Няня для подрастающей ведьмы (СИ) - Бурцева Ольга

В течение недели Стас рвал и метал, грозя расправиться со всеми участники истории, если ему не вернут дочь, требовал достать Есению хоть с того света, чтобы она тоже ответила за случившееся. Но постепенно пыл остыл, разум под жалобные страдания жены прислушался к объяснениям, глаза сопоставили увиденное с рассказанным, и с болью в сердце Стас принял ситуацию, понимая, что изменить ничего не получится. Хотя он с трудом верил во всю эту историю и, чтобы успокоить нервы, предпочел эту чушь воспринять, как дурной сон.

— Ай, ай, ай, — в кабинет с вытаращенными глазами и качающейся головой вбежала Фируза, — Оксана! Оксана!

Домработница активно замахала руками, указывая на дверь, от волнения она больше не могла проговорить не слова, только твердила имя хозяйки.

— Что случилось? — Стас первый вскочил с кресла. Из резко отодвинутого стакана выплеснулось несколько коричневых капель, растекшихся желтыми пятнами по белым бумагам.

— Оксана! — Фируза как могла припустила из кабинета. Взволнованный Стас и напуганный Паша рванули за ней.

Естественно, обогнав ее на лестнице, они увидели бесчувственное женское тело на диване в гостиной. Возле хозяйки суетился взъерошенный садовник.

Стас, перепрыгнув нижние пять ступенек, в два шага добрался до жены. Она походила на восковую мумию с серыми пятнами на щеках и еле заметно дышала.

— Что случилось? — рявкнул он, обернувшись на отскочившего в сторону садовника в синем рабочем комбинезоне.

Тот в ответ лишь испуганно затряс головой и с ужасом посмотрел на наконец-то спустившуюся и изрядно запыхавшуюся Фирузу.

— Она… она зашла в дом, — облизав пересохшие губы, еле зашептала домработница, — и вдруг крикнула, схватилась за голаву, а патом упала…

— Паша! — взревел Стас, взяв жену за ледяную руку. — Врача! Что ты стоишь?! Врача давай!

Паша молниеносно выхватил телефон из кармана джинсов и набрал сто двенадцать.

— Котик? — прошептали бледно сиреневые губы, и Оксана приоткрыла глаза.

— Детка, ты как? — Стараясь дышать через раз и крепко сжимая руку жены, Стас присел на краешек дивана.

— Голова, — еле слышно простонала Оксана, — голова и желудок. Скрутило так, что думала, вырвет прямо посередине комнаты.

— Фируза, принесите стакан воды! — Стас положил массивную ладонь на бледный лоб жены. Сказать, что он испугался, это не сказать ничего.

После нелепой утраты дочери, увольнения Паши еще и потерять Оксану?! Это просто немыслимо!

Стас смотрел в серые, подернутые дымкой глаза и как никогда осознавал, насколько ему нужна эта женщина. При мысли о том, что он может остаться совершенно один, по спине пробежал озноб.

— Что там скорая, Паш? — бросил он через плечо, боясь оторваться от глаз жены.

— Едет, Станислав Германович, едет, — в привычной неспешной манере проговорил бывший водитель.

— Побыстрей бы! — Стас недовольно поджал упругие губы.

Неделю спустя

Еся зашла в квартиру, в которую переехала на прошлых выходных и с грохотом бросила серую спортивную сумку среди неразобранных коробок, загромождавших почти всю прихожую. Разбирать их среди недели не хватало времени, а в сегодняшний субботний вечер не было желания.

Она поморщилась от до сих пор не выветрившегося запаха ремонта и тут же прошла к балкону. Со скрипом отдернув дымчатый тюль, широко распахнула стеклянную дверь, впуская в комнату свежий запах моря и шум прибоя.

Теперь Еся жила на набережной. Пусть отсюда не так удобно добираться до работы, а летом много шумных туристов, но ей до дурноты хотелось изменить в своей жизни абсолютно все. Начала она в первую очередь с отношений на работе, продолжила жильем, а вот куда дальше заведет ее этот новый путь, Еся пока не знала.

Она тосковала. Безмерно тосковала по Кларе. Каждый вечер, каждую свободную минуту ей до слез не хватало близкого человека, способного выслушать ее и поделиться своими новостями. И… Паша. Волей неволей Есения постоянно вспоминала водителя Кравецов и нервно гнала от себя эти воспоминания.

