Оперативный псевдоним «Ландыш» - Вера Эдуардовна Нечаева

class="p1">— Спасибо, что не уехал.

— Я и не собирался. Как же я мог тебя бросить? Ты что? Действительно думала, что я уеду?

Пожалуй, только в этот момент Оля осознала, что рядом с ней все это время был преданный и надежный человек. И ей стало легче. Это ощущение быстро покинуло ее, но оставило в душе что-то очень хорошее.

В тот же день она позвонила доктору и через два дня встретилась с Отто на квартире.

Доктор был удовлетворен своей пациенткой.

Отто ждал ее в квартире с чашкой в руках.

— Я уже понял, что все в порядке, — начал он. — Итак?

Он внимательно выслушал Олю и сделал неожиданное заключение.

— Им, этим двоим, нельзя жить вместе и в такой близости от тебя. Ты ведь понимаешь, что они работают не только на нас?

Оля задумалась.

— Да. Представь себе, — продолжил Отто. — Поэтому пусть ищут другое место. Хотя бы один из них. Тот, кого ты видела в Линце, скорее всего, шифровальщик. А Рудольф… Как тебе сказать? Все остальное. Их надо хорошо спрятать. Это очень важно!

— Я передам. Я могу забрать дочь?

Этот вопрос очень тревожил Ольгу. Тем более, что Гельмут и Мария пребывали в неведении.

— Пожалуй. Я договорился с твоим доктором о клиентке для твоего, так сказать, «дяди». Она совсем скисла и очень надоела доктору. Надо его выручить. И, конечно, надеюсь, что она разговорится там.

— Это хорошо, — задумчиво сказала Оля.

— Муж клиентки — интендант. Она может многое знать. На воздухе ей, возможно, захочется поговорить. Я почти уверен. Да, и передай Гельмуту на словах, что я держал в руках документ, который его интересует. К сожалению, ничего больше не могу добавить. Он поймет.

Оля вышла из квартиры первой. На лестнице она встретила женщину, и ей показалось, только показалось, что та шла к Отто.

«Кто это может быть? — думала Оля по дороге домой. — Квартирная хозяйка? Соседка? Прислуга?»

Ответов не было.

Дома ее терпеливо ждал Густав.

— Опять уедешь? — спросил он, едва она переступила порог.

— Да, дорогой. На этот раз просто за Ленхен.

Густав пожал плечами, что означало: это твое дело, все равно правды не скажешь.

— Я думаю, ты можешь вернуть инструмент, — переменила тему Оля.

— Уже сделал. Ты надолго?

— Надеюсь, что нет. Ты кого-то ждешь?

Оля знала, что Густав никого не может ждать. Но надо было продолжить разговор. Странные у них были отношения. Уезжая, Оля скучала. А рядом с мужем что-то пропадало. Иногда ей казалось, что с Густавом происходило аналогичное.

Снова дорога. Оля привычно улыбалась пограничникам, пересаживалась с поезда на поезд, звонила. И все это она делала почти автоматически, не задумываясь.

Гельмут с Марией были ей рады. Дочка уже спала.

— Знаешь, мы были уверены, что все будет хорошо, но волновались. А Ленхен ждала тебя каждый день. И только сегодня успокоилась, — рассказывала Мария.

Весть о клиентке их обрадовала.

— У нас почти нет постояльцев. Надеюсь, она заплатит. Ну и поговорим, конечно, — шутил Гельмут. — Мы ждем второй фронт. Иногда мне кажется, что нам никто не собирается помогать. Или вступят в войну в последние дни, чтобы оторвать кусок получше.

Оля слушала «дядю» и думала о том, что этот человек совмещает в себе столько разных качеств, что хватило бы на десятерых. С этими мыслями она и ушла спать.

— Дочку получишь утром, — постановила Мария. — Мы привязались к ней. Она славная.

Утром Ленхен немного недоверчиво смотрела на мать.

— Дети в ее возрасте быстро отвыкают, — утешала Олю Мария. — Через час она уже не пойдет ко мне на руки.

У Ольги все переворачивалось в душе: она вспомнила, как в детстве пыталась воспроизвести в памяти лицо матери. Как постепенно остались только слезы и руки, зажимающие рот от вырывающегося крика. И ни одной фотографии родителей. Ни одной вещи.

Рано утром на следующий день Оля с Ленхен уехали к Густаву. Гельмут довез их до вокзала.

— Запомни, Моника. Мы всегда готовы забрать Ленхен. И еще. Будь осторожна!

Оля улыбнулась. Ей хотелось рассказать о седых волосах, которые появились у нее после встречи с Рудольфом. О том, что она спит только под крылышком у Марии. Но сочла это лишним.

Снова поезд и дорога в то место, откуда ей так хотелось выбраться один раз и навсегда.

Густав встретил их у дома. Девочка спала на руках у матери.

— Звонил твой доктор. Он ждет тебя завтра или послезавтра от двенадцати до часа, — это первое, что сказал Густав. — А еще звонили из автомастерской. Спрашивали, в порядке ли твоя машина? Они ждут твоего звонка в любой день в десять утра. Ты у меня нарасхват, Моника.

Ольга отнесла дочку к себе в спальню и с трудом спустилась вниз.

— Ты, наверное, не знаешь, — сдержанно сказал Густав. — Англичане и американцы вступили в войну.

— О! — только и смогла произнести Оля. — Это счастье!

Густав долго говорил о том, что войне быстро придет конец. Радовался, рассуждал, а Оля, почти не вникая в смысл слов мужа, думала, что она всего лишь связная, а иногда шифровальщица. Что, возможно, завтра она снова двинется в путь. Что ее тошнит в вагонах. Что она устала бояться и не знает, что с ней будет через пять минут.

С Отто она встретилась в подъезде приемной врача.

— Запоминай адрес. У нас новая квартира. Недалеко отсюда. Я выйду первым. Третий этаж, лифта нет. Вот ключи.

Квартира была однокомнатной и очень-очень маленькой. Оба окна выходили на улицу.

— В прошлый раз я встретила в подъезде какую-то женщину, — начала Оля.

— Да. Это хозяйка приходила проверить меня. Эту квартиру я снял на твое имя. Так проще. Я твой родственник. Тебе, может быть, иногда придется ночