Формула фальшивых отношений - Мина Синклер

мои раскрасневшиеся щеки и безумный взгляд попали в камеру, и мне нужно минутку побыть вдали от Оливера, чтобы взять себя в руки. Я не могу думать, пока нахожусь в его объятиях, но нет никакого способа освободиться от него, не наделав глупостей, поэтому я заставляю себя сделать глубокий вдох, чтобы расслабиться.

Но вместо этого его аромат ещё больше наполняет мой нос. Было бы странно, если бы я узнала, каким одеколоном он пользуется, и купила его, чтобы распылить на свою подушку?

Я подавляю стон. Да, это было бы жутко, и, кроме того, мне бы это совсем не помогло. Мне нужна дистанция, а не идеи сталкера.

Мы проходим мимо Леона Ортеги, танцующего с молодой женщиной, которая, как мне кажется, могла бы быть актрисой популярного телешоу, затем Хёрста, который держит свою партнершу почти на расстоянии вытянутой руки.

— Она жена руководителя команды “Монтгомери”, Квентина Хэкетта, — шепчет мне Оливер. — Не могу поверить, что она вообще согласилась потанцевать с ним. Должно быть, она снова в ссоре со своим мужем.

Я улыбаюсь ему в плечо.

— Вау, это серьезная сплетня, Стоун.

Он притворно хмурится, глядя на меня сверху вниз.

— Да будет тебе известно, что это важная информация для победы над “Монтгомери”. В последний раз, когда они были в ссоре, у Хэкетта в течение месяца был полный бардак, и команда пострадала из — за этого. В Торонто Рейвенскрофт лидировал половину гонки, а затем они все испортили, вызвав обоих своих гонщиков в бокс одновременно.

Мы медленно подходим к столу, за которым сидят Белла и Уэст, на расстоянии одного стула друг от друга и явно не разговаривающие друг с другом. Как раз в тот момент, когда я собираюсь присоединиться к Белле и прервать неловкий момент между ними, Торнтон Норман, один из пилотов “Zenith”, предлагает ей руку и уводит на танцпол. Уэст делает знак проходящему мимо официанту, который ставит перед ним бокал шампанского. Он осушает его одним большим глотком и вздрагивает, затем смотрит на танцующие пары так, словно подумывает о том, чтобы поджечь всё это место.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, раздумывая, должна ли я что — нибудь сказать. Затем я поднимаю взгляд на Оливера, вопросительно поднимая брови.

— Я поговорю с ним, — бормочет он.

Он подводит меня к столу, и мы находим наши именные карточки, написанные красивым курсивом. Моя между Оливером и Беллой, за что я благодарна, но всё равно странно присутствовать на этом очень шикарном мероприятии, явно предназначенном для пилотов и элиты Формулы–1. Один за другим к нам присоединяются другие и занимают свои места, и становится очевидно, что мы сидим за большим круглым столом вместе с командой “Montgomery”.

— Я не знаю, кто занимался рассадкой, — бормочет Белла мне на ухо, пока Рейвенскрофт ухмыляется нашим гонщикам и садится напротив Оливера. — Но они должны быть уволены.

Не могу не согласиться. За другими столиками приятно беседуют, пока подают горячие закуски — обжаренные морские гребешки в травяном масле и небольшие порции острого супа из морепродуктов. Здесь, однако, команда “Montgomery” держится особняком, почти не разговаривая с нами. Ни Рейвенскрофт, ни Барклай не пришли на мероприятие с парой, и Барклай большую часть первого блюда проверяет свой телефон под столом. Руководитель их команды и его жена разговаривают вполголоса, их лица напряжены, и атмосфера распространяется на нашу сторону стола подобно гнетущему влажному облаку.

Уэст опрокидывает свой второй бокал шампанского, и Оливер наклоняется, чтобы заговорить с ним, отчего хмурый взгляд другого водителя только усиливается. Затем вместо шампанского он заказывает виски, и это задает тон всему остальному мероприятию.

Речи длинные, с большим количеством похлопываний по плечам среди различных важных людей — потому что, конечно, в основном все они мужчины. Как победители предыдущего сезона, команда “Titan” приглашена на фотосессию с президентом Формулы–1, а я остаюсь наедине с Беллой и командой “Montgomery”.

— Эй, — бормочу я, понизив голос. — Могу я спросить тебя кое о чем?

Она отрывает взгляд от того места, где Оливер и Уэст позируют с ещё одним мужчиной с бриллиантовыми запонками.

— Хм?

— Что случилось между тобой и Уэстом? — спрашиваю я и съеживаюсь под её пристальным взглядом. — Я поднимаю этот вопрос только потому, что он на пути к тому, чтобы напиться сегодня вечером, и я думаю, что это как — то связано с тобой.

Её рука поднимается к ожерелью, ещё одному бриллиантовому, с красивой подвеской в форме розы.

— Он пригласил меня на танец, и я отказалась. Я ничего не могу поделать, если он не понимает намека.

Я поджимаю губы, раздумывая, как сформулировать свой следующий комментарий.

— Э — э, я не могла не заметить, что перед сегодняшним вечером отношения между вами были немного натянутыми.

Она сердито смотрит на меня, но затем её голубые глаза наполняются слезами, и она быстро моргает, глядя в ночное небо.

— Чёрт, Белла, — я беру её за руку и сжимаю её между своих ладоней. — Прости. Мне не следовало совать нос не в свое дело.

Она сердито шмыгает носом и наклоняет голову, чтобы провести пальцами под глазами.

— Нет, всё в порядке. Мне просто неприятно, что ты заметила. Я думала, мы прошли через это, но, очевидно, нет.

Она бросает взгляд на сцену, где пожилая женщина в просторном черном платье теперь висит на руке Уэста, смеясь над чем — то, что он сказал.

— Ты не обязана мне говорить, — я пытаюсь вернуть её внимание ко мне. — Забудь, что я вообще спрашивала.

Белла качает головой.

— Я обещаю, что расскажу тебе, только не сегодня вечером. Не здесь, хорошо? Мне понадобится нечто большее, чем бокал шампанского, чтобы закончить рассказ, и я бы предпочла сохранить это в тайне от своего отца.

Я морщусь.

— Да, я понимаю.

Она берет свой стакан газированной воды и чокается с моим, который всё ещё стоит на столе.

— Ну и вечеринка, да? Но, по крайней мере, вы с Оливером отлично смотритесь вместе. Я возьму фотографии у пресс — команда, и моя команда разместит их в