Хищники - Гарольд Роббинс

Когда я вернулся к «роллсу», Джек и Арчи стояли рядом и аплодировали. Затем Джек повязал мне на шею ленту с золотой медалью, на которой была выбита надпись: «ЛУЧШЕМУ ПИСАЛЬЩИКУ МИРА». Расцеловав меня в обе щеки, как принято у французов, Джек торжественно объявил: «Теперь ты у нас почетный гей»!

Потом они вновь забрались на заднее сиденье и затихли. Вроде бы заснули.

Я сидел на переднем сиденье, рядом с шофером. Мы переглянулись.

— Они развлекаются, — с улыбкой сказал мне шофер по-английски.

— Это обычная история? — спросил я, снимая медаль.

— Если нет Джей-Пи.

Я оглянулся и не увидел ни Джека, ни Арчи. Они улеглись то ли на сиденье, то ли на пол. Я достал пачку сигарет. Предложил шоферу. Он покачал головой, но вытащил из приборного щитка прикуриватель и протянул мне.

— На работе мне курить не положено. До виллы Джека мы доехали в молчании. Затем шофер зашел в дом и вернулся с двумя крепышами-слугами. Джек и Арчи все спали. Слуги взвалили их на плечо, как кули с картошкой, и разнесли по комнатам.

Я же через холл прошел в гостиную. Еще один дворец, пусть и не такой роскошный, как у Джей-Пи. Я выглянул из окна. Вид тот же, что и из гостиной виллы Джей-Пи, разве что обзор поменьше: все-таки не вершина холма. На Канны ложилась ночь. Огни вспыхивали как в городе, так и на многочисленных яхтах.

— Добрый вечер, месье Джерри, — раздался за моей спиной женский голос. — Вилла «Жеко» в полном вашем распоряжении.

Обернувшись, я увидел изысканно одетую, очень красивую женщину лет сорока.

— Я Арлен. Домоправительница Джека. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Нет, благодарю. Но я бы хотел подняться в свою комнату, принять душ и переодеться.

— Нет проблем. — Арлен хлопнула в ладоши. Тут же рядом с ней возник один из слуг-крепышей.

— Отведи месье Джерри в синюю комнату, — сказала она по-французски, а повернувшись ко мне, добавила уже по-английски. — Обед в девять часов.

— Спасибо, Арлен, — кивнул я и последовал за слугой. Меня не удивило, что мой чемодан уже стоял в комнате.

— Я также ваш камердинер, сэр. — Слуга заговорил по-английски. — Позволите распаковать вещи?

Я никогда не бывал в Каннах во время фестиваля. И хотя до его открытия оставалось еще десять дней, напряжение уже чувствовалось. Повсюду стояли рекламные щиты с названиями фильмов, вошедших в конкурсную программу, и фотографиями снявшихся в них звезд. Как я понял, американские фильмы составляли лишь малую часть программы.

Утром я сидел за столиком в ресторанчике, расположенном неподалеку от Дворца фестивалей, где проходила регистрация участников конкурсного показа. Помимо конкурсных в Канны привозили много других фильмов, во время фестиваля здесь работал большой кинорынок, и продюсеры старались с максимальной выгодой продать свою продукцию.

На ленч я заглянул в пляжный ресторан отеля «Карлтон». Здесь кучковались самые красивые старлетки, сюда заглядывали влиятельные продюсеры и известнейшие режиссеры. Они тоже слетелись со всего мира. Да, фестиваль еще не начался, актрисы, актеры, режиссеры, чьи фильмы участвовали в конкурсе, еще не прибыли в Канны, но киношная тусовка уже бурлила.

Мне казалось, что это волшебный сон. А у Джека и Арчи вся эта суета вызывала зевоту. Фестивали им уже приелись. По вечерам они отправлялись в кабаре и диско-бары для голубых. Я обедал с ними на вилле, а потом перелистывал англоязычные газеты и журналы. Три дня спустя приехал Поль. Еще через два — Жизель. И буквально перед открытием фестиваля — Джей-Пи.

ГЛАВА 7

Жизель пришла от фестиваля в восторг. Она сказала мне, что встретила нескольких девушек, которые выступали с ней у Поля, а теперь снимались в кино. Они не стали звездами первой величины, но публика их знала, а потому они оказались под прицелом папарацци. В результате их фотографии мелькали в журналах и газетах многих стран мира.

Поль старался изо всех сил, чтобы его девочки как можно чаще попадали в объективы. Особенно эффектный ход он использовал на фестивале 1954 года. Симона Сильва, тогда малоизвестная актриса, исполнила стриптиз на ступенях Дворца фестивалей. Как раз в тот вечер, когда известнейшие продюсеры и актеры подтягивались ко Дворцу, чтобы посмотреть один из лучших фильмов конкурсной программы. Этот эпизод еще больше укрепил репутацию Поля как агента. В тот год он заключил контракты и для нескольких мужчин.

