Меч и перо - Мамед Ордубади

______________

* Ч а р ш а ф - покрывало для головы, чадра.

Эмир чуть не задохнулся от гнева.

- Ах, низкая тварь, я велю повесить тебя за волосы!

Себа-ханум забилась на полу в истерике, сорвала с головы платок и простонала:

- Я хотела сослужить службу хазрету эмиру, и за это мне пришлось принести в жертву свои полосы. Негодяи, боясь, что в ночной тьме могут оставить а моей прическе что-либо из драгоценностей, отрезали мои косы и унесли с собой. На прощание они сказали: "Ступай, передай Фахреддину, если он действительно герой, пусть отомстит нам за твою честь!"

Эмир позеленел от злости.

- А мое письмо Фахреддину?!

- Все отобрали - и письмо, и даже яд, который хазрет эмир дал мне, чтобы я отравила поэта Низами. Эмир вскочил и залепил Себе-ханум пощечину.

- А моя честь?!

Себа-ханум не нашлась, что ответить, - как никак она пять часов провела в обществе незнакомых мужчин.

Тохтамыш счел нужным вмешаться.

- Если бы это гнусное преступление было совершено людьми Фахреддина, нам следовало бы опасаться последствий. Но Себа-ханум уверена, что негодяи совершенно посторонние лица, враждебно настроенные к Фахреддину. Коль скоро это так, бояться нечего. Сокровищница эмира полна драгоценностей, подобных тем, каких лишилась наша Себа. Волосы за месяц отрастут. Приставная коса может помочь делу. Что касается вопроса о чести, и здесь нет ничего страшного. Негодяи запятнали не ту честь, которая была оказана ей вами, а честь Фахреддина. Возможно, знай они, что Себа-ханум носительница чести эмира Инанча, они не посмели бы совершить насилие.

Гнев эмира погас. Слова визиря показались ему разумными. Он вызвал хадже Мюфида и приказал:

- Принеси одежду Себы-ханум! Любая ее просьба для тебя - закон! Но обо всем этом никому ни слова.

Дздже Мюфид вышел.

Тохтамыш стал утешать Себу-ханум:

- В жизни часто случаются подобные неприятности. Человек не должен падать духом. Завтра же начни действовать. Постарайся увидеть Фахреддина и узнать, почему он не ждал тебя в роще. Если насилие над тобой-не дело его рук, пытайся заманить молодчика во дворец. Что касается Низами, вот мой наказ: не теряй из виду своих нищенок. Говоришь, у тебя отобрали яд? Пусть. У хазрета эмира его много. На этих днях надо покончить с семьей Низами. И он, и его жена Рена, и живущая с ними поэтесса Мехсети-ханум должны умереть!

Из глаз Себы-ханум брызнули слезы радости.

- Все выполню, жизни не пощажу! - воскликнула она.

ХИТРОСТЬ

Встреча атабека Мухаммеда прошла сравнительно успешно, так как была заранее хорошо подготовлена.

Аранцы не смогли ни увидеть атабека, ни пожаловаться ему, ни подняв руки, передать свои челобитные. Десятки тысяч крестьян, которые стекались к дороге, ведущей от Карабаха в Гянджу, чтобы приветствовать нового хекмдара, были вынуждены вернуться в свои деревни, так и не повидав атабека, ибо многих крестьян, пришедших к тракту Карабах - Гянджа, схватили и бросили в тюрьму.

Повсюду распускались слухи: "В Аране действует тайная организация, подготавливающая покушение на атабека!"

Вслед за этим были арестованы сотни азербайджанцев, которых объявили "членами тайной организации". Страх сковал

население Арана.

Жители деревень Пюсаран, Базарджук, Барда, Хюрсанак, Исфаган и Ханегах в ожидании проезда атабека Мухаммеда попрятались по своим домам и, чтобы не попасть под подозрение, боялись показываться на улице.

Люди, которые совсем недавно собирались подать атабеку. жалобы, теперь в страхе не смели рта раскрыть, а жалобы были сожжены.

Однако, несмотря на столь успешный ход дела, эмир продолжал принимать все новые и новые меры предосторожности. С обеих сторон дороги, по которой следовал атабек Мухаммед, плотной стеной выстроились вооруженные отряды.

Атабек, пораженный тем, что на всем протяжении пути от границы Северного Азербайджана не видно населения, спросил визиря Тохтамыша:

- Мы проделали большой путь и видели много деревень. Разве в них никто не живет? От Карабаха до Гянджи тридцать четыре ферсаха*, но я не встретил ни одного крестьянина. Почему так?

______________

* Ф е р с а х - персидская мера длины, равная приблизительно 7 км.

Тохтамыш еще ниже склонил свою седую голову.