Еся оперлась на нагретые солнцем балконные перила и бессмысленно наблюдала за редкими машинами и хаотично сновавшими пешеходами. Солнце медленно клонилось к закату, украшая пейзаж золотыми отблесками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Суббота… Вечер… Пустота…

Еся оглянулась. Торчавшие в дверном проеме углы нераспакованных коробок заставили ее поежиться и отвернуться.

Ну кому нужен весь этот хлам? Для кого доставать кучу посуды, если она сама может обойтись одной чашкой, все равно дома есть некогда. Для чего распаковывать фотоальбомы, если их некому показывать, и вообще распечатанные фотографии — это жуткий пережиток прошлого…

Все, что ей жизненно необходимо, она уже давно достала, а остальные коробки… Да пусть стоят, все равно к ней в гости никто не придет. Ну, может быть, только мама, но она найдет, к чему придраться, даже если все будет идеально разложено. Смысла нет. Ни в чем смысла нет.

Вот если бы рядом была Клара или он…

Еся почувствовала, как защипало в носу. Она широко открыла рот и поглубже вдохнула, чтобы прогнать першение в горле. Покрепче ухватившись руками за перила, откинула голову назад, не давая подступившим слезам возможности пролиться.

— У меня все будет хорошо! — прошептала Есения сама себе. — Я еще смогу устроить свою жизнь так, как хочу! Я смогу!

Зажмурившись, она опять облокотилась на перила, скинула кроссовки, вставая ногами на прохладный кафельный пол. Глубоко вздохнула, достала из кармана мобильный и, открыв телефонную книжку, остановилась на записи: «Паша водитель».

Палец замер над кнопкой вызова. Сотый, а может, уже и тысячный раз с момента возвращения в Сочи она выбирала этот номер и…

И откладывала телефон. Что она скажет ему? «Паш, привет, ты мне нужен, приезжай жить в Сочи, я тебя обеспечу?» Для некоторых мужчин это точно было бы приятное предложение, но не для Паши, и он это прекрасно дал понять во время их недолгого знакомства. Боже, сколькому же ее научила эта поездка в Москву! А главное, она поняла, что не всегда представление о людях совпадает с действительностью, и только поступки расставляют все на свои места, пока слова остаются только словами.

Паша не тот мужчина, которого привлекут чужие деньги, скорее, они его оттолкнут.

Есения с тоской посмотрела на погасший экран и бросила телефон на стоявший в углу стул. Аппарат жалобно звякнул о твердую поверхность и чуть скатился к спинке, где лежала нетронутая пористая шоколадка.

— С чего я вообще взяла, что он помнит обо мне? — Еся запустила пальцы в волосы, собирая их на затылке. — Я была для него одной большой проблемой или нет? Боже, Клара, как бы мне сейчас помогли твои способности.

Еся с мольбой посмотрела на небо.

— Мне плохо, очень плохо без тебя и без него… Это такое счастье, когда рядом есть люди, о которых можно заботиться и которые позаботятся о тебе. Спасибо, что дала мне возможность почувствовать это! — Есения тоскливо усмехнулась.

Ее душа изнывала от одиночества, и это томление наполняло все тело свинцом, не хотелось двигаться, не хотелось говорить, только бессмысленно смотреть в никуда и вспоминать счастливые моменты, которые месяц назад казались просто ужасными.

Убедившись, что с Оксаной все в порядке и получив расчет, Паша собрал немногочисленные вещи и покинул дом Кравецов. Не придумав ничего лучше, он поселился в недорогой гостинице на окраине Москвы. Свои первые безработные дни он провел с дочерью без ведома бывшей жены, но быстро поняв, что девчонка-подросток хоть и любит отца, но предпочитает в летние деньки тусоваться с друзьями, перестал обременять ее своим обществом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Теперь настало время разобраться в себе и решить, куда же двигаться дальше.

Работа у Стаса его устраивала долгие годы, но после встречи с Есенией, а точнее, после расставания с ней в голову вдруг закралась тревожная мысль: для чего он живет? Как долго он будет решать все проблемы Кравецов? А где же его жизнь? Да, у него есть дочь, и это прекрасно, но ведь она не будет через двадцать лет проводить с ним тихие вечера у камина, листая альбомы с фотографиями.