Укради меня (СИ) - Анель Ромазова

и не покажет что херово. Отшила и думает на этом все. Сама же искала встречи, значит, не перегорело.

Видел, что этот недоделанный альфа-самец, с голубым налетом, дышит неровно в ее сторону. Кису от гомика ощутимо воротит, тут и семь пядей во лбу иметь не надо, чтобы заметить. Но мне же, как бы, до фонаря кому она будет тапочки приносить, с кем будет кувыркаться после меня.

Вот тут конфликт внутренних интересов.

Ни с кем.

Мысли о том, что ее целует кто-то другой. Кто-то другой займет МОЕ место бога рядом с ней, превращают в бешеного пса. Другие же домыслы, в которых этого пса пнули, хуй поими за что, под хвост — действуют как стоп — кран.

Бездомный бог. Вот кто я. Ни на земле, ни на небесах, мне места нет. Дома тоже не стало. Унесла Лика ощущение привязанности в рюкзачке, когда последний раз ночевала. Болтаюсь по квартире, как неприкаянный. Больше на треке и в конторе нахожусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А что мне дома делать. Там ее нет. Там ее кружка с недопитым кофе. Там послание помадой на зеркале в ванной «Мой самый- самый. Люблю люблю люблю»

Помыть и стереть — рука не поднимается. Это блядь значит признать, что все кончено. Финал.

А у меня как — никак порода ищейка, а не дворняги, что под забором скулит. Харе рассуждать вхолостую. Надо Лику к стенке прижать и все выяснить. Демагогия — она только у философов прокатывает. В реальной жизни, любой вопрос на деле решается.

— Забудь, Сань, — хмыкаю, когда Тоха хлопает по плечу. Подкуриваю вторую. К задушевным беседам не тянет. Я обычно информацию в голове перевариваю, тут не исключение, — С Маринкой два года прожил и то, так не загонялся, — выкидывает в воздух теорию доктор амурных наук. Бойфренд — неделька, туда же в консультанты метит. Итак, паршиво, а если в нутряк лезут, совсем жгучей эмоцией захлебываюсь.

— Савелич, я у тебя совета спрашивал?

— А то со стороны не видно, как ты на замороченную балерину поглядываешь. Зайкину аж разбарабанило. Впечатление было, что она тебе прям на столе отдастся, чтоб отвлечь.

Зайкина — кентервильское привидение, куда не сунься везде она. Из органов ее поперли, с моей легкой руки. Теперь у адвоката секретуткой отсиживается. Вызвонила Антона и сама напросилась. А у нас были планы, посидеть чисто по-мужски.

— Смотри блядь какой проницательный. Мент что ли? — стебу его. Тоха не обижается

— Само собой. Кстати, Анька за твоей в туалет ломанулась.

Да ну нахер!

В меня как током ударило. Нехило так под триста восемьдесят.

Сбрасываю окурок в урну и срываюсь с опоры. Ситуация дерьмовее некуда. Разъяренное бабье оно же беспределит похлещи мужиков. С дурью Зайкиной мы на короткой ноге. Лика в этой стычке не сильный соперник.

Миновав основной зал и короткий коридор, вламываюсь в туалет без стука. Никого нет и это не облегчает тревожности. Кровь мизерными порциями просачивается через сердечный клапан. По вискам долбят молоточки. Прислушиваюсь, нет ли поблизости звуков борьбы.

— Спасите!! — пробивает знакомый голосок из загашника возле запасного выхода.

Праведный гнев скапливается в каждой точке, каждого нерва.

Пнул дверь с ноги, выламывая замок. Остолбенел. Это вообще что за дела. От безумных догадок мозг разносит в неопределенные области. Вуайеристы сука ушлепки.

— С днем рождения меня! — хлещет подсовываясь сбоку Антон. Его увиденное веселит, как и предвкушение заварушки.

По глазам и зареванному лицу вижу, в каком шоке пребывает Киса. Еще бы! Смотреть, как один извращенец отсасывает другому, это и проститутке со стажем покажется дикостью. Для нее творящийся пиздец — неудобоварим. Лика выдохнув:

— Ты пришел, — медленно оседает на колени и теряет сознание.

Ну, все, педик, тебе крышка!

С размаху отпечатываю Ликиному соседу в нос угловой удар. Хруст и отлетает, ломая поникшей тушей полки. Хватаю второго за грудки, поднимаю, и с тем же разгоном, прицельно вбиваю по морде.

— Саня, Саня, Саня! — Савельев влетает и стопорится прямо передо мной. Жилы сводит, адреналин неконтролируемо забивает вены. Мысленно считаю до десяти и перевожу взгляд на Лику. — Что ж, ты, пацанам даешь повод в больничке отлежаться. Геморрой себе наживаешь. Бляха, Прокофьев, это же круче чем стриптизерши, — Навык, не терять позитив, отработан годами. Подходит, хлопая попеременно по щекам усыпленных «красавцев», — Просыпаемся, голубки, свадебный кортеж скоро подъедет.

Не слушаю его, убираю скотч с ее губ и освобождаю руки. Лика без сознания клонится на меня, я подхватываю и несу на воздух. Антон звонит в дежурку и вызывает наряд.

Невыносимое зрелище. По костям вовсю треск наворачивает, и не одной здравой мысли в башке.

Я сученышам шеи поскручивал, если бы Тоха не вмешался. Кишки выверну, но эти двое сядут по полной программе лет на двадцать. Они у меня все изнасилования за последние пять лет огребут. Я уж позабочусь, чтобы их в одной камере с самыми оголодавшими урками разместили. Распетушат говнюков по прелестной статье. На зоне таким любят печати взламывать. Организуют гей — парад еб. кто на новенького.

Улавливаю на улице ветер, распологаюсь так, чтобы нас обдувало и опускаюсь с заветной ношей на бордюр.

— Кисунь, открывай глазки, — усадив на колено, смахиваю со щеки волосы.

Лика сначала шевелится, потом моргает, я чуть успокаиваюсь. В глазах плещется непонимание, и резко сменятся тревогой.

— Саш, я не. не. они. Я не хотела…они насильно.

— Не оправдывайся. Я тебе верю, — проговариваю терпеливо. Она перемещает потеплевшие ладошки мне на грудь. Теребит пуговицы, собираясь с мыслями. Не давлю, даю время прийти в себя.

— Костик… он мне со школы проходу не дает. Силой хотел взять…тогда на балконе, и вот. сейчас, — поясняет робко. Поглядывает с сомнением. Да я от переживаний, хоть яд готов испить из ее уст.

— Мне, почему не сказала? Зачем врала, что вы не знакомы? — разбираюсь постепенно, что причина нашего разрыва, может еще и в этом скрываться.

— Затем. Захотела и скрыла, — ситуация патовая, но Лика идет в наступление.

Мне конкретно не нравится, что и со мной стремится бороться. Я всегда на ее стороне. Доказал всем чем мог. С какого черта шипы выпускает.

— Лик, мы не в угадайку играем. Степень серьезности осознаешь? Шутки шутками. Я тебе не чужой человек с улицы. Не чужой же, Кис? Ну? Доверься мне, — поправляю выглянувшую лямочку от лифчика.

Лика повернувшись лицом, перехватывает мою ладонь. Осыпает спешными поцелуями. До смешного быстро и пугливо устраняется. Вот глупыш. Надеется, что я не заметил. Никак не показываю, насколько пронзительно ее нежная вспышка коснулась до души.

— Не чужой,