Злые дети - Дмитрий Сергеевич Грунюшкин

возраста с корзинками, полными грибов. А ведь раньше здесь была охрана и никого не пускали.

А вот и ворота интерната.

Виктор остановил машину и выбрался на воздух.

Интерната больше не существовало.

Ворота из железных труб и арматурин были закрыты на большой навесной замок, уже тронутый ржавчиной. Но вот калитка болталась на одной петле, а часть забора завалилась. Виктор бросил машину с заведенным двигателем и двинулся в глубь территории.

В Подмосковье, несмотря на запредельную стоимость земли, хватало заброшенных объектов. Пионерских лагерей, воинских частей, заводских домов отдыха. Виктору не раз приходилось бывать в них. Картина всегда была схожей. Не просто оставленное людьми место, а именно брошенное, словно при срочной эвакуации. Разгромленная мебель, груды никому не нужных документов, обрывки наглядной агитации, какие-то тряпки и ботинки. И мусор, оставленный «сталкерами» более позднего времени, которые набрели на такой объект – пакеты, банки, бутылки и дерьмо.

Здесь все выглядело несколько иначе. Интернат не бросили. Его вывезли. Вывезли аккуратно и чисто. Никакого оборудования, никаких кроватей или парт. Никаких стенгазет или учебных материалов. И ни одного клочка бумаги. Сняли и увезли даже вывески со стен учебных корпусов и казарм, которые тут, как подсказала память, назывались почему-то гостиницами. Ничего, что могло бы подсказать случайному человеку, что здесь раньше располагалось.

И что-то подсказывало, что, если обратиться в муниципальное учреждение, там ему ничего не скажут о том, куда делся интернат и что он из себя представлял. Если этот лагерь существовал под опекой ФСБ, и ФСБ пожелала спрятать зачем-то концы, то просто так их не найдешь.

Макаров стоял на плацу, где проводились торжественные церемонии, и пытался вытащить из глубины себя хоть что-то. Картина оставленного людьми городка подавляла. Но не находила отклика в сердце. Он помнил каждое здание, хотя с тех пор, когда он тут жил и учился, появилось много нового. Он знал, где что находится. Например, знал, что из угловой комнаты на третьем этаже вот этого здания видно окно душевой комнаты в девчачьей казарме. Он помнил выщербины на ступеньках главной лестницы – тут рабочие уронили огромный сейф, когда тащили его в кабинет бухгалтера на второй этаж.

Но он не помнил себя здесь. Ни одна струнка души не завибрировала от вида места, где он провел много лет.

Он вернулся в машину и двинулся назад. Уже у самого поселка он нагнал встреченных раньше теток с корзинками, тормознул и подошел к ним. Тетки остановились, глядя на него настороженным взглядом.

– Здравствуйте, с удачной охотой вас, – улыбнулся Виктор. – Белые есть в этом году? А то в наших краях одни подберезовики. А это разве гриб!

Тетки тут же отбросили подозрительность и бурно принялись ругать времена вообще и это лето в частности. Белых мало, а лисичек вовсе нет, маслята уже рождаются червивыми, потому что жарко. Хорошо хоть опята дуром полезли, но их ведь не есть, а только на закуску мариновать, так что плохо все.

– А в лагерь не заходили? Там подальше на территории отличный березняк, – вставил Виктор. – По виду должны грибы там быть.

– Ты что, – взмахнула руками одна тетка. – Мне муж запретил туда даже приближаться. Говорит, заминировали там все, когда уезжали.

– Да ладно? – не поверил Виктор.

– Так армия ж там командовала. И увозили все на военных машинах, и солдаты с автоматами были. Какая-то у них тут то ли база, то ли лаборатория была. Точно тебе говорю, заминировали.

– База? – не понял Виктор. – А дети?

– Какие дети, милой? – удивилась вторая. – Детей тут уж лет пять не было. Какие-то доктора остались, в белых халатах. Да охрана. А два года назад и вовсе все вывезли.

След оборвался. Но пустой поездку назвать нельзя. Нужно только понять, как именно уложить полученные кирпичики информации в строящееся здание теории.

Теории, которая все больше начинала обретать очертания теории заговора.

34.

После поездки в интернат Виктор решил отправиться домой, где он уже не был два дня. Требовалось принять душ, переодеться и вообще прийти в себя. Даурский на звонки так и не отвечал. И это начало уже не раздражать, а беспокоить.

По пути несколько раз проверился, но слежки за собой не обнаружил. Впрочем, это ничего не значило. Если в деле спецслужбы, они в состоянии проследить за кем угодно с помощью тех же дорожных камер. Так что обольщаться не стоило.

А вот во дворе ждал сюрприз. И не самый приятный. Прямо напротив его подъезда стоял черный «Мондео» с номерами СКР. Гадать, кто это прибыл по его душу, долго не пришлось. Из машины неспешно выбралась Анна Снежкова. Поскольку вышла она из водительской двери, значит, приехала одна. Пока Виктор парковался, он лихорадочно выстраивал линию поведения. Но получалось плохо, потому что он не понимал, с какой целью эта дамочка удостоила его своим личным визитом. Она вполне могла вызвать его в свой кабинет, телефон Виктор не выключал. А если всплыла какая-то большая проблема, достойная задержания, она не явилась бы в одиночестве, а притащила с собой отряд силовой поддержки. А их поблизости не наблюдалось.

– Рад вас видеть, – неискренне улыбнулся Виктор, подходя поближе. – Что-то случилось?

– Да, – без улыбки ответила инквизиторша. – Я решила, что должна это сказать вам лично.

– Что именно? – посерьезнел Виктор.

– Я… В общем, на вас пришла бумага из МВД.

– Не понял, – теперь удивление Виктора стало неподдельным. – Штраф какой-нибудь?

– Не совсем, – Анна вздохнула, решаясь. – Это благодарственное письмо.

– Вот как, – Виктор немного опешил.

– Да, как раз за тот случай, задержание торговцев людьми, – Анна явно чувствовала себя не в своей тарелке, смотрела в сторону. – Рекомендуют представить вас к государственной награде.

– А у вас по этому случаю как раз ведется проверка о превышении полномочий. Неудобная ситуация. Я вас понимаю и даже немного сочувствую.

– В общем, я решила, что в таком случае нужно принести извинения и лучше всего сделать это лично.

Это признание далось Снежковой нелегко. Она даже покраснела немного. Виктору стало жаль эту валькирию.

– Вы, наверное, давно меня ждете, – сказал он. – Может, зайдем ко мне, выпьем по чашечке кофе, поговорим как человек с человеком. Мы же можем поговорить, как человек с человеком?

Анна поколебалась пару секунд, а потом махнула рукой.

– А давайте. Что ж я, не человек, что ли?

Виктор усадил неожиданную гостью на кухне. Это больше соответствовало моменту. Превращать встречу в светский раут при свечах не стоило. Да и не получилось бы. Снежкова явно не из тех женщин, что ведутся на такие