Роззи. Стать счастливой. Часть 1 (СИ) - Алексахина Лира

Подошла к открытому окну в коридоре, просто подумать. Нос пощекотал тонкий шлейф сладко-гнилого запаха и пропал. Что-то испортилось, надо будет сказать, чтоб проверили. Поморщилась и пошла дальше. Сделала пару шагов и дошло, что за запах. Обернулась к Маргарет с округлившимися глазами от понимания происходящего.

– Милая, что случилось? – встревоженно спросила няня.

– Кто-то скоро умрет, – ответила шепотом ей.

Перестроила нос на этот тошнотворный аромат и побежала, как собака по следу. Маргарет, Юнисия и Ги не отставали. Конечным пунктом оказался сад. Из высоких кустов роз торчала опухшая девичья нога в дырявом башмаке. Перестроила нос обратно, желудок готовился вывернуть содержимое наружу. Раздвинула кусты в разные стороны и увидела беременную девушку на приличном сроке. Она лежала на боку, хрипела и кашляла кровью.

***

Никаких врагов не надо, сама надорвусь и сдохну. Беатрис будет вытирать белым платочком сухие глаза, широко улыбаясь, когда меня будут закапывать. Ей даже не придется напрягаться. Рядом с девушкой валялся пустой пузырек. Юнисия краешком подола взяла его в юбку. Я соскользнула внутрь тела девушки. Яд был медленного действия, иначе самоубийца бы давно умерла, пока добежали бы до нее. Было трудно. Нигель забрал много сил, здесь требовалось не меньше. Яд частично вошел в ребенка. Целительский дар не справлялся. Я, блин, не супервумен! И мана не восполняется по щелчку пальцев! Черные щупальца отравы были везде. Золотистые нити трудились, но этого было мало. Похоже, опять придется ловить откат. Отвратно.

И в мою дверь постучались, старая подруга вошла без разрешения. Боль, а это была она, сегодня душила не так сильно. Черные колючие нити кобрами выпрыгнули вперед из моих рук, поглощая зелье. Под кожей также чесалось и болело, как в ситуации с Сибиллой. В этот раз мои колючки справились в разы быстрее. Подлатала, как могла, будущую мать. Ребенка восстановила полностью. Внутри рождалась злость на молодую дуру. Ушла в ментал. Поползла сразу к своему шару и легла рядом.

– Так устала. А впереди столько всего. Немного полежу и встану.

Сказала и уснула.

35. Просто жить

Поместье Овинджей

Красивый длинный женский ноготок овальной формы медленно двигался вперед, замирал на мгновение, и так же неторопливо двигался назад по тому же пути. Раз, два. Раз, два. Хозяйка комнат сидела возле туалетного столика и невидящим взглядом смотрела вдаль. Казалось, от ее фигуры по полу стелился черный туман злости, закручиваясь в кольца. Правда это или нет, подтвердить никто не мог. Все слуги попрятались. Птицы за окном не пели. Даже лучи дневного светила старались обходить стороной это место.

Ноготок скользил по бумаге и уже сделал дырку. Записка гласила:

«Девчонка договорилась с опекуном. Восстановили в правах. Ездила в лес. В порыве злости на руке были зеленые огоньки. Перестала бояться. Никого не слушает, делает все по-своему. Приблизила к себе сироту-охранника из простых и безродную рабыню. Переманить не получится. Вигмар очарован, наблюдает, разрешает все. Наследница моет поместье, наказывает и милует слуг. Тихо лечит всех подряд. Предположение: возрос резерв. Притащила беглую, оставили. Хозяин неизвестен. Клеймо свели. Любовница затаилась. Пробиться в ближний круг не получается. Жду дальнейших указаний».

Открылась дверь.

– Матушка, ты прочла? – спросил мужской голос.

– Откуда? – спросила женщина.

– Не только у тебя есть шпионы, – усмехнулся мужчина.

– Будем ждать подходящий момент. И задействуем моего человека. Время есть.

***

Вигмар

Беатрис вытащила меня на прогулку, заманила к реке и устроила купание голышом. Знает, как отвлечь. Мы сидели на песке и смотрели вдаль, думая каждый о своем.

– Зачем ты упекла старика ключника в рабы?

Повернул голову к ней. Она застыла на мгновение.

