Черные сказки железного века - Мельник Александр Дмитриевич

Но почему-то ничего не получалось. Лишь в самом дурацком бесконечном сне мог привидеться такой сезон, каким выдался чемпионат восемьдесят шестого года. И, как положено тяжелому многосерийному кошмару, начиналось все вполне благополучно. Инженеры из «Рено» разработали хитроумную систему пневматических клапанных пружин, что позволило сделать мотор много мощнее. Еще один француз, главный конструктор «Лотоса» Жерар Дюкаруж, придумал гидравлическую подвеску, которая уменьшала дорожный просвет на большой скорости, а значит, увеличивалась аэродинамическая сила, прижимавшая машину к дороге, и повороты можно было проходить быстрее соперников. Наконец, в напарники Сенне Уорр нанял Джонни Дамфриза — для шотландского графа автогонки были не более чем аристократичным хобби, так что он охотно согласился быть вторым номером команды.

Четвертой командой «Формулы-1», которая пригласила на тесты Сенну, стал «Тоулмен».

А потом все пошло наперекосяк. Сверхмощный французский двигатель пожирал слишком много топлива. Чтобы не остановиться на трассе с пустыми баками за пару кругов до финиша, Айртону приходилось снижать давление наддува, а это означало меньшую мощность и скорость — скорость! Так были проиграны гонки в Бразилии, Бельгии, Германии, Венгрии, Португалии. В середине сезона появились таинственные проблемы с трансмиссией и зажиганием, стоившие если не побед, то очень важных очков в Англии, Италии и Австралии. К тому же английские журналисты, так и не простившие Сенне своего драгоценного Уорика, подняли настоящую истерику вокруг подвески «Лотоса» — почему, дескать, черный автомобиль бразильца несется по трассе, поднимая тучи титановых искр из-под днища? Значит, клиренс меньше, чем предписано правилами. Несколько месяцев Дюкаружу и Уорру удавалось морочить голову техническим комиссарам Международной федерации автоспорта, но в августе пришлось-таки переделывать конструкцию машины.

Кроме того, перестраховавшись, Айртон сам лишил себя сильного помощника. Дамфриз очень старался, но на старте обычно занимал место во втором десятке и в гонке не мог отбирать очки у соперников своего первого номера. И в доводке машины на шотландца рассчитывать не приходилось — в технике Джонни был, мягко говоря, не силен.

Мало Айртону своих забот — в мае на тестах насмерть разбился де Анжелис. И нашлись такие, кто посмел приплести к этой трагической случайно имя Сенны; мол, если бы бразилец не потребовал убрать итальянца из «Лотоса», Элио был бы жив. Что с них взять — газетчики... Айртон не желал об этом говорить и даже думать: у каждого своя судьба: робкого Бог нанесет, смелый сам налетит, как говорила старая толстая кухарка в отцовском поместье в Татуи.

Две с громадным трудом добытые победы в Испании и Детройте, лишь четвертое место в чемпионате мира — вот и все, чего удалось достичь Сенне в восемьдесят шестом. А ведь ровно половину из шестнадцати этапов сезона он начинал с первого места на старте и до самой осени был в душе уверен, что станет чемпионом...

Но ничего, в восемьдесят седьмом титул от него уж точно не уйдет. Потому как Уорру удалось заполучить самый надежный и мощный мотор — теперь вместо «Рено» на «Лотос» установили японскую «Хонду». Кроме того, инженеры команды спроектировали умную подвеску, чьи электронные мозги позволяли сохранять постоянным дорожный просвет. По самым неровным трассам машина будет идти, как по рельсам, уверяли конструкторы. Но как бы то ни было, Сенна предупредил своего шефа — если и на этот раз не станет чемпионом мира, он уйдет из команды.

