Ожог от зеркала - Александр Доставалов

Разбрелись остальные, разбежались кто куда. И живы они али нет, то уж Тарасу осталось неведомо.

А его отец решил в Колледж отдать. Благо, разрешалось не деньги взять, а учебой или службой. Он и решил – учебой.

Может, и правильно решил.

Подъемный мост, размыкавший охранные заклятия городской стены, был опущен. Солнце уже садилось. Белые клочья тумана ползли вдоль дороги, цепляясь за уходящее к реке русло ручья. На мост въехали два всадника на великолепных вороных конях.

Первый из них, коренастый крепыш в темном, протянул стражнику серебряный ноготь пошлины, брезгливым жестом поясняя, что в сдаче не нуждается. Второй, одетый в немыслимо дорогой костюм – кружевная, ручной работы, стамбульской моды отделка была заляпана грязью, – просто бросил монету стражнику под ноги, как кидают собаке кость. Орловских кровей рысак играл под худощавым всадником, гарда рапиры настоящего булата исписана мелкими серебряными рунами, да вокруг клинка дымка от заклятий – так можно деревья валить. Но столько презрения источала напыщенная фигура, что стражник помоложе, несмотря на переплату, не выдержал.

– Эй, ты... – вызывающе громко, чтобы слышали в караулке, начал было он. – Ты куда... – Рука коренастого скользнула на эфес рапиры, но тут металлическая перчатка въехала молодому стражнику под шлем, четко обозначив подзатыльник и одновременно пригибая его голову к земле. Худощавый франт презрительно поднял бровь. Грубым толчком старший охранник направил младшего поднимать монету. Проглотив обиду, в съехавшем на глаза шлеме стражник слепо шарил в пыли серебряный ноготь, а рядом переступал копытами холеный орловский рысак. Его напарник, битый жизнью Фрол, что даже бургомистру кивал, а не кланялся, понимая свою значимость для власти, сейчас распластался в унизительном реверансе, растопырив руки, одновременно пригибая голову младшего к земле закованной в броню перчаткой, хоть реверанс этот и напоминал немного боевую стойку. Взгляд Фрола неотрывно, цепко сопровождал каждое движение франтоватых господ. Молодому, что поднял наконец монету, показалось, что Фрол готов прыжком уйти вправо, выхватывая из кобуры боевой жезл, но тот продолжал стоять в своей почтительно-напряженной позе, и только глаза блестели, как у волка, да по-волчьи же вздернулась в приветственной улыбке верхняя губа.

Дорога была непривычно пуста. Только в самом конце улицы, в которую она вливалась, копошился в грязи пьянчуга. Морда чужой лошади всхрапнула над самым ухом, а сизая хмарь вокруг рапиры коренастого потянула за собой взгляд, завораживая смертной дымкой. Молодому вдруг расхотелось выступать, и обида куда-то исчезла, а караулка показалась далеким, уютным, недостижимым местом, где тепло, безопасно и долго живут остальные ребята. Он вспомнил, что даже не проверил заряд своего жезла, чувствуя, что с таким же успехом может применить праздничную хлопушку. Холеный всадник ощерил в улыбке мелкие белые зубы, небрежно развернул коня, грузный его спутник чуть изменил движение руки, из чего вышло, что он просто поправил рапиру в ножнах, и тупой оскал страха отпустил, оставив от молодой гордости обглодыш да серебряный ноготь в ладони, а всадники проехали дальше.

На висках у Фрола выступили крупные капли пота. Он, однако, не торопился их смахивать, а провожал глазами странных господ. Потом как-то обмяк, убирая из осанки напряжение.

– Кто это был? – спросил молодой, когда всадники уже завернули за угол.

– Валчи, – сказал старший стражник, обрубая все дальнейшие расспросы.

На дороге показалась вереница посадских телег. Из города двинулись украшенные ленточками верблюды. Восточные купцы, они часто выходят караванами на ночь, как раз успевают к ярмарке Торжка. Сейчас будут платить выездные.

Фрол вытер испарину, потянул с пояса фляжку и выпил водку в несколько мощных глотков, не закусив и даже не крякнув. Ровно так, как если бы во фляге была вода.

– Валчи, – тихо повторил стражник.

* * *

Вечером Тарас заглянул к соседу. Ефим пил чай с мятными конфетами. Так сначала показалось гостю. Потом он присмотрелся и понял, что Ефим быстро поглощает конфеты, едва прихлебывая их чаем. Повод был – в гостях у соседа сидела тётушка с молоденькой девчушкой, то ли племянницей рыжего, то ли двоюродной сестрой.

– Чай-то с сахаром? – хмыкнул Тарас. Ефим кивнул. Мол, понятное дело. Жестом он и гостю предложил кружечку.

– Сейчас, руки помою, – блеснул воспитанием Тарас. – Какое полотенце можно брать?

– Ой, да берите любое, нам всё равно, – гостеприимно разрешила Ефимова тётушка.

– Мне не всё равно, – осадил деревенскую родню Тарас, и тётка сразу замолчала, осмысливая, что ж ей такое сказали и как теперь разбираться с полотенцами.

– Да ладно тебе, Тарик. Бери синее, – сказал Ефим.

– Как с шаблонами?

– Нормально. Вчера последний спихнул. Минус один балл.

Тарас покачал головой.

– Можно было на плюс выползти.

– С той подачи можно было. Но я там лажанулся. Да и так нормально, практически в ноль. За счастье, можно сказать. Ты, кстати, коллоквиум сдал?

– Зачёт, – скромно сказал Тарас, умолчав об экзотическом способе сдачи.

– Повезло. Мартын, говорят, всех подряд жарит.

– А ты подготовься как следует, – нравоучительно сказал Тарас.

– Готовься, не готовься... Тёма вон готовился, а Мартын его п-поимел. Матвей не готовился, а Мартын его тоже поимел... Галка зубрила, аж жужжало, так он и её... – Ефим поглядел на маленькую родственницу, с квадратными глазами слушавшую этот ужас, и, сбившись, продолжил: – Он и её отфоршмачил. Чего зря готовиться? Не будет толку.

– У тебя с ним завтра свидание? – выбрал фразочку Тарас. Ефим кивнул. Девочка, не выдержав, спросила:

– А зачем вы туда вообще ходите?

Школяры переглянулись и начали ржать.

Глава 24

– Прикинь, да... – Муха никогда не умел говорить складно. – Целый день в дерьме просидел.

Клещ ржал.

– Чё смеёшься, дурак? Тебе бы так. В отхожей-то яме.

Клещ заржал ещё громче, от избытка эмоций похлопывая ладошками по коленям. Ладошек было две. Муха с завистью смотрел на своего напарника. Старик уже, за тридцать. А руки целы. А он, бляха-муха...

– А потом? – икнул от гогота Клещ и налил себе стопку. Рыжую он по-хозяйски придерживал за плечо. Сиськи у рыжей что надо. Муха пару раз уже пробовал, но не с рыжей. Как-то по-дурацки, почти без удовольствия. Раз вообще уснул. Назюзюкался...

– А потом слышу, в сортир они зашли. Всех оттуда выгнали и думают, как меня ловить.

– Совет, значит, держат... – снова начал ржать Клещ. Маринка тоже засмеялась.

– Ну, типа того... Лезть за мной или не надо. Вдруг у меня пистоль...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});