Кулибин - Николай Кочин

Изобретательскую мысль и техническое творчество, науку и дерзания разума он любил нежно, безраздельно и открыто. Он зорко следил за тем, что делают другие изобретатели, и когда услышал об изобретении Гладковым прядильной машины, то сказал: «Жаль, что я стал стар, а то съездил бы в Москву обнять моего собрата».

Ранние биографы и популяризаторы Кулибина долго находились в плену официальных легенд о близости изобретателя ко двору, к царской семье, к знати. Безусловно, он сближался и с царицей и с сановниками, был снисходительно обласкан Державиным, Потемкиным, Суворовым. Но никто из них, несмотря на его заслуги и дарование, не считал его себе равным. Кулибин принадлежал народу. Своим творчеством он отражал рост прогрессивных явлений в области русской промышленности, своим уменьем обязан был технической практике своего времени, своими знаниями — ученой русской интеллигенции. Русское народное техническое творчество было почвой, на которой он вырос. Всю жизнь он впитывал опыт «работных людей», безвестных мастеров, кустарей, ремесленников, «умельцев» столицы и волжской провинции.

Проектируя ходовой механизм «водоходного судна», он не забывает сделать пометку на чертеже, чтобы поговорить «о том прежде с волжскими на шестах ходоками».

Когда работал над проектом металлического моста и уяснял себе обработку железных элементов переплетного строения, сделал запись: «Поговорить о сем с кузнецом Андреем и с кузнецом Печерским».

Есть рукописные материалы, подтверждающие веру Кулибина в разум простых людей, в то, например, что практики из «работных людей на соляных заводах» могут быть использованы как изобретатели на своем деле.

Кулибин был тесно связан с промышленностью, изучал фабрики, например, Александровскую мануфактуру в Петербурге и мастерские, имел широкое знакомство среди мастерового люда, был связан со знаменитым Петербургским стекольным заводом, который, как утверждает академик В. М. Севергин, по высокому качеству своих изделий был «почти единственным в Европе». Кулибин сам варил стекло и принимал участие в изготовлении различных стеклянных изделий.

Он был знаком с часовыми мастерскими столицы и других городов, с мануфактурами, с суконными фабриками, был связан с известным машиностроительным й судостроительным заводом Берда. Многообразие его связей с промыслами и предприятиями своего времени достойно изумления. Достаточно сказать, что всякий раз, когда современные ему инженеры оказывались в тупике, они обращались за помощью к Кулибину.

Широта его интересов, редкостная пытливость ума, неслабеющее с годами трудолюбие бросаются в глаза при самом беглом знакомстве с рукописями Кулибина. Поражает количество его никем не обследованных чертежей, набросков, замыслов, всевозможных проектов, «описаний» своих изобретений и т. п. После него остались тексты вычислений, относящихся к составу красной меди, олова; соображения о зеркалах и о том, как их чистить; выписки о зрительных трубах, выписки из «книги примечаний»; чертежи зрительных труб; модели изобретений, вырезанные из бумаги, с восковыми наклейками; материалы к часам всевозможных форм и конструкций.

Кулибин был человеком чрезвычайно аккуратным. Принимая поручение, он непременно записывал его; если брал в починку какую-либо вещь, то перечислял все ее составные части. Так, получив для исправления «часы с павлином», он тут же заводит «дело о павлине». Когда в процессе записи ему приходила в голову новая мысль, он выносил ее на поля: «Поискать потерянных приборов в корзине и ящике под дубовыми ветвями». Речь идет о золотых украшениях часов — «дубовые листья и корзины». Кулибин ищет разгадку: каких деталей недостает у этого сложнейшего автомата. Он делает подробное описание самих часов и всех частиц, отмечает, как разгадал секрет разборки. Затем разбирает цепочки часов и посвящает им отдельную запись, как и «сове», по-видимому являющейся тоже какой-то деталью. Потом он заносит на бумагу предполагаемые свои действия, заносит очень бегло, сухо и только тогда приступает к работе. И так во всем.

К сожалению, он записывал очень кратко и только то, что важно было ему для себя, поэтому бумаги и чертежи его очень трудно расшифровывать. К тому же нет никаких оснований полагать, что архив его дошел до нас целиком.

Колокольня Петропавловской крепости С рисунка Доменико Трезини.

Вид на Зимний дворец через Неву со стороны Васильевского острова. Со старинной гравюры.

Особенно удивляет обилие чертежей — около двух тысяч, касающихся всего того, к чему смело шел его пытливый ум, от чертежей оптических и физико-химических приборов до грандиозных проектов мостов, машин, судов, зданий. Чертежи на огромных листах, тщательно сделанные, и на крохотных обрывках бумаги и даже на рубашках игральных карт; одни из них с пояснительным текстом, другие без текстов; чертежи, исполненные карандашом, чертежи цветные, чертежи на картоне, на листах бумаги с водяными знаками, чертежи на обрывках дневника, на уголках делового счета, чертежи частью на одной, частью на другой стороне листа, чертежи на склеенных листках бумаги… Кое-где цифровые таблицы; модели, вырезанные из игральных карт, модели, вырезанные из медной пластинки, завернутые в бумажный листок с надписью «к фейерверку»; взывающие к памяти заметки на самых важных чертежах, а также пометки, относящиеся к музыкальным инструментам; или — «не забыть о фонарях»; или — «напомнить, сей термометр можно сделать таким образом»; или — «сколько тяжести получилось в гире, приводящей в движение органный вал»; или — таинственные наброски чертежей и надпись «еще думать»; таблицы секретного языка; экономические выкладки, касающиеся обоснования проектов усовершенствования судов на Волге; замыслы, которые никогда не разгадать, следы которых остались в неясном получертеже с карандашным словом «нос»; узенькие полоски бумаги, предназначенные, вероятно, для опытов, с надписями «пустить между тяжестей»; чертежи, выдавленные на обеих сторонах игральной карты — шестерки треф; чертежи на маленьких листках картона, завернутые в бумажку с надписью «чертежи карманной электризации».

Кажется, изобретателя занимало все, что назревало в замыслах техников того века. Есть в архиве рассуждения Кулибина «О большом электрофоре, из двух досок составленном и о шаровидном…» Представлены проекты так называемого «металлического термометра». Есть рассуждение Кулибина о «применении вогнутых зеркал к фонарям для морских судов». Есть «Мнение о сферических фонарях». Есть «Описание машины, имеющей в центре светловидную огненную массу». Есть проекты «курьезных раритетов»: «ветряная мельница с атласными крыльями»; заводная «машина, представляющая гору со сделанными в тридцати местах водопадами из хрустальных винтиков, действующих весьма похоже на натуральные водопады или каскады…» Всего не перечислишь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});