Волшебная нить (СИ) - Ольга Тартынская

под ней хмельные глаза.

- Мне надобно посоветоваться с тобой, - произнесла девица с излишней деловитостью.

Катино "тебя" отозвалось отрадой в сердце Левушки.

- Я непременно выслушаю... тебя, но позволь мне сказать: графиня Забельская...

- Ни слова о ней! - воскликнула Катя, нахмурившись.

- Я должен сказать это, чтобы между нами ничего более не стояло. - Он глубоко вздохнул и продолжил с усилием. - Я был любовником графини, но это случилось до встречи с тобой. С тех пор как я увидел тебя, в моем сердце нет более места никому, я твой, только твой!

Кате больно было слышать его признание, больнее, чем она полагала. На глазах ее появились слезы, она отвернулась. Лицо Левушки тотчас отразило такое страдание, словно ее боль отдалась ему с большей силой.

- А дуэль? - насилу выговорила Катя, не глядя ему в глаза.

- К дуэли эта дама не имеет отношения, поверь мне, Катя! Все было так, как я описал тебе в письме. Мы повздорили с Шеншиным в трактире из-за пустяка. Поверь мне...

Тут вдруг он грянулся на колени и с мольбой воззрился на Катю.

- Полно, встань, ты испачкаешься! - смутилась девица. По голосу ее Левушка понял, что прощен.

Он вскочил и вновь стиснул ее в объятьях.

- Ах, как я счастлив, - шептал он, ища ее губы. Катя не смогла или не захотела уклониться от поцелуя, и он настиг ее, упоительный, долгий, страстный...

Если б влюбленные могли знать, что этому поцелую есть неприметный свидетель!

24.

Сергей Львович ехал в губернский город по делам предводительства. Так он объяснял себе сей неожиданный порыв. Собравшись в минуту и не дожидаясь сына, несмотря на опасность днями пропадающего в лесу, он мчался теперь по пыльной дороге, будто убегал от самого себя. Теперь следовало дать отчет, что заставило предводителя уездного дворянства, бросив все дела в имении, трястись несколько часов в экипаже.

Его терзали противоречивые чувства. Если бы он мог видеть себя со стороны, то, верно, весьма бы удивился, а то и расхохотался скептически. Лицо Сергея Львовича отражало борения души. Умильная улыбка, так не свойственная ему, сменялась брезгливой гримасой, которая, в свою очередь вытеснялась недоумением, а после и гневом. Он надолго застывал, погруженный в воспоминания, потом, встрепенувшись, давал иной ход мыслям.

Случившееся с ним в гостях у Давыдовых не вмещалось в привычные представления о жизни, ломало сложившиеся устои. Он действовал вопреки собственным правилам. Да и что за диво? Все, что произошло тогда, похоже на сон, волшебную грезу, коим давно уже не было места в жизни Сергея Львовича. Он и не подозревал в себе склонности к подобным романтическим эскападам. Верно, присутствие Марьи Алексеевны произвело такое необычное действие, вернуло давно забытое, трогательно, живое.

Но тем больнее было осознавать, что она принадлежит другому, ничтожному, мелкому человечку, к тому же отъявленному мошеннику. Памятуя о прошлых обидах, можно было бы закрыть на это глаза, не вмешиваться, превозмочь и эту боль, уйти в дела. Так нет, мало показалось, понесло его в губернский город со странными намерениями...

Вернувшись от Давыдовых, Сергей Львович не находил себе места. Он сокрушался, что, уподобившись влюбленному мальчишке, разрушил незримую крепость, которую воздвиг ради спокойствия и возможности жить. Все она, Маша...

В ту незабываемую ночь у Давыдовых он не мог спать, разгоряченный танцами, ее близостью, касаниями рук, ее мягкой талией и объятьями в вальсе. Безумные мечты, несбыточные желания гнали его с покойного ложа. С завистью смотрел предводитель на сына: тот спал сном праведника, и ему не мешала его страстная любовь. Вконец измучившись бессонницей, Сергей Львович покинул постель. Ему надобно было двигаться, ходить. Полуодетый, предводитель побродил по дому и вышел в сад. Там он обнаружил застекленную беседку-ротонду. Внутри беседки было вполне уютно и сухо, и даже нашелся диванчик. Сергей Львович решился прикорнуть на нем, дожидаясь рассвета.

Однако едва он закрывал глаза, воображение рисовало рядом ее, улыбающуюся, нежную Машу. Бронский подумал, что теперь он не видит на ее лице знаков времени, она по-прежнему пленяет молодостью и красотой. Желание видеть Машу, сжимать ее в объятьях было так сильно, что Сергей Львович едва не молил вслух: "Приди, приди, услышь меня! Приди!"

И она пришла...

Что как не чудо произошло там, в беседке? Маша уверяла, что услышала его зов... Никогда в юности он не испытывал такого блаженства, обладая любимой женщиной!

"Бог мой, - думал Сергей Львович, - вся жизнь прожита не так, все было не так! Я жил не своей жизнью без нее. Видимо, так Богу было угодно, что я всю жизнь ошибался, не верил себе, шел не своим путем, чтобы все же вернуться к ней!"

Он помнил то отрадное чувство покоя, когда Маша лежала в его объятьях, отдыхая от ласк. Ему подумалось тогда: "Теперь все возможно. Только с ней я обретаю цельность и силу..."

А потом отдать ее этому гнусному ничтожеству?! Сергей Львович едва не вскакивал на сиденье от одной мысли, что эта подлая тварь готова сделать несчастной ту, которая единственно нужна ему. Тогда он подгонял кучера, чтобы поскорее приехать в губернский город и действовать, действовать!

Не сразу пришел он к этому решению. Увидев возле Маши все того же омерзительного Норова, который встретил их по дороге, предводитель мстительно думал: "Да пропади они пропадом со своим имением и темными делишками!" Злоба и ревность вытеснили всякие нежности. Однако из головы все не шло услышанное им в кабинете Давыдова, когда там собрались мужчины пить кофе и курить. Мало знакомый предводителю чиновник из губернского города рассказывал о некоем оборотистом дельце, который по доверенности продал имение, принадлежавшее двум родственницам. Он уже прикупил себе с доходов этого имения несколько деревень в другой губернии, а теперь собирался завести спичечную фабрику. Нынче они весьма доходны.

- С чем же остаются эти родственницы? - уже догадавшись, спросил Сергей Львович.

Чиновник пожал плечами:

- Бог весть. Сдается мне, и дом-то он продает и усадьбу-с.

- Без их на то согласие?- сурово спросил предводитель.

Чиновник не понимал, что так беспокоит собеседника.

- Их согласие и не требуется-с. Этот хват все продумал.

- Имя его припомните? - на всякий случай спросил Сергей Львович.

Чиновник задумался:

- То ли Доров, то ли Нуров.

Сергей Львович невольно вздрогнул, но внешне никак не выдал своего беспокойства.

- Сделка уже совершена? - спросил он коротко.

- Осталось подписать важные документы, кои теперь проверяются у нас.