Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

платья Максин был измазан в грязи. Я очень надеялась, что она меня простит и что его можно отстирать.

На улице было тихо, и ливень постепенно сходил на нет.

Я спустилась в подвал церкви. Суфражистки все еще были там и болтали друг с другом, разбившись на тесные группки.

Я уловила несколько слов, проходя мимо: «забастовки», «демонстрации», «марши».

Завидев меня, Максин широко распахнула глаза от ужаса.

– Что с тобой произошло? – спросила она глухим голосом.

– Попала под дождь, – ответила я с милой улыбкой – видела, как Хелен глядит на нас издалека.

Хотя, наверное, Максин спрашивала не про то, почему я промокла до нитки, а про фиолетовый синяк под глазом.

Хелен подошла к нам.

– Где ты была, Фрэнсис?

После того, что я пережила, расплакаться было несложно. Со слезами на глазах я изложила ту историю, которую мы заготовили еще два дня назад.

Объяснила, что невыносимо скучала по своим подругам из ателье и ушла ненадолго, чтобы их навестить.

– Похоже, они не сильно тебе обрадовались, – заметила Максин, показывая на мой опухший глаз.

– Я поскользнулась. Тротуар весь мокрый от дождя.

– Что ж, отчасти ты это заслужила, – сказала Хелен. – Впрочем, неважно. У нас есть более важные задачи.

Она подошла к высокой блондинке, с которой мы разговаривали до этого, и тихо спросила:

– Готова, Этель?

Этель нервно сглотнула.

– Да, насколько это возможно.

Мы все вместе вышли на улицу, где стояла машина скорой помощи.

Максин села спереди, но сзади нам было довольно тесно даже втроем.

– Сочувствую, что у тебя нашли туберкулез, – вежливо сказала Лена.

– Хелен мне все объяснила, – ответила Этель. – Очень любезно с ее стороны.

– Ну, тогда сочувствую, что у тебя нашли магию, – не растерялась Лена.

Этель хмыкнула.

– Устроила голодовку в знак протеста, а получила волшебные силы. Правда, охранника жалко.

– Не сто́ит.

Остаток пути прошел в неловкой, давящей тишине.

Хелен все еще сердилась на меня за побег с тщательно запланированного мероприятия.

Максин тоже сердилась – наверное, потому, что я испортила платье.

Лена вполне справедливо сердилась на суфражисток, которым она была безразлична.

Возможно, и Этель на что-то сердилась, но я недостаточно хорошо ее знала, чтобы сказать наверняка.

А я чувствовала себя перепуганной и в то же время пугающей.

Мой мозг отчаянно пытался обработать всю полученную информацию – обо мне самой и о магии в целом. Я все еще чувствовала отголоски этой силы, и во мне просыпалась жажда снова ее испытать. Она одурманивала. Однако потом я вспомнила, как бутылка виски с хрустом разбилась о голову первого противника Оливера, вспомнила страх в глазах Влада, когда он оказался в оковах моей магии, и поежилась. Сегодня я увидела, как с помощью колдовства можно наносить другим вред. И получалось у меня отлично. Вот только что это говорило обо мне?

Я все думала о предложении босса Олана. Разве я не повторю судьбу своей матери, если сбегу из «Колдостана» ради льстивых обещаний мужчины? А если возьму свою магию под контроль, удастся ли мне избежать ее ошибок?

Наконец мы добрались до академии. Машина затормозила, скрипя по гравию. В темноте белые колонны фасада отливали синим.

Хелен спрыгнула с водительского сиденья и посмотрела на меня.

– Фрэнсис, будешь помогать на кухне следующие две недели. Начинаешь завтра в пять утра, – отчеканила она и тут же отвернулась, как бы показывая, что я не заслуживаю больше ни секунды ее внимания, и быстро зашагала ко входу.

Бедняжка Этель едва за ней поспевала.

– Я же говорила, – шепнула мне Максин. – Теперь расскажи обо всем, что с тобой произошло.

Она отвела нас в свою комнату на втором этаже. Там я с удивлением обнаружила, что на кровати Максин сидит незнакомая мне рыжая девушка в ночной сорочке. – Извини, дорогая, не сегодня, – сказала ей Максин.

Девушка выглядела разочарованной, но возражать не стала.

– Кто это? – спросила я, когда она вышла за дверь.

– Мэй.

Я не стала дальше ее расспрашивать. Нам многое надо было обсудить.

Пушистый синий ковер приятно ощущался под ногами. Я приблизилась к туалетному столику, заваленному украшениями и серебряными гребнями. А еще модными журналами с фотографиями денди в костюмах конфетных расцветок и галстуках в полоску. Страницы в них были загнуты.

Словно сорока, не способная устоять перед побрякушками, я погладила холодную сапфировую брошь.

Голос Максин вывел меня из туманного состояния.

– Говорила же, можешь взять что угодно. Любую брошь, платье – без разницы. Какой мне в этом прок, если я до конца жизни буду ходить в этой накидке? – мрачно произнесла она и устало опустилась на кровать.

Я решила не напоминать Максин о том, что в данный момент на ней нет накидки.

Мне хотелось как можно скорее выбраться из этого грязного, тяжелого от влаги платья, и я думала уже согласиться на щедрое предложение Максин, но тут она снова заговорила, и я упустила шанс попросить ее расстегнуть мне пуговицы.

– Так, Хеллоуэл, что за чертовщина с тобой произошла? Я ощутила… Странную магию.

Выговориться было приятно. Слова буквально сыпались из меня, и я сама на них спотыкалась. И только после того, как закончила рассказ, осмелилась поднять взгляд на подруг.

Лена смотрела на меня разинув рот.

– Почему ты сразу не ушла?

Я не знала, как на это ответить. Как объяснить чувство ответственности за Оливера. Значение взгляда Финна. А хуже всего… Непередаваемый восторг от использования магии.

– Не знаю.

По лицу Максин невозможно было ничего понять. Она мерила шагами комнату, развязывая пучок волос на ходу.

– Я почувствовала… Что не могу дышать. У меня словно сдавило грудь, – пробормотала Максин.

– Не знаю, как у меня это получилось, – честно ответила я.

Этот случай не сильно отличался от нашей практики в лесу, но ощущение было такое, словно из бутыли, которая раньше лишь слегка протекала, вынули пробку. Наплыв магии стал намного мощнее. Я впервые ощутила такую невероятную силу и боялась признаться в том, насколько дурманящей она была. Я до сих пор оставалась под ее влиянием и жаждала большего.

Финн был прав. Такая магия опасна.

Максин все бродила по комнате, и я боялась, как бы она не протерла дыры в ковре.

– Фрэнсис, никому об этом не рассказывай. Мы унесем тайну с собой в могилу. Если Выкоцки узнает…

Максин осеклась, словно о таких последствиях страшно было даже обмолвиться.

Я взглянула на нее исподлобья:

– Ну да, именно миссис Выкоцки я собиралась в первую очередь поведать о нашей запрещенной практике и магических драках на кулаках.

– Ой, помолчи!

Нервы у меня и без