Параллельная жизнь (СИ) - Чернов Сергей

– Холь! – одновременно вскрикивают ДжеМин и СунОк.

Девушки начинают двигаться одновременно с началом заводного ритма. Стадион отвечает восторженным рёвом, который не стихает совсем, а нисходит до уровня прибоя при лёгком шторме.

Через полминуты выходит седьмая девушка с микрофоном и присоединяет к ритму ласковый и вкрадчивый голос. Шестёрка, разбившаяся на пары, крутит разнообразные фигуры на помосте, работая на все четыре стороны.

– Дочка, это кто поёт? На ЮнМи не похожа… – шёпотом спрашивает ДжеМин.

– Это БоРам, – тоном знатока отвечает СунОк, – Где ЮнМи, не пойму…

– Смотри, кто лучше всех танцует, – горделиво советует мать. СунОк напряжённо вглядывается, вдруг вскрикивает:

– Вот она! – тычет пальцем, – Светлые волосы мелькнули и немного выше остальных!

Женщины, ахая, внимательно следят за фигуркой ЮнМи. Вот танцовщицы одновременно скидывают пиджаки и остаются в чём-то белом с длинными рукавами. Зачем это было сделано, стало понятно через несколько секунд. Цвет освещающих их ближайших прожекторов стал меняться. Зрителям казалось, что девушки в розовом, потом малахитовом, следом голубовато-фиолетовом одеянии.

Музыка обрывается, БоРам сразу идёт к краю, остальные к другому.

Через полминуты на сцену поднимается…

– Это ИнЧжон, – тем же тоном знатока просвещает маму СунОк. И обе, как весь стадион, внимают песне «Lemon».

Тихий океан близь японских островов. Круизная яхта.

29 ноября, 11 часов.

Стою на палубе в штормовке, позаимствованной из запасов яхты. Мы идём в Осаку. У меня в этом городе запланирована кульминация турне и моего проекта. Вчера позвонил Амуро по жутко секретному телефону. Не первый раз, кстати. Мы с ней, считай, с первого дня плотно работаем. Поэтому ЮСон только облизывается и зубами пощёлкивает, нарезая вокруг меня круги. Рекламные и прочие посторонние дела только с санкции Икута-сама. Преогромное ему мерси, то есть, оригато за то, что взял меня под своё крылышко. Хотя… если учесть, какой куш его компания с этого срубает, впору ему мне огромное оригато преподносить. И преподнесёт, поглядим, в скольких сотнях тысяч, а лучше миллионов долларов, выразится его безмерная благодарность. А ты, глупый пацак ЮСон, обломись! Тебе ещё выйдут боком выцарапанные у нас семьдесят процентов.

В Осаке нас ждёт стадион. Икута-сама светится от счастья по результатам примерки нашего шоу к большим спортивным сооружениям. ЮСон тоже светится отражённым светом. Отражённым в том смысле, что наш успех непосредственно отражается и на агентстве. Вместимость больших стадионов исчисляется десятками тысяч, меньше сорока тысяч не найдёшь. При средней цене в полсотни зелёных, выручка достигает двух миллионов. Плюс продажи мерча, контракты с транспортными компаниями, рекламные контракты. Не связывался с этим никогда, но думаю, не ошибусь, если умножу на два, два с половиной.

В Осаке вместимость 47 тысяч, так что можно смело спрогнозировать финансовый результат в пять миллионов. А нас ещё «Tokyo Dome» ждёт. С 55 тысячами зрителей и более высокой средней ценой на билеты.

А прохладно на палубе-то.

– ЮнМи! – Из дверей на трап вниз выглядывает СонЁн, – Быстро вниз! Простудишься!

Вниз так вниз. Спускаюсь в уютнейшее кафе. Кроме СонЁн здесь только ИнЧжон. Вот, кто мне нужен. Давно пора заняться своей партнёршей по танцам. Подхожу сзади, слегка приобнимаю, и в ушко ей льётся интимный шёпот. Девушка, поначалу напрягшаяся, медленно расслабляется.

– Иня, давно хочу узнать… ты только не злись. Что у тебя за дела с директором?

ИнЧжон сжимает губы, потом расслабляет. Но пока не уступает.

– ЮнМи, скажи, вот что тебе за дело?

– Иня, опять влезешь в неприятности, кто тебя спасать будет? Не отнекивайся. Уже все девчонки видят, что ты с директором какие-то игры затеяла. Что за танцы? Давай-давай, рассказывай…

Тут я сделал кое-что, от чего у меня внутри опять будто затрещало. Или что-то слишком мужское или слишком женское. Как бы ни одновременно и то и другое. Я легонько прихватил губами её за ушко. ИнЧжон замирает. Ах, ты ж… да она млеет! Святые цитрусовые! Медленно отодвигаюсь, может и зря это сделал, но если сделал, то глупо отказываться от результата.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

ИнЧжон признаётся, дыша чуть глубже обычного.

