Он и Она (СИ) - Блио Элен

- Кто? Ника? Владимирова? С ней вопрос закрыт давно!

- Это тебе так кажется. Ты просто не следишь за всякими блогершами, за инста-дивами… Она сейчас, может, затихла, но… эти дамы так просто не отступают. Потом… эта девочка, Варвара, с которой ты был тогда у нас… Ты ведь ее не уволил?

- Нет, зачем? Повода она не давала, успокоилась вроде.

- Уверен? Я бы ей не доверял. Ты же в курсе, как в свое время мою Женю доставали? Присылали фото, писали всякий бред про меня? Хорошо у нас с Женей в этом вопросе полное доверие. Она ничего не скрывает. Кстати, она и Наташе твоей показывала фото, на которых ты и эта модель.

- Что за фото?

- Ты же сам устраивал с ней фотосессию в Нью-Йорке, да? Ну вот… Плюс фотошоп. Сейчас такие технологии. Можно и видео слепить такое, что все будут уверены – на нем ты.

- Фак… Наташа не поверит в это!

- Уверен?

Фак еще раз! Не был я уверен. То есть, мне очень хотелось быть в этом уверенным, но…

Голова была как чугунный котел.

Страх за Наташу, за ее положение, за ребенка, плюс еще и это…

Я снова заскочил на «Тишинку» и купил игрушек. Большую фарфоровую куклу в красивом платье. Смешного квадратного котика. И красивый плед, связанный из каких-то немыслимо толстых ниток.

Наташа сидела в гостиной с ноутбуком, что-то писала.

- Привет!

- Привет, - она так улыбнулась, что я подумал – к черту все страхи. Все будет хорошо. – Какая прелесть, это мне?

- Нет, конечно, другой девочке, которая не плачет из-за ерунды. – я заметил, что у нее опять красные глаза.

- Я не плачу. Не из-за ерунды.

- А из-за чего?

- Я… я сегодня поговорила с Женей. Оказывается, я не одна такая идиотка.

- Ничего не понимаю, давай по порядку.

Я усадил в кресло куклу, положил туда же котика, а плед взял с собой - пригодится, накрыть им мою сладкую фею после того как я ее раздену прямо тут...

- Я… Только ты обещай меня выслушать, а?

- А я тебя когда-то не слушал? - сейчас больше хотелось не слушать, а... но надо было все выяснить!

- Было дело.

- Ладно…

Я сел рядом, вернее, сел, отнял у нее ноут и поднял, сажая к себе на колени.

- Вот теперь рассказывай.

- Мне страшно.

- Мне тоже, даже не представляешь как, - сказал, и уткнулся лицом в ее волосы, наслаждаясь их ароматом, ее ароматом. Как же это было классно сидеть вот так с ней! Просто сидеть рядом! Обнимать. Знать, что она с тобой, зависит от тебя!

- Я в какой-то момент подумала, что не хочу этого ребенка.

- Что? – я оторопел.

- Только не ругай меня! Точнее, можешь ругать, но не злись! Я… я не права, я сглупила, я боялась. И боюсь, я…

- Тише, тише… все хорошо, милая…

Господи! И вот это все моя фея носила в себе? Я представлял, как на самом деле ей было не сладко!

- Малышка, все нормально…

- Я знаю. Я уже в курсе, что такие мысли у всех бывают. Я и с Женей говорила, и с мамой, и с бабулей. И даже с твоей мамой.

- Мама тебе рассказала, что не хотела меня?

- Она тебя хотела! – фея даже отстранилась, чтобы взглянуть мне в глаза, - она хотела, просто…

- Наташ, я знаю эту историю. Знаю, что мама даже на аборт собиралась. Но вовремя остановилась. У них с отцом в тот момент все было сложно. Вернее, у отца были проблемы с работой в то время. Конец восьмидесятых, первые кооперативы, время горячее, непростое. Они только поженились, и вот такой подарок…

- Значит, ты не сердишься?

- На что?

- Я не собиралась ничего делать с малышом, правда!

- Глупенькая, я тебе верю. Я сам… в диком напряге. Я тоже боюсь. За тебя боюсь. Ты у меня такая…

- Угу, такая… все роняю!

- Нет, ты просто все принимаешь близко к сердцу. А мне очень хочется, чтобы ты была спокойной и счастливой, особенно во время беременности!