– Он не давал мне пройти к украшениям, – буркнула и отвернулась. – Послушай, Вигмар, – повернулась она ко мне, – это несправедливо! Скоро ты начнешь попрекать каждым поступком прошлого, обесценивая мое хорошее поведение сейчас! Я не святая, и не стану ей, ты знаешь. Так и ты иди мне на встречу, дорогой. Иначе, все это высокопарное дерьмо, а не договоренность!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Злючка, – беззлобно усмехнулся ей. – Как всегда переиначила в свою пользу. Вообще-то, ты жизнь сломала человеку. Он там чуть не подох.

– А нам с тобой? А нам не сломали? – вцепилась она в мою руку. – Но мы смогли подняться! Пусть он сам решает свои проблемы.

– Много бы ты смогла, будучи поломойкой среди баб?

– Почему? Ну почему ты становишься таким? Это все из-за нее? Почему ты дал ей власть? Почему она делает все, что хочет? Все из-за ребенка? Может, еще рабов отпустим? Или ты полюбишь ее? – плакала Беатрис.

– Перестань, – оборвал истерику. Привлек к себе и обнял. – Не говорил тебе раньше. Мать перед смертью попросила меня, – сделал глубокий вздох. – Она просила не жить местью, просила идти дальше, просила жить. Понимаешь, Беатрис? Жить! Раньше я горел в огне мести. Жажда отмщения не ушла, она горит внутри. Но теперь это не слепая ярость. Семейка Овиндж – враг, а не сопливая малолетка. Найду способ выжечь это змеиное гнездо. Надо еще найти ту тварь, что подсыпала зелье, – сжал кулаки. – Возможно, давая чудить, ищу прощения в своих прежних поступках по отношению к ней. А еще, за ней весело наблюдать. Мы родственники, у нас одна кровь. Она отрицает, но в ней есть капля безумства, свойственная мне. Мы с ней похожи нутром больше, чем с родителями. Невозможно желать как женщину часть себя, свое отражение. Я же не извращенец какой. Запомни, и больше не говори ерунды. Мы с тобой жили в нищите, жили в угнетении. Понравилось? Так если она сможет что-то изменить, не прекрасно ли это, Беа? Значит надо ей помочь. Чтоб больше не было рано повзрослевших детей, чтоб не было голодных глаз и умирающих молодых. Чтоб не было таких, как мы. Рано или поздно она возьмется за рабов. Не хочешь помогать, так не мешай ей. Мать просила. Не слушал, забыл. Теперь отдаю дань. И за ребенка тоже, – схватил ее за волосы. – Ты меня поняла?

Она мотнула головой, пытаясь освободиться. Не отпускал.

– Поняла, – глаза горели обидой.

Ничего, лучше обида, чем глупость. Иначе нет будущего.

– Если у тебя есть еще такие грешки, исправляй. Чем ты лучше тех, кто ломал нас, коли сама так же поступаешь?

Она начала пинаться и кусаться. Обиделась. Ничего, теперь я воспользуюсь ее средством примирения. Не только же ей хитрить.

***

Роззи

Повезло. Отключилась минут на двадцать. Открыла глаза, подняла руку. Страшный маникюр на месте, можно не париться. Повезло дважды. Внешность не изменилась на кукольную, как в прошлый раз. Рядом Маргарет крыла матом несостоявшуюся самоубийцу. Та плакала и вяло огрызалась. Вилли успел прискакать, и чуток поделился силами. Когда очнулась, отошел. Полежу минутку, отряхнусь и пошлю все лесом. На пару часов. А потом с новыми силами продолжу.

– Госпожа, как вы? – встревоженное лицо Юнисии закрывало небо.

– Отодвинься, – попросила ее.

Ги понял, что кризис миновал и сам оттащил девушку. Минутка прошла. Вставать не хотелось. С печальным вздохом поднялась. Няня подошла, бережно обняла, стряхнула травинки с волос и отошла.

– Как ты, милая?

– Голодная, Маргарет. Такая голодная, что страшно. Щас как сожру вот эту идиотку, так и полегчает.

Выяснилось, что Люсия не желала беременности. Узнала поздно, Вилли абортами не промышляет, местные тетки на себя ответственность брать не захотели. Угла своего нет, любить ребенка не будет. Решила она выпить яда от крыс, чтоб наверняка. Только одно «но». Девушку принудили к близости. Отсюда все вытекающие. Замуж ее пользованную никто не возьмет. Как родит, начнут приставать все, кому не лень. До следующей беременности. Стражник пригрозил выкрасть и сдать в бордель, если будет жаловаться. Сейчас терять ей уже нечего. Моральных сил не осталось. Как и здоровья, беременность протекала с осложнениями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})