Периферия - Алексей Аксёнов

— Не аргумент. Оборотни скажут то же самое.

— Ты их работу видел? — огрызнулась Элла. — Порвут человека, а съедят-то кусочек!

Я пожал плечами. Тратить драгоценное время работы амулета на бессмысленные препирательства не хотелось. Бывало всякое — и оборотни, убивающие ради убийства, и вампиры в кровавом запое, и ведьмы, проверяющие смертоносные заклинания на людях…

То что Тёмные недолюбливают вампиров, я знал всегда, но эта нелюбовь, оказывается, полностью взаимна. Обольщаться, впрочем, не стоило: при любом раскладе упырь остаётся Тёмным.

Ничего интересного я больше не услышал. Эльвира честно попыталась перебрать все подозрительные случаи, так или иначе связанные с "Шиканой", но ничего достойного внимания так и не прозвучало.

— Ладно, спасибо и на этом, — Неяркая вспышка в Сумраке известила нас о том, что амулет отработал своё время и до следующей "зарядки" превратился в простой кусочек резной кости. — Мы не забываем добра. Я думаю, Ночной Дозор достойно наградит тебя за эти сведения.

Эльвира бросила на меня короткий быстрый взгляд — как мне показалось, с изрядной долей презрения.

— Служу Свету! — буркнула она.

— Элла, вот этого не надо! Ты — Тёмная, вот и будь ей. О Свете надо было думать раньше.

— До того, как я стала вампиром?

— Если на то пошло — да.

— Ну что ж, извини, тебя не спросила!

С моего языка чуть было не сорвалось: "А зря!". Однако я помнил, чем кончилась моя шутка в прошлый раз. Эльвира тем временем продолжала:

— Да, конечно, вам было бы проще. Ещё одна тихая смирная овечка в вашем человеческом стаде… Кто бы я ни была — теперь я Иная!

— Ты не хотела быть овечкой и стала волчицей? — Я не выдержал.

— Собакой на цепи! — огрызнулась Эльвира. — Да, мы — звери, двуногие хищники! Вы нас убиваете. Тёмные — дрессируют и подкармливают. А если не слушаемся — сдают на вашу живодёрню… Но скажи мне, Светлый: так ли уж велика между нами разница? Чего стоишь ты сам без человеческой Силы?

— Я не убиваю ради Силы.

— А мы убиваем. Чтобы напиться крови. Чтобы забыть о нашем голоде. Чтобы выжить. Но мы никогда не убиваем людей для того, чтобы остальные зажили лучше и справедливее! — Последние слова Эльвира буквально выплюнула мне в лицо.

— Элла! — Я невольно повысил голос. — Это старый спор, и не нам его вести! Борьба за души людей идет тысячелетия. Да, и Свет, и Тьма устилали свою дорогу трупами — но мы-то хотя бы понимаем, что это неправильно, что так быть не должно!

— Понимаете? Что ж, блажен, кто верует… Ладно, всё это слишком давние и слишком громадные дела, нам их не понять. Вернёмся к тому, что ближе. Наша лотерея — как она тебе?

— Абсолютно справедливо. Мы не вправе решать, кто достоин жить, а кто — умереть.

Честно сказать, здесь я вынужден был покривить душой — слепой жребий вампирской лотереи никогда не казался мне справедливым. Уж если мы позволяем вампирам убивать людей, то не лучше было бы дать им возможность самим выбрать жертву? Чудовищную историю, произошедшую в Москве лет семь назад, в подробностях разбирали со всеми молодыми дозорными.

Как ни странно, на случайности жребия настаивали прежде всего сами Тёмные: неизвестно почему, но вампиры и оборотни, если у них была такая возможность, предпочитали нападать на убийц, насильников, мошенников и прочих негодяев. Тьма в человеческой душе делала наслаждение от охоты ещё острее.

И для таких жертв не было ласкового и милосердного Зова. Только размытая серая тень, падающая на спину, бросающаяся на грудь — или медленно выступающая навстречу из темноты. И ледяной, смертельный, нечеловеческий ужас на лицах тех, кого находили поутру.

Я ошибаюсь, или в голосе Эльвиры действительно скользнуло что-то личное?

Свет и Тьма, кто же ей достался?

— Справедливо? Ну что ж, пусть будет так… — Эльвира отвернулась.

Да уж, послала судьба напарницу… По сравнению с ней гремучая ртуть — абсолютно инертная и безопасная субстанция.

Однако нужно отдать ей должное: сегодняшний успех — это целиком заслуга Эльвиры. Не сомневаюсь, что рано или поздно мы бы отыскали этого мага, но наша свежеиспечённая сотрудница сэкономила нам кучу времени. По сути, нашу спецгруппу можно распускать или переключать на новую задачу.

Когда мы вернулись в офис, Твердислав был уже в курсе дела. Мои ребята, не дожидаясь приказа, уже успели рассказать ему обо всём, так что мне оставалось лишь гордо выложить на стол листок.

Выслушав мой доклад и внимательно просмотрев записанное заклинание, шеф хмыкнул:

— Неплохо их там учат… Структурной записью обычно пользуются только маги-теоретики. А тут, гляди-ка, обычный Тёмный — и так подробно… Ладно, передадим экспертам, пусть разбираются. Кстати, а ты уверен, что это именно та запись?

— Нет, — честно ответил я. — С тем же успехом это может быть и заговор для выведения бородавок. Я же чистый практик, читать такие символы не умею. Он вполне мог сунуть мне что угодно, лишь бы я побыстрее отвязался. Но я думаю, что большего нам сейчас не узнать.

Шеф кивнул:

— Пожалуй, ты прав… Вообще, что-то с этим Волковым нечисто. Я попросил белгородцев проверить его поплотнее, но пока они доберутся до Губкина, да пока что-то раскопают… Надеюсь, нам не придётся обращаться к этому Тёмному повторно. Ты ставил следящие Знаки?

— Нет. Он оказался сильнее, чем ожидалось, я побоялся, что он их заметит.

— Заметит — и что дальше? Твоя идея с волонтёром-информатором — это полумеры… Впрочем, может, оно и к лучшему…

— Может быть, стоит организовать полноценное наблюдение? — спросил я. — Можно послать кого-то из "резервистов". Или даже я сам проеду и посмотрю, что там творится?

— Нет! — категорично заявил шеф. — Вот этого делать мы не будем точно… Скажи-ка мне лучше вот что: ты полагаешь, что внезапно возросший уровень Силы у Волкова — это след "пятки"?

Я вздрогнул. Ничего подобного сказать я ещё не успел. Неужели Твердислав действительно умеет читать мысли сотрудников? Или это настолько очевидно?

— Похоже на то. Он как минимум на два уровня выше, чем записано в его досье. Очень похоже на Будинцеву в вашем изложении, Твердислав Владимирович.

— А сам халфер? Он, по-твоему, мог подвергнуться влиянию?

— Я не знаю. Тут требуется полноценная исследовательская группа, а не трое дозорных-оперативников. Ведь про халферов, как я понял, никто ничего толком не знает?

Твердислав кивнул.

— Вот именно, что ничего… — с досадой произнёс он. — Исследовательская группа — будет… если доживём… и если он сам выживет. Серых проклят, ты не забыл?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});