Эхолетие - Андрей Сеченых

Что-то еще его беспокоило в процессе размышления. А, вспомнил … что-то кольнуло, когда он подумал о кривом маршруте от книжного до университета. «Дзинь». Маршрут. «Дзинь– дзинь-дзинь». Ну да, если предположить, что всё не бессмысленно, то единственное логическое объяснение хаотичному движению, это был заранее проложенный маршрут. Но для чего?!

Прудников поднял глаза и понял, что он провалился в мысли на довольно долгий период. Друзья настороженно разглядывали командира группы.

– Я вас услышал. У меня тоже есть сомнения, но они неоднозначные. Сделаем так, я задаю вопросы и получаю чёткие логичные ответы. Итак, смысл выставлять «наружку» за «млекопитающим», как вы его окрестили? И в чем смысл отношений «Католика» и объекта?

– Володь, да там всё просто могло быть. Прошелся не по той улице и попал в поле зрения. Город весь напичкан закрытым производством, – Леший на правах друга держал ответ за всю команду. – Мы же недавно его повели и не в курсе того, что было месяц назад. А что касается отношений, так может он к дочери подкатил, а папаша решил его пробить, ну не совсем легально, мог друзей из «семерки» попросить…

«Дзинь-дзинь-дзинь»… «Вот здесь прав Леший, на все сто процентов прав», – подумал Прудников, – и всё сразу встало а свои места. И «наружка», которая почему-то отслеживала объект только в период рабочего дня, да и вообще – на маршруте была выставлена только одна бригада, чего по определению не могло быть.

– Согласен с твоей версией, Леший. Скорее всего, так оно и произошло. Только, к сожалению, одно это заставит нас задержаться.

– Это почему? – старый друг, не удержавшись, чуть повысил голос.

Прудников показал старому другу тыльную сторону своей ладони, и тот покорно кивнул, понимая, что увлекся.

– А потому, что это несанкционированное задействование сил и средств Службы. А это значит, что если есть друзья наверху, то его просто пнут пинком под зад, а если нет, то посадят, как пить дать. Но в нашем случае это говорит еще дополнительно о том, что объект – человек рисковый и совсем не законопослушен, а значит, есть вероятность, что вся его благонадежность – ширма, картинки, которые он нарисовал специально для таких, как мы. Значит, надо копать дальше, согласны?

Леший кивнул, вслед за ним и Пётр, хотя они прекрасно понимали, что их согласие носило формальный характер, здесь всё решал один человек – Прудников.

– Идем дальше. На самом деле меня беспокоит «Игрок». Лёша, еще раз, подробно, свои мысли, ощущения, абсолютно всё, что можешь сказать о нем. Если «Католик» просто обыватель, то откуда в его окружении профи такого класса, что обвел тебя, старого волка, вокруг пальца? Или произошло недоразумение, и ты просто отвлекся, а он тем временем забежал в туалет и вышел из кафе?

Леший едва заметно изогнул правый угол рта, что обозначало легкую усмешку:

– Ну да, «куда, куда вы удалились? Пошли … и провалились?»… Нет, командир, я всегда внимателен, даже дома, ты же в курсе. Он грамотно сработал, сомнений нет. Исчез в десяти квадратных метрах закрытого пространства… Здесь можно было бы предположить, что «Католика» разыгрывает кто-то в темную, если бы он имел отношение ну хоть к каким-то минимальным секретам. Мы даже не знаем, русский «Игрок» или иностранец. Короче, я пас, идей нет никаких.

– Кстати, сегодня на маршруте ты никого похожего на него не встречал?

Леший немного помялся, пробежал взглядом по лицам товарищей и виновато опустил глаза к поверхности стола:

– Ну был там один… Хотя совсем не уверен…

– Леший, твою мать! Ну где же ты раньше был! – со стороны казалось, Прудников просто молча и не торопясь помешивал сахар в чае, – где? во сколько? описать внешность теперь сможешь?

– Да не торопись, я же за рулем весь день был, да и лица не видел. Дело было в книжном. Петька тогда нырнул за «Католиком», ты гулял в десяти метрах, а я в машине.

– Не тяни. Я понял.

– Так вот, примерно через полчаса после этого вышел из магазина мужик в сером пальто и кроличьей шапке. Уши у неё были завязаны не кверху, как обычно, а сзади. Я, кстати, на него внимание обратил из-за пальто, такие носили в пятидесятые, самый писк моды был. Еще подумал, вроде не старик, а шмотки древние. Короче, что меня тогда резануло, – его походка. Так же немного сутулился, так же руки в карманах, так же по-спортивному шагал, собранно и резко. Баул у него еще с собой был.

– Какой еще баул?

– Сумка спортивная, такие на тренировку носят. Надписи вроде не было никакой.