- Верно, элахазрет, верно. Вы не встретили ни одного крестьянина, и оттого сердце вашего смиренного слуги сравнительно спокойно. Несколько дней назад была раскрыта тайная организация, поставившая целью убить элахазрета. Но, слава всемогущему Аллаху, благодаря неусыпной бдительности хазрета эмира, нам удалось предотвратить готовившееся покушение на элахазрета.

Слова Тохтамыша заставили атабека Мухаммеда призадуматься. Сколько раз брат его Кызыл-Арслан писал ему о добросердечном отношении азербайджанского народа к атабекам!

Тохтамыш, видя, что атабек охвачен мрачными мыслями, решил еще больше поколебать его веру в искренность азербайджанцев.

- Во все бунтарские деревни посланы карательные отряды, - сказал он. Я докладываю об этом мудрейшему элахазрету атабеку с тем, чтобы познакомить с положением в его владениях. В день, когда элахазрет атабек ступил на землю Арана, должно было начаться грандиозное восстание. Джанаб эмир с молниеносной быстротой отсек дракону голову. Все это свидетельствует об искренности и преданности джанаба эмира новой династии.

Задумчивость атабека не означала, что он поверил словам Тохтамыша об азербайджанцах.

Въехав в Гянджу, атабек Мухаммед велел остановить тахтреван и подать коня.

Эмир склонился в подобострастном поклоне.

- Приказ элахазрета - закон для его слуг. Но я опасаюсь за жизнь нашего повелителя, если он въедет в город верхом...

Атабек пропустил слова эмира мимо ушей,

- Коня! - повторил он.

Подвели красивого жеребца. Атабек вышел из тахтревана и вскочил в седло. Он впервые был в Гяндже, и ему не терпелось осмотреть город и познакомиться с, его жителями. Но куда бы атабек ни обращал свой взор, он видел только стену из иракских всадников. Лишь возле дворца его встретила небольшая толпа горожан, специально подобранных эмиром. Тут были мюлькедары, духовенство, высокопоставленные чиновники эмира и тому подобные.

Впереди и позади свиты атабека Мухаммеда ехали два отряда персидских всадников по две тысячи человек в каждом. У атабеков стало правилом: отправляясь в поездку к тюркским народам - брать с собой охрану из персов, а направляясь в края, где говорили по-фарсидски-окружать себя телохранителями - тюрками.

Эмир и его визирь заранее все продумали. Чтобы атабек не заподозрил обмана, на ближайших улицах толпились гянджинцы, желавшие подать атабеку прошения. Завидев хекмдара, они подняли вверх руки со своими челобитными. Люди атабека брали эти челобитные и опускали в запертый ящик. Содержание их было примерно одинаково, - в них писалось о справедливости и любви эмира Инанча к жителям Арана, о том, что бунтари уничтожены и в стране восстановлены покой и порядок, выражались просьбы оставить эмира на посту правителя Арана.

В челобитных было много жалоб на азербайджанцев от арабов и персов, владеющих в Азербайджане большими деревнями и поместьями.

Как Фахреддин и его сторонники ни пытались пробиться вперед, ближе к атабеку, этого им не удалось, и они не смогли передать ни одной жалобы.

Атабек, в душе которого росло недоумение, доехав до ворот дворца, спрыгнул с коня и вошел внутрь.

Три дня атабек Мухаммед никого не принимал. С утра до вечера ему читали челобитные жителей Гянджи. Атабек хотел познакомиться с положением в стране. Однако в челобитных говорилось исключительно о справедливости и мудрости эмира.

Вечерами атабек развлекался на богатых пирах, где было все хорошенькие девушки-виночерпии, мютрибы*, танцовщицы, прекрасные рабыни, певицы, музыкантши, шуты, скоморохи.

______________

* М ю т р и б - мальчик или юноша-плясун, танцующий в женском платье.

Атабек не принимал ни гянджинскую знать, ни посланцев соседних государств. Он хотел вначале разобраться в обстановке. Но это было невозможно, так как эмир Инанч оградил его от внешнего мира, заперев в стенах своего дворца.

СЛУЧАЙ

- Никогда не падай духом, - говорил Ильяс Фахреддину.- Случившееся нельзя назвать поражением, ибо борьба не окончена. Еще неизвестно, кто выиграет решающую схватку. Два враждующих стана могут попеременно брать верх, но истинный победитель тот, кто в последнем бою нанесет противнику завершающий удар. Эмир одержал временную победу, но он ничем не закрепил ее до сих пор. Мне кажется, эта победа в конечном счете завершится его разоблачением.

Однако Фахреддин потерял надежду на успех и пребывал в унынии. Он был уверен, что атабек Мухаммед покинет Аран, так и не узнав обстановки в стране, не познакомившись с жизнью народа. Отсюда шло его неверие в свои силы.