Гастроль без антракта - Леонид Влодавец

Стараясь не отвлекаться, потому что коленки супергадалки все время попадались на глаза, а халат у нее на груди был распахнут несколько больше, чем следовало, я постарался вновь вернуться к деловой беседе:

— Ничего, я вовсе не в претензии за те дополнительные подробности, которые от вас услышал. Но все-таки отчего же мы здесь, а не в руинах асиенды «Лопес-23»?

— Приготовьтесь смеяться, Деметрио. Браун действительно вывел свой отряд на трассу 23-28, по которой они и проникли в зону «Зеро». Они приехали туда в скоростном вагончике, который управлялся с переносного пульта, и рассчитывали таким же образом убраться обратно. Не знаю, где Брауну изготовили или достали этот пульт, но в том, что это была самоделка, я уверена. Дело в том, что «родные» пульты для управления вагончиками и другими подземными системами, которые имел только ограниченный круг лиц, были оснащены системой опознавания «свой — чужой». Как раз на тот случай, если кто-то узнает секретные коды и частоты, на которых передаются управляющие сигналы. При этом техника, которой пытаются управлять с «неродного» пульта, в свою очередь, имеет системы защиты, которые в этих случаях автоматически включаются. Некоторые системы, например лазерные

завесы, просто не реагируют на сигнал с «чужого» пульта, даже если код ихотключения набран правильно. Другие, например те, что открывают двери, получив сигнал с «неопознанного» пульта, не только не отпирают замки, но и включают дополнительные блокировки: выдвигаются решетки, штыри и так далее. Наконец, есть такие системы, которые вроде бы и срабатывают, но на самом деле с подвохом. Система управления вагончиками из этого ряда. Первый сигнал с «чужого» пульта она выполняет. То есть когда Браун и его люди нашли этот вагончик на подземной станции разрушенной асиенды «Лопес-23», они смогли, набрав код, беспрепятственно привести его в движение и добраться до зоны «Зеро». Если бы дело происходило во времена Лопеса, то уверяю вас, ни один из них, высадившись на платформу, не уцелел бы. Потому что тогда выход с платформы в зону прикрывался тройной лазерной завесой. Причем система управления завесой получала сигнал к активизации — вагончик как бы докладывал ей, что везет незваных гостей. Две завесы беспрепятственно пропустили бы людей Брауна, а на третьей они попали бы под лазерный «душ». Попытавшись ретироваться обратно на платформу, они были бы уничтожены остальными двумя завесами, которые перед тем благополучно прошли.

— Но теперь, как видно, эти завесы не работают?

— Да, это уж слишком дорогое удовольствие. Они сохранились только в нескольких местах, контролируемых службой безопасности.

— А кто контролирует зону «Зеро»?

— Разве вы еще не поняли? Разумеется, «G & К». Правда, не всю, поскольку они тоже не смогли раздобыть план наиболее засекреченной части зоны. Мы вчера выбирались всего-навсего с глубины в 50 метров — это, можно считать, самые верхние этажи зоны. Там, куда нас привезли на подводных скутерах, то есть приблизительно на уровне моря, находится несколько хозяйственных этажей. Там при Лопесе хранились огромные запасы продовольствия, материалов для очистки воды и воздуха, были целые подземные фермы, рыбозаводы и прочее, что могло понадобиться Лопесу, его домочадцам и приближенным в случае ядерной войны. Но дальше, по слухам — на глубине 300-500 метров под уровнем моря, находились еще более глубокие, самые секретные подземные этажи, о которых якобы, кроме Лопеса и дель Браво, а также еще десятка человек, вообще никто не знал…

— Но слухи-то ходили!

— Слухи есть слухи. По крайней мере пока «G & К» еще не нашла никаких следов того, что эти этажи существуют или хотя бы существовали в прошлом.

— Сомнительно, сеньора Эухения, — заметил я. — При современной геологоразведочной технике добираются до куда больших глубин и точно определяют, что там лежит. А уж разобраться, есть ли пустоты на трехсотметровой глубине, наверняка могли бы…

— Я тоже думала, что меня дурачат, но теперь у меня есть в «G & К» такой информатор, которому я доверяю абсолютно.

— Ни одному информатору нельзя доверять абсолютно, — заметил я так, будто аж всю жизнь проработал в 1-м ГУ КГБ или VI отделе RSHA у Вальтера Шелленберга.

— Обычным — нельзя, а моему — можно, — улыбнулась Эухения.

— А мы опять куда-то в сторону ушли, — проворчал я. — Что же у них там с этим вагончиком вышло?

— На сей раз это вы меня увели в сторону. — Вставные зубки супергадалки подарили мне очередную улыбочку. — На чем мы остановились?