Пришла очередь занервничать Прудникову. Фотографическая память любезно выложила из своего кармана карточки влюбленной парочки и огромную синюю сумку, стоящую на лавочке рядом с молодым человеком. Лица последнего он не видел, поскольку этому мешал фотоаппарат с болтающимся кожаным чехлом, который полностью закрыл лицо и шею фотографа.

– Она случайно не синего цвета была? – голос слегка дрогнул.

Леший улыбнулся:

– Да, синего. Командир, ты же не смотрел даже в его сторону, когда успел ..?

– Я увидел её лишь час спустя. Петь, ты внутри был, засёк мужика с баулом? – Прудников требовательно и серьезно заглянул в глаза подчиненного.

Блондин утвердительно кивнул головой:

– Да, был там такой. Что-то изучал в отделе «Техническая литература», лица не было видно, он в шарф уткнулся. С «Католиком» в контакт не вступал. Так что ничего конкретного. Что-то купил и ушел. Сумка здоровая точно была, рядом на витрине стояла.

– Меня его возраст интересует, хотя бы ориентировочно.

– Я только ухо его видел и нос. Мужик твоих габаритов, не маленький, короче. Но по ощущениям лет тридцать, может, чуть больше, – ложка снова продолжила разгонять водоворот в стакане, значит Петьке сказать больше нечего.

Прудников задумался. «Чертовщина какая-то. Что же получается, если мужик из книжного – это «Игрок», то как тогда он связан с парнем на скамейке, сумкой, что ли? Бред. А парень из сквера? Их что, группа работает?». Из тягостных раздумий вытащил вопрос Лешего:

– Володь, я не понял, а к чему ты клонишь ?

– Ни к чему не клоню. Пытаюсь решить логическую задачку. В парке работала фотокамера, молодой человек снимал молодоженов В книжном ты, Лёша, опознал или почти опознал «Игрока» с баулом. Точно такой же баул я приметил у паренька во дворе, который, заметь, также фотографировал свою девушку.

– Командир, извини, но думаю, ты немного переборщил, – Леший старательно подбирал слова. – В ясный весенний день ты обнаружил двух фотографов. И что тут удивительно? В книжном я, предположительно, по походке, опознал «Игрока». Заметь, ни по лицу, ни по примете, а по походке! Что касается сумок, то думаю, если погуляем по городу, еще десяток похожих найдем.

– Считаешь, случайность?

– Не совсем так. Если летом выйти на пляж, то можно там обнаружить сотню красавиц в купальниках. Это не случайность, это стечение обстоятельств, солнце, море и пляж. Здесь то же самое. Главное, что с «Католиком» никто не контактировал.

– Леший, не уговаривай меня, и так уже мозги враскоряку. Уже слышу слова генерала: «Спасибо тебе, капитан Прудников, за бесцельно проведенную командировку». Ладно, парни, погнали в часть, нам еще минут сорок пилить, а завтра продолжим.

– Володь, может еще по чебуреку?

– Леший, завязывай, нам шпроты доесть еще надо. Их же целый ящик еще в части остался.

Компания разжала кольцо плеч и по-военному собранно двинулась на выход. Шедший последним Прудников обратил внимание на парня с плеером, который сидел с открытой книгой «Истории государства и права», что-то писал в тетрадь для конспектов и умудрялся при этом слушать плеер и ритмично покачивать головой в такт музыки. «Дурачок, делай что-то одно, иначе ничего не выйдет», – подумалось ему.

«Дурачок» поднял голову, которая, как оказалось, принадлежала советскому студенту Алексею Самойлову, и задумчиво посмотрел вслед крепкому мужчине в кожаной куртке с меховым воротником. Потом он перевел взгляд на плеер и усмехнулся: «Вот уж точно не знал, для чего пригодится».

Полгода назад на толкучке Лёшка решительным жестом достал из кармана (с ума сойти!) двести сорок рублей и в тот же миг стал обладателем японского плеера «Sony». Благодаря серебристой коробочке сумасшедшего дизайна с мигающим красным светодиодом, по дороге домой он в полной мере ощутил себя жителем европейского мегаполиса. Любимый «Флойд» заполнил все пустоты внутри тела, и серый город заиграл яркими красками, а прохожие сменили усталые, замкнутые лица на приветливые и оживленно-молодые. Проблемы дня отвалились сами по себе, а походка стала неожиданно упругой. Эти метаморфозы стоили дороже, чем двести сорок «рэ». Была еще одна причина – Белка. Известно, что девушек, особенно красивых, надо постоянно чем-то удивлять и баловать, иначе они либо быстро перестанут быть красивыми и явят тебе либо нелицеприятные гримасы, либо останутся красивыми для всех остальных, кроме тебя. Белка тоже стоила гораздо больше двухсот сорока рублей, поэтому Лёшка был безмерно рад за такие смешные деньги наблюдать, как привязанный к его ремню проводок от наушников сообщал некую энергию стройному силуэту, который интимно пританцовывал, двигаясь в ритме мелодий в курилке между вторым и третьим этажом университета.