В 1955 году он начал вести дела очень красивого итальянского актера, получившего прозвище Атлант после исполнения роли атланта в знаменитом костюмном фильме «Одиссея». Прежде всего Поль изменил на американский манер имя и фамилию актера. Атлант стал Джорджем Ниагарой. За год Ниагара снялся в трех популярнейших фильмах. Подростки всего мира обожали его. Он стал идолом.

Поль пригласил нас с Жизель на ленч. Мы втроем сидели в «Карлтоне», когда Поль указал нам на Ниагару, раздающего автографы, и печально покачал головой.

— С ним у меня одна проблема. По-английски он говорит без малейшего акцента, все-таки учился в Англии, но я не могу устроить ему роль в Голливуде. Там думают, что он иностранец, а потому им придется дублировать его роль на английском.

— Может быть, там считают, что он не может играть, — предположил я. — Ты посмотри на него — гора мускулов. Рядом с ним «Мистеру Вселенная» делать нечего. Народ будет валом валить на его фильмы, пока он сможет ловить плохишей и оставлять от них мокрое место.

— И все-таки я должен протолкнуть его в Голливуд, — стоял на своем Поль.

Жизель увидела знакомую и помахала ей рукой Она подошла к нашему столику. Ослепительная синеглазая блондинка. Жизель представила нас.

— Анетт Дюваль... Джерри.

Я кивнул и улыбнулся. Поль пригласил Анетт за наш столик. Он ее знал, хотя она и не входила в число его клиентов. Потом Жизель сказала мне, что Анетт Дюваль — псевдоним, на самом деле эта девушка — англичанка, раньше она работала в «Лидо», но уже успела сняться в нескольких французских фильмах.

— Жарко, — пожаловалась Анетт.

— Заказать вам что-нибудь выпить? — вызвался я. Она улыбнулась.

— Благодарю, но я сама о себе позабочусь. — Она достала из сумки маленькую бутылочку «плескассье» и брызнула водой на лицо и плечи.

Я посмотрел на нее, потом на Жизель. Жизель прочитала мои мысли.

— Можно мне задать этот вопрос? — спросил я у Жизель.

Она рассмеялась.

— Мы с Анетт давние подруги. Спрашивай. Я повернулся к Анетт. Но она уже догадалась, о чем я хочу ее спросить.

— Да, — раздался ее серебристый смех. — «Киску» я тоже мою «плескассье». Я посмотрел на Поля.

— Есть идея. Надо бы обговорить ее с Джей-Пи.

— А артисты тебе понадобятся? Может, и мне удастся поучаствовать в реализации твоей идеи? Я вновь повернулся к Анетт.

— У вас есть агент?

— Нет, — ответила она. — Работу я получаю через Друзей.

— Я, между прочим, могу представлять твои интересы, — тут же проявил инициативу Поль. — Роли я тебе гарантирую.

— Что ты задумал? — спросила меня Жизель.

— Одной Анетт мне мало. — Я повернулся к Полю. — Скажи, Джордж согласится сниматься в рекламных роликах?

— За деньги он будет сниматься где угодно, — ответил Поль.

— Отлично, — кивнул я. — Вечером я поговорю с Джей-Пи. Возможно, сейчас самое время повторить попытку.

Как только я прибыл в Канны, Джек перебрался на его виллу, а в «Жеко» остались мы с Жизель да Арчи. Но каждый вечер мы поднимались на холм, чтобы пообедать с Джей-Пи. Выглядел он как всегда, но его рукав перетягивала черная лента. Жизель сказала мне, что, согласно обычаю, он будет носить ее шесть месяцев, Отослав Джей-Пи двадцать тысяч долларов, я также объяснил ему, почему мы потерпели неудачу, подробно перечислил все причины. И хотя старался особо не наезжать на его отца, Джей-Пи не мог не понимать, что творилось у меня на душе, когда мне пришлось покинуть Штаты. И теперь я хотел выяснить, сохранилось ли у него желание выйти на американский рынок.

В этот вечер я воспользовался возможностью окончательно прояснить ситуацию. Вопрос действительно стоял ребром: хотим мы опередить другие французские компании, торгующие родниковой водой, или нет.

— В прошлый раз мы вышли на американский рынок без должной подготовки. Не те размеры бутылок, минимум рекламы. А главное — мы даже не попытались объяснить американцам преимущества «плескассье».

Джей-Пи встретился со мной взглядом.

— Ты вновь говоришь о значительных инвестициях.

— А ты говоришь, как твой отец. Нравится тебе или нет, но именно благодаря ему мы и провалились.

Поверь мне, «Эвиан» и «Перрье» наших ошибок не повторят.

— Надеюсь, ты знаешь, как потратить деньги?

— Помнится, во время войны ты какое-то время служил в Лондоне и познакомился там с полковником Мэттью Фоксом из штаба Эйзенхауэра.

— Какое это имеет отношение к торговле водой в Штатах?