И прошлогодний кошмар повторился. Новое шасси, новый мотор, новая подвеска и новая коробка передач — очень быстро выяснилось, что они переоценили возможности такого сочетания. Аэродинамика «Лотоса» оказалась хуже, чем у «Уильямса», также оснащенного «Хондой», а значит, им требовалось больше мощности и — опять таки! — больше топлива. От дикой вибрации японского мотора масло порой превращалось чуть не в газировку. На доводку активной подвески требовалось уйма времени. А Сатору Накадзима, заменивший Дамфриза, помощником оказался нисколько не лучше шотландца — опыта в «Формуле-1» у японца не было никакого, и водитель-испытатель из него не получился. Опять Сенна остался один на один с лучшими пилотами мира — Простом, Пике, Манселлом, представлявшими к тому же самые сильные и богатые команды.

И все-таки Айртон не сдавался и не позволял ни на минуту расслабиться инженерам и механикам «Лотоса». После майских тестов в Донингтоне, где они успешно испытали кое-какие придумки по части аэродинамики и новое программное обеспечение активной подвески, Сенна выиграл два Гран-при подряд — в Монако и Детройте (узкой городской трассы которого, к слову, терпеть не мог). Но все было напрасно, и после трех июльских гонок, когда Сенне с огромным трудом удалось финишировать четвертым и дважды третьим — то зажигание барахлило, то никак не удавалось нащупать верные настройки сверхчувствительной подвески, то вновь пришлось экономить бензин, словно в трубу вылетавший, — адвокаты Айртона заявили Уорру, чтобы начинал подыскивать замену своему первому номеру: больше в «Лотосе» пилот, которого все вокруг называют не иначе как «бразильским волшебником», оставаться не намерен. «Да нет вопросов, господа, — холодно ответил Уорр, — мы, собственно, уже ведем переговоры с Пике».

Нужно сказать, Айртон был неприятно удивлен тем обстоятельством, что его не уговаривают остаться. Так что до самого окончания сезона обстановка в команде царила не самая теплая. Впрочем, Сенна привык быть один и рассчитывать прежде всего на свое виртуозное мастерство.

Вечера напролет он проводил дома у камина — теперь Сенна делил с четой Гужельминов большую виллу в фешенебельном «поясе биржевых маклеров» в английском Эшере, — внимательно анализируя свои результаты. Целые рулоны протоколов с бесконечными столбцами цифр устилали пол, и временами погрязший в этом бумажном море Айртон напоминал сумасшедшего. «Его пугающее совершенство», как выразился английский журналист Алан Хенри. Но Сенна был кем угодно, только не сумасшедшим. «Он мог десять минут рассказывать Дюкаружу о том, как именно вела себя машина на одном-единственном круге, который он промчался за 75 секунд», — не уставал восхищаться своим подопечным Халлам. А сам Дюкаруж добавлял: «С Айртоном не нужна никакая телеметрия!»

Он таки нашел средство! Не нужно останавливаться на дозаправку и смену колес — наоборот, беречь единственный комплект шин до самого финиша. Хитрость почти сработала, Сенна едва не выиграл в Монце — увы, за семь кругов до финиша, обгоняя отставшего на круг пилота, он чуть зацепил левыми колесами своего «Лотоса» пыльную обочину и пропустил вперед Пике. И все-таки, финишировав вторым в Венгрии и Италии, до середины октября Айртон еще сохранял шансы на чемпионское звание. Но в Мексике, за два этапа до конца сезона ему нужна была только победа.

Всего три года понадобилось Айртону Сенне, чтобы стать пилотом «Формулы-1».

За восемь кругов до финиша мексиканского Гран-при он шел лишь третьим, проигрывая основным своим соперникам — Просту и Пике. Айртон предпринимал отчаянные попытки достать лидеров, все чаще рискуя сверх обычной для него меры. В конце концов, сражаясь с умирающим сцеплением, на одном из поворотов он допустил микроскопическую неточность, и «Лотос» вылетел за пределы трассы. Мотор не заглох, бразилец попытался вернуться на асфальт, но колеса бешено вращались на месте — машина прочно сидела на «брюхе». Рядом находились несколько судей, и Айртон отчаянными жестами призывал их помочь ему выбраться на дорогу. Но маршалы были невозмутимы — по правилам, если остановившийся автомобиль не служит препятствием другим гонщикам, никто не имеет права помогать ему сдвинуться с места. Наконец Сенна заглушил мотор, выбрался из кокпита и, подбежав к ближайшему судье, ударил его по лицу.