Дебил с дубинкой - Артем Всеволодович Туров

получится. Он очень сильно стремится восстановить род своей матери. Да и Орловы не исправятся, даже с новым главой. Будем потихоньку перевоспитывать.

— Тогда, думаю приглашу ка я мальчика на пару недель в свое имение, пока он выздоравливает.

— Почему ваша мать так заботится о нем?

— Это очень старая история. Они учились с почившим патриархом Волковых вместе, и враждовали неистово. Но я много раз был в гостях у Волковых, а его дети были у нас, в то время как наши родители буквально сражались между собой на поле боя. Мой покойный отец говорил, что достойный враг лучше двух друзей. Если бы не преданность Волковых Романовым, скорее всего мы бы были близкими союзниками. Эта преданность и привела их род к упадку.

— Странная история.

— Еще какая. Но особенно Маришку, моя мать любила очень сильно. Дошло до того, что она серьезно требовала от меня взять ее в жены, и стал бы наш барон мои пасынком.

— Тяжело бы ему пришлось, с огненным даром в роду Морозовых.

— Естественно, как бы я не любил свою близкую подругу, она была намного моложе меня, да и я тогда был слишком горд.

— Понятно. Решили переиграть?

— Посмотрим, как все выйдет. Но Оболенских нужно поставить на свое место.

— Мальчишка не оставил мостов за собой. Грамотно убрал сына главы рода.

— Это точно был он?

— Браслет показывает, что он был на позиции стрелка.

— Значит война неизбежна. Скоро им надоест играться, и они найдут причину официально объявить войну. Тогда я не смогу прикрывать барона.

— Только если он не вступит в ваш клан.

— Посмотрим, как получиться.

Глава 19

Мучающая меня ужасная боль, как и депрессивное состояние и тяга к самобичеванию, отпустило мне лишь через полтора дня, когда даже малейшая пыль от позвонка вернулась на свое законное место, и ничто больше не мешало нервным клеткам нормально регенерировать.

На второй день ко мне пожаловала весьма высокопоставленная, хоть и ожидаемая гостья. А именно — старая княгиня Морозова.

— Как ты милок? Идешь на поправку?

Я лежал все так же на животе, поэтому никак не мог поприветствовать важную посетительницу как полагается.

— Здравствуйте ваше сиятельство. Постепенно. Через день смогу бегать.

— Так уж и бегать! А не преувеличиваешь?

— Разве что самую малость. Похожу пару дней с корсетом и с тростью на всякий случай, чтобы позвонки срослись.

— Мне тут на ушко нашептали, что у тебя в загашнике оказалось очень интересное зелье. Это из-за него такое быстрое восстановление?

— Именно.

— Если не секрет, а как ты смог достать такое дорогостоящее средство?

— Купил на подпольном аукционе.

— Знаю, что лезу не в свое дело, но утоли любопытство старушки. Как простой сирота смог позволить себе делать такие покупки без поддержки?

— Почему же без поддержки? Меня не на капустном поле нашли. У рода были запрятаны несколько тайников на черный день. Правда я смог добраться до них, только когда чуть повзрослел, но там оказалось достаточно средств для комфортной жизни.

— А до…

— А до этого, воровал.

— Даже так?

— А как еще выжить шестилетнему мальчику на улицах? Жизнь не похожа на сказку, так что в биографии даже такого светлого юноши как я присутствует грязь.

— Я и не думала тебя обвинять. Просто ты странный. Если бы не твои глаза, которые один в один как у матери, я бы сказала, что ты точно не Волков. Те были намного прямолинейнее.

— Значит пошел в отца?

— Нееет! Того скользкого червяка и упоминать не стоит. Будь так, я бы даже не разговаривала с тобой. Просто ты какой-то другой. Не такой инфантильный как твой покойный дед. Уж прости старушку за прямоту.

— Думаю инфантилизм это малое, что можно сказать про человека, который позволил уничтожить свой род. А что касается меня, жизнь на улицах быстро заставит повзрослеть даже самого инфантильного человека.

— Может и так. Хотя по тебе и не скажешь, что ты вырос на улицах, как любишь об этом рассказывать.

— Приму это как комплимент.

— Вот что. После выписки из больницы, погости-ка у нас дома пару недель. Познакомлю тебя с внуками и с внучками. И не смей отказывать старушке.

— Княгиня, я с удовольствием. Только это ничего не решит. Мои враги знают про мое существование, как и я знаю кто они. Между нами мира нет и не может быть. А до глубокой старости в вашем особняке я не смогу пробыть.

— Глупый ребенок. Ты слишком сильно переоцениваешь себя. Ты думаешь, что в силах сражаться с целым княжеским родом, в то время как Оболенские прямо сейчас в серьезном противостоянии с кланом Юсуповых, вот и посылают за твоей головой всякий мусор.

— Я прекрасно осознаю все это княгиня, поверьте на слово.

О том, что этот конфликт вырос с моей подачи, когда я в образе слуги рода Оболенских попробовал получить доступ ко счетам княжеского рода Юсуповых в одном международном банке в Мадриде, я благоразумно промолчал.

Операция была более чем сложной. Магия иллюзий никогда не была моей сильной стороной. Да и подделать кучу документов, так чтобы подделку заметили в последний момент, заняло много времени, нервов и средств.

У двух княжеских родов были соседствующие нефтяные скважины на востоке, и хотел выкрасть некоторые документы, которые сильно ударили бы по Юсуповым, попади они в руку Оболенских. В этом вопросе мне ассистировал Илья, который тогда еще обучался в университете.

Еще несколько маленьких шалостей, вроде роспуска слуха, якобы младший сын Юсуповых обесчестил дочь Оболенских, несколько отфотошопленных фото в сети, и если не дружные, то хотя бы нейтральные кланы начинают чуть ли не войну.

На тот момент, война еще не началась, но младшие члены кланов вызывали друг друга на дуэли, а клановые войска укрепляли границы земель на всякий случай. Именно поэтому за мной послали лишь откровенный шлак.

В итоге старушка убедила погостить у них в поместье хотя бы несколько дней, а поговорив еще немного ни о чем ушла.

Еще одним ожидаемым посетителем стал Гриша. Как всегда, этому мутанту было плевать на все условности и этикет в речи, хотя я почему-то уверен, что он отлично умеет вести себя как благородный.

Поспрашивал о моем здоровье, бестактно поинтересовался есть ли у меня еще чудодейственных зелий, и готов ли я продать ему их по дружбе. И хоть этот мужик и вел себя как в доску свой, но на самом деле за каждым его словом я видел подвох и двойное дно. Это было скорее изощренным допросом, а не