Криминалистка - Мария Ветрова

— У меня не свищет вообще-то. Во-первых, я неплохо получаю, во-вторых, квартиранты. Тетя Светлана нам с бабулей регулярно от них деньги пересылает… Ну или я сама приезжаю.

— Ты у нас квартировладелица, значит? — улыбнулся он.

— Ага… А ты разве нет?

— Ага… — передразнил он меня. — Но у меня «однушка», а у тебя небось хоромы.

— Почти угадал. — Я не стала врать. — В «сталинке» и трехкомнатная.

— Тогда объясни, почему вы с бабусей в Белозуево живете, а не здесь?

— Понимаешь, квартира когда-то мамина была, теперь моя. А бабуля из Белозуева никогда в жизни в Москву не переезжала, всегда там жила… Только в гости к нам ездила. Она старый человек, привыкла к родному месту, а тут и заболела еще…

— Ну а если поправится — поедет с тобой сюда? — поинтересовался Володя, пристально глядя мне в лицо. — Не век же тебе в Белозуеве сидеть! Ты ж москвичка!..

Ответить я не успела, потому что в этот момент меня углядела одна девочка, очень милая, из нашего отдела, где я работала, и, взвизгнув, кинулась к нам с Володей. Потом примчались еще двое, и в итоге я не смогла даже поздороваться с Маринкой, только затылок ее рыжий заметила, когда она выходила из тети-Светиного кабинета.

Володя тоже увидел, что Светлана Петровна освободилась, и немедленно потащил меня к месту дислокации, явно обрадовавшись избавлению от толпы моих бывших коллег.

Тетя Светлана сидела за своим столом строгая и подтянутая, она на работе всегда такая. Кивнув в ответ на наше хоровое приветствие, она удивленно глянула на термос, который все еще был у меня в руках, и я его, смутившись, немедленно сунула Володе, в очередной раз пробормотав «спасибо». А Светлана Петровна неожиданно улыбнулась.

— Заботу о сотоварище проявляем? — прищурилась она. Ее крутой опер в ответ покраснел и, в свою очередь, поинтересовался, а что в этом такого особенного? Помог товарищу. Но тетя Светлана не стала, к моему большому облегчению, развивать тему, а перешла к делу. Вскользь глянула на мои адреса, слегка кивнув, а Володе даже и доложиться не дала. — Вовочка, срочно снимай Николашу с Коломийцевой, поскольку с ней вполне справится Григорьев… Не морщись, справится! Пусть попробует не справиться — будет иметь дело на этот раз лично со мной… А с тебя самого хватит, в другом месте нужен!.. Николашу, как только Григорьев его подменит, срочно — по адресу господина Марана… Мне только что звонил Родионов: милейший доктор двинул на своей тачке в сторону Москвы около часа назад… Ориентировку ГИБДД я уже дала, по пути его не упустят, на въезде и далее — тоже. Уверена, домой он двинется… Это понятно?

Володя молча кивнул и начал извлекать «сотку», чтобы звонить легендарному Николаше и явно не легендарному Григорьеву. Но Светлана Петровна его слегка тормознула.

— Погоди минуты три, время пока что есть… Катя, ты когда начинаешь «большой обход»?

Это она имела в виду мои визиты к Ивановым.

— Вот прямо сейчас, посижу еще чуть-чуть и поеду, — вздохнула я, потому что хорошо представляла, что это такое — двигаться с помощью нашей подземки в час пик.

— Если хотите меня перезагрузить, — немедленно высунулся Володя, — я сам с ней поеду по адресам! Куда ей в метро, одной, в такое время? И райончик там — еще тот! Точно сопровождающий нужен!

Светлана Петровна как-то очень заковыристо фыркнула, хмыкнула, посмотрела на него, на меня, опять на него и сощурилась так, как она щурится очень редко. Насколько помню — исключительно в минуты крайней ядовитости своего характера…

— Катя, — произнесла она голосом, которым лично со мной не разговаривала ни разу в жизни. — Я тебя очень прошу… У нас с Володей есть еще одно маленькое дельце, совершенно секретное… Ты бы не могла пока сходить повидаться со своими или, в конце концов, с Грифелем… Хотя нет, с Грифелем не надо, он сегодня злее серого волка!

Я пулей вылетела из ее кабинета и, можете не сомневаться, никуда и ни к кому не пошла. Потому что начала догадываться, о чем она собралась разговаривать с бедным Володей, и… И, погибая от ужаса и стыда, просто окаменела в конце коридора, где недавно пила кофе и ела самые вкусные в моей жизни бутерброды… Я стояла так не меньше чем целую вечность, пока из кабинета с табличкой «Костицына С. П., советник юстиции», с той скоростью, что и я до этого, не вылетел Володя… Наверное, я тоже была такая же, почти сиреневая, когда выскочила… Меня он увидел сразу, как будто и не сомневался, что я его тут жду. И мы, не сговариваясь, дунули вместе вниз, к проходной, то есть на выход.

В машине Володя наконец очухался от «секретного» разговора и перво-наперво повертел головой, словно что-то стряхивая. Должно быть, впечатление от «собеседования».

— Ну и ну! — сказал он слегка хрипловато. — Похоже, тетя Света на тебе слегка помешалась… Во всяком случае, с этой стороны я с ней знаком раньше не был…

Я даже спрашивать не стала с какой, и так ясно. И потом, я и без того просто огнем горела от неловкости. А он вдруг рассмеялся, весело повернулся ко мне, обнял правой рукой за плечи, отчего я снова окаменела, и спросил:

— Скажи, ты распоряжения вышестоящих товарищей всегда выполняешь?

— Нет, — выдавила я из себя каким-то чудом.

— А я всегда, — произнес он серьезно, но в его глазах при этом вовсю кувыркались смешинки-искорки, я не могла этого не видеть, потому что Володины глаза были прямо перед моим носом. — И так уж вышло, что распоряжение, полученное только что от моего шефа — товарища Костицыной, пообещал выполнить… Кстати, не только от своего имени, но и от твоего тоже…

Я хотела спросить, о каком таком распоряжении идет речь, но не успела, потому что спустя мгновение Володя уже целовал меня в губы, и это был первый в моей жизни такой поцелуй… Конечно, если не считать того, который я заполучила случайно от одного типа на выпускном вечере в колледже…

За окнами машины неожиданно стемнело, и Володя, наконец, меня отпустил и, улыбнувшись, завел движок. Голова у меня все еще кружилась, а еще я, как последняя идиотка, думала, что, наверное, от меня пахло бутербродами, а они, к сожалению, совсем даже не «рондо», которое постоянно рекламируют для свежести дыхания… И я все-таки спросила его насчет распоряжения, которое он дал слово выполнить, да еще за нас двоих.

— Неужели не догадываешься? — удивился он очень натурально. — Костицына поставила вопрос ребром: либо вовсе, мол, не смотри на мою Катьку своими котячьими шарами, либо — женись!

— Не может быть! — ахнула я, чувствуя, как мое сердце во всю прыть скачет вниз, по направлению, кажется, к пяткам…

— Может-может, — заверил меня Володя. — Плохо ты свою крестную знаешь…