- Ну, это легко устроить! Хочу клубнику, сало, макароны по-флотски, манго, чурчхелу, Роял-чиз из «Макдака», ванильный коктейль…

- Остановись! Не хочу, чтобы ты превратилась в Мисс Пигги!

- Ладно, пойдем другим путем. Сережки и кулон от «Тиффани» или «Булгари», сумочку «Биркин», еще набор чемоданов от Луи Вюиттон, «Прада», «Шанель», «Кристиан Диор», «Ив Сен Лоран»…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- «Вивьен Вествуд»?

- Фу, нет, терпеть не могу! А вот Дольче с Габбаной можно! Записывай, а то забудешь!

- У меня феноменальная память. Особенно на Дольче с Габбаной.

- Отлично! Еще хочу машину. Красный мини-купер!

- Нет.

- Да!

- Нет, Наташ! Он маленький, и не удобный, и вообще, это машина для… для содержанок с низкой социальной ответственностью. А серьезные девочки, жены миллиардеров ездят на «Майбахе» с водителем.

- Да? И заводят романы с этим водителем?

- Я тебе заведу роман! Отделаю задницу так, что мало не покажется!

- Меня нельзя бить, я беременная?

- Да? Пока можно! Пока еще не видно!

- С ума сошел, Устюгов?

- Сошел! По тебе, Устюгова!

Я прижал ее к себе крепче, так, что она пискнула, но при этом смотрела прямо на меня и в ее глазах горел огонь, который я обожал.

- Что мне с тобой делать Фея?

- Любить!

О! Это меня устраивает! Это всегда пожалуйста!

Глава 42.

Я любил. Осторожно и трепетно. Нежно. Зарывался в ее волосы, одуревая от их аромата. Проводил кончиками пальцев по нежной коже, и удивлялся тому, что она стала еще нежнее чем раньше. И веснушек стало как будто меньше. Может быть потому, что в последний раз я их считал, когда мы загорали на берегу океана?

Я точно помнил, что вот тут, на левом плече, у ключицы их было двадцать семь, россыпью, некоторые темнее – почти как родинки, другие светлее. А на правом плече, я насчитал больше сорока. Сейчас плечики стали бледными, худенькими. Я знал, что Наташу мучает по утрам токсикоз. Даже порывался несколько раз вызвать ей врача. Но она объясняла, что это нормально, что почти все через это проходят, и просто нужно проснувшись, не вставая с постели выпить чаю, желательно с лимоном и погрызть сухарик или пресное печенье, типа галеты.

Я с радостью поставлял ей и чай, и сухарики, и лимоны, и галеты. Она пила чай, жевала печенье, а потом…

Потом я все равно слышал, как она бежит в туалет.

Алекс объяснял, что это пройдет, но я каждый раз содрогался, представляя, как ей там плохо. Шумоизоляция в доме была хорошей, я не слышал никаких неприятных звуков, но, когда она выходила оттуда с зеленым лицом, мне было очень страшно за нее, и я представлял, насколько ей хреново.

Очень хотелось ее порадовать. Поэтому я каждый день заказывал какие-то мелочи, безделушки, подарки, цветы.

Иногда не совсем мелочи. Хотя и к бриллиантам, и к золоту она была совсем равнодушна.

А вот к красивому белью – нет!

Так что «Агент провокатор» рулил по-прежнему!

- Андрей, ну зачем? Скоро я во все это не влезу!

- Это не важно! Я успею все это увидеть. И порвать, так что… трусики ты даже сносить не успеешь!

Говорил, но специально не рвал, а аккуратно отодвигал шелковые или кружевные края, погружая в ее лоно сначала один, потом второй палец. Заставляя ее течь, доводя почти до края.

- Андрей, пожалуйста!

- Нет! Ты не будешь кончать на пальцах сегодня. Сегодня только член!

Я раздвигал ее ноги, с удовольствием отмечая, что животик стал еще более круглым, заметным. Таким… невероятным!

Признаюсь честно, как на духу…

Я не считал беременных сексуальными. От слова совсем. Мне казалось – что может быть эротичного в нелепо выставленном вперед пузе с вывернутым пупком? В утиной походке? В лишних килограммах, появляющихся на талии, на бедрах, даже на руках?

И вот передо мной была беременная женщина. Моя женщина! Моя жена! У которой пока еще не было огромного, безразмерного живота. И не было лишних килограммов. И походка оставалась такой же легкой и летящей.

Но я знал, что даже если она станет неповоротливой и тяжелой, вернее когда она станет неповоротливой и тяжелой, она будет для меня самой прекрасной.