— На том, что, если бы защитные системы зоны «Зеро» не были испорчены, Браун и его люди погибли бы от лазерного «душа».

— Точно. Так вот, они сумели проникнуть в лифт и даже добраться до нужного этажа, то есть до подземной тюрьмы, устроить там дебош со стрельбой, но не смогли найти тех, кого искали, то есть нас с Лусией, точнее, нашли, но

провозились гораздо дольше, чем следовало, и на помощь охранникам «G & К"подошла аэромобильная рота из батальона „тигров“. Так вот, когда они, прихватив с собой меня, Лусию и вас, спешно прибежали на подземную станцию, загрузились в вагончик и снова применили свой „неродной“ пульт, то…

— Вагончик отказался ехать? — предположил я, понимая, что все не могло быть так просто.

— Нет, он поехал. Но вовсе не туда, куда его направляли люди Брауна. Он поехал не на взорванную асиенду «Лопес-23», а на вполне сохранившуюся, действующую «Лопес-28», которую я еще три года назад выкупила у правительства Хайди и теперь называю «Горное шале». При этом внутри вагона сработала целая система защитных устройств. Окна, двери, стенки вагона оказались заблокированы стальными решетками. И наши бравые коммандос очутились в мышеловке, которая увеличила скорость и не хотела останавливаться ни под каким видом. Вагончик, согласно заложенной в его компьютер программе, привез всех нас в тупик, расположенный на глубине примерно 100 метров от поверхности земли. А затем, по все той же защитной программе, подал сигнал главному процессору станции «Лопес-28» о том, что привез пассажиров с фальшивым пультом. При жизни Лопеса всем им грозила бы смерть. Вызванные охранники перестреляли бы всех, кто находился в вагоне, через бойницы в сводах станции или сожгли бы их из огнеметов. Но теперь, когда «Горное шале» принадлежит мне, я решила быть более гуманной. В тупик выпускается два баллона со снотворным газом, после чего по команде с «родного» пульта с вагона снимается блокировка, и выскочившие на перрон люди засыпают в течение трех-пяти минут. Те, кто остается в вагоне, — тоже. После этого охранники в противогазах могут спуститься и спокойно разоружить и рассортировать спящих. Меня и Лусию они сразу же привели в чувство, вас — только получив мои указания, а всех людей Брауна не будили до тех пор, пока не поместили в изоляцию…

— То есть у вас тут тоже тюрьма имеется?

— Запомните, сеньор Баринов, на каждой асиенде Лопеса была тюрьма. При каждой имелись карцеры, камеры пыток, которые для дона Педро и Хорхе дель Браво были своего рода аттракционами. При этом все эти жуткости они показывали гостям. Иногда в натуре, иногда в видеозаписи.

Я вспомнил рассказы Соледад, тот жуткий видеофильм о пытках, которым «королева хайдийских пиратов» подвергала шведов с научно-исследовательского судна «Ульрика». Мерзковатые тут были начальники, ничего не скажешь…

— А зачем же все-таки Браун так искал вас и Лусию?

— Затем же, зачем и вы, из-за все того же «Зомби-7».

— Но ведь он не мог знать, что вы не погибли на «Маркизе»?

— Тем не менее узнал. Потому что у него среди персонала «G & К» был свой агент, а теперь этот агент будет моим агентом…

Я не был настолько наивен, чтобы задавать вопрос, кто именно завербован Брауном и перевербован Эухенией, тем более, что кроме давным-давно почившего Грэга Чалмерса, я в этой компании никого не знал. Но тут Эухения состроила чуточку злодейскую мину на лице, и я понял, что ей очень хочется назвать мне этого агента, только вот при этом она желает сама определить стоимость информации.

Но я задал вопрос, который резко изменил намерения Эухении:

— Раз уж все так вышло, то неплохо бы знать, где сейчас моя Елена? Дело в том, что мне кажется, будто я видел ее в зоне «Зеро»…

— Этого не может быть, — заявила Эухения, заметно помрачнев. — Она здесь. Ромеро сказал, что будет вечно молить Бога за ваши души.

— Стало быть, его откачали?

— Да, и сделал это не кто-нибудь, а ваша Елена. После того, как с помощью искусственного дыхания ему удалили воду из легких, сердце его не билось. Но сеньора Баринов включила его, и даже я не могу догадаться, каким образом ей это удалось.

— Странно, — сказал я, чувствуя, что Эухения пудрит мне мозги. — А почему она не пришла ко мне?

— Придет, — проворчала супергадалка. — Теперь придет обязательно. Раз уж вы так привязаны к ней…