчитывая подобрать автомат, и лицом к лицу столкнулся с тремя зараженными, бегущими вверх по лестнице. Капитан успел опередить ближайшего врага на мгновение, хватаясь за ствол его автомата. Офицер резким движением отвел от себя оружие противника и выстрелил, упирая пистолет ему в грудь. Зараженный начал оседать, и Харитонов подхватил его тело, пытаясь прикрыться мертвецом от остальных врагов. Он нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, и капитан толкнул труп на следующего противника. Тело врезалось в зараженного, и тот замешкался, но его соратник уже вскинул автомат. Харитонов метнулся на пол, понимая, что после этого прыжка ему уходить некуда, и две очереди слились в одну. Пули хлестнули по стене над головой офицера, стреляющий противник неестественно выгнулся в спине и рухнул. Рядом с ним упал второй, хватаясь руками за простреленную голень, и скатился вниз по ступеням, истошно вопя от боли. Харитонов вскочил на колено, нашаривая рукой в подсумке магазин к пистолету, и увидел Краба. Боец сидел, прислонившись спиной к стене, его голова была обильно залита кровью, в руках он сжимал автомат Кота.

— Краб! Осмотри Кота! — капитан перезарядил пистолет и рывком вскинул его в сторону торгового зала, выискивая возможных противников. — Сможешь?

— Убили Кота, — с трудом выдохнул боец. — Сердце навылет… И Чука я не донёс… — Он бессильно уронил голову на грудь. — Совсем чуть-чуть не хватило…

— Товарищ капитан! — со второго этажа сбежал Шмель с пистолетом наготове. — Дождь начался!

Он увидел тела погибших товарищей и остановился, умолкая на полуслове.

— Что с доктором? — Харитонов бросил взгляд поверх раскуроченных пулями книжных шкафов в сторону выбитых витрин. На улице хлестал ливень, и вода падала с неба сплошной стеной.

— Цел, — ответил Шмель. — Я отвел его в угол, на втором этаже никого нет.

— Берем наших и идем туда, — приказал капитан. — Не хочу, чтобы их сожрали эти твари.

Офицер поднял руку с пистолетом, прицеливаясь в воющего от боли у подножия лестницы зараженного врага, но стрелять не стал. Он прислушался к беспорядочной стрельбе, доносящейся с улицы, и убрал оружие в кобуру. Харитонов взвалил на себя труп Кота и побрел вверх по лестнице.

— Краб, собери стволы, сколько успеешь, — сказал он. — Только не опоздай. Они уже бегут.

Разведчики добрались до второго этажа, опрокинули один из книжных шкафов и уложили на него тела погибших. Капитан вытащил из разгрузки Чука ПНС, зажег факел-свечу и бросил её под тела, поджигая книги. Высокотемпературное пламя воспламенило бумагу практически мгновенно, и тела погибших поглотил быстро разгорающийся костер.

— Три ствола, шесть неполных магазинов, — негромко произнес Краб, нетвердой походкой приближаясь к погребальному костру с охапкой оружия в руках. — Две гранаты.

Он остановился возле пылающего шкафа и посмотрел на языки пламени.

— Пойдет, — безразлично оценил офицер, не сводя глаз с костра. К огню подошел доктор Иванов, но ничего не сказал, и секунд десять все стояли молча, разглядывая пылающие тела погибших. Беспорядочная стрельба на улице стихла, и Харитонов неторопливо произнес: — Зажжём напоследок.

Погруженный в полумрак дождливой ночи Новый Арбат представлял собой жуткое зрелище. Затянутое грозовыми тучами небо освещали кривые разряды молний, вспыхивающие над пылающими городскими кварталами. Хлещущий с небес ливень гасил мелкие очаги огня, но был не в силах залить крупные пожары, пылающие внутри зданий. Вырывающиеся из окон многоэтажек длинные языки пламени трепетали на сильном ветру, мечущимися бликами освещая широкий проспект, захламленный разбитыми рекламными щитами, рухнувшими вывесками и множеством брошенных автомобилей. Более мелкий мусор разглядеть было невозможно, ибо проспект был заполнен бесконечной массой существ, некогда бывших людьми. Стотысячная толпа единым потоком текла по проспекту, издавая исступленный хрип, и звук этот сливался с топотом ног и шумом ливня в единый непрерывный низкий гул. Живое море обтекало замершие посреди улицы боевые машины и рвалось дальше, в поисках пищи. Запах человеческой плоти, исходящий от стальных коробок, дразнил страдающих от лютого голода мутантов, некоторые из них пытались царапать броню в попытке добраться до людей, в ужасе затаившихся внутри боевой техники. Но сталь не поддавалась, и голодное море текло дальше, к подъездам домов, из которых дразнящие запахи шли ещё сильнее. Там, в квартирах, укрылась пища, забаррикадировав двери и ощетинившись оружейными стволами. Те, кому не хватило места или времени, чтобы укрыться за надежной броней. Они будут отчаянно отбиваться, выпускать потоки пуль, бросать гранаты и бутылки с горючей смесью, лить пылающий бензин и взрывать лестницы… Но ни перебить, ни испугать владеющую городом шестимиллионную толпу, объединенную всепоглощающей жаждой плоти, они не смогут никогда. Кто-то из них выживет и на этот раз, и на следующий, и даже после, чтобы вот так же забиваться в стальные коробки и бетонные убежища при первых каплях дождя. И так будет происходить до тех пор, пока последний из них не будет сожран или не станет частью вечно голодного потока.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});