– Я пообещала ему стать любовницей после успешного турне…

Я не ахаю, чего-то подобного ожидал. Спрашиваю прямо и с нескрываемым сочувствием:

– И что, в самом деле, ляжешь под него?

ИнЧжон отчаянно мотает головой, нет-нет-нет!

– И как вывернешься? Он же тебя потом живьём съест.

С таким же отчаянием девушка пожимает плечами и смотрит на меня беспомощно. Задумываюсь на несколько секунд, в голове формируется идея спасения этой дурынды…

Вернувшаяся СонЁн видит ЮнМи и ИнЧжон, сидящих рядком и о чём-то весело щебечущих. ИнЧжон хихикает, ЮнМи смотрит ласково. На лице СонЁн отражается явное одобрение. Исчезает ещё одно напряжение в группе.

Один из отелей города Осака. Холл, где собралась Корона.

29 ноября, время 21:00.

Чем мне нравятся переезды, так тем, что обычный напряжённый график рвётся и появляется время отдохнуть. Стафф, наоборот, в это время носится, как угорелый. Потому ему не до нас. Что для меня лучше, не знаю. На меня выступления действуют, как сильный анестетик. Но срок его действия всё короче, и я стараюсь не думать, каким будет конец. А он будет… но пока не наступил, буду держать покерфейс. Шоу маст гоу!

Беру зазвонивший телефон, ЧжуВон высвечивается. Давненько не виделись… и ещё столько же его бы не видеть.

– Аньён, ЮнМи-ян. Как у тебя там дела? – тон ЧжуВона необычно мирный и даже… чего-чего? Ласковый? Ничего, щас я тебя в чуйство-то приведу, Чжувонище обло и озорно.

– Да вроде хорошо всё, – добавляю в голос толику подозрительности. Для начала.

– Вижу тебя только по телевизору, – вздыхает после паузы ЧжуВон. Ещё один воздыхатель? Не, такого добра нам не надо!

– А что у вас там, телевизоры низкого качества? Плохо видно? – холодно осведомляюсь я.

– Ты долго ещё в Японии будешь? – не обращает внимания на мой тон ЧжуВон, – Не задерживайся там.

– Молодой человек! – моим голосом можно замораживать мясо, – Немедленно отключитесь и верните телефон ЧжуВону. Откуда вы его взяли? Украли? Я звоню в полицию!

Кладу трубку, трясусь от беззвучного смеха. Коронки смотрят на меня с огромным удивлением, в глазах вопрос: «Что случилось?». Одна ДжиХён глядит загоревшимися глазами, подмигивает мне. Ещё у ИнЧжон в глазах нездоровый интерес.

Телефон вибрирует и трезвонит снова. Осторожно беру аппарат, предусмотрительно держу подальше от уха.

– Чусан-пурида! – орёт смартфон, – Ты что вытворяешь?! Как же ты меня достала!

– Привет, ЧжуВон-оппа! – радостно кричу в ответ, – Представляешь? Только что с твоего номера кто-то звонил. Ты никому телефон в руки не давал?

– Это я звонил, – бурчит ЧжуВон, – Вот только не надо мне лепить, что ты меня не узнала.

– Почему не узнала? – удивляюсь я, – Очень даже узнала. Это точно не ты был. Ты так никогда не разговариваешь.

– Да-да, и голос мой тебе нисколько не знаком, – ирония изливается из телефона потоком.

– Голос подделать можно. Очень просто. Пранкеры постоянно так делают. Так что давай признавайся, кому телефон давал.

– Тебе говорят, я звонил! – ЧжуВон теряет терпение.

– У тебя всё хорошо? – после паузы спрашиваю я, на этот раз добавив заботливости, – Все живы-здоровы, ты, случайно, не в госпитале опять?

– Все живы, я не в госпитале, у меня хорошо всё, кроме тебя! – не на шутку закипает ЧжуВон, – С чего ты взяла, что это был не я?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Это хорошо, что всё хорошо, – «успокаиваюсь» я, – С чего взяла? Во-первых, ты никогда не здороваешься. Во-вторых, обычно сразу начинаешь орать. И голос у тебя всегда злой и недовольный. А тут вдруг здороваешься и разговариваешь вежливо. Не, это точно был не ты…

– А что, я не могу исправиться? – как-то уже не уверенно спрашивает ЧжуВон, – Может я учёл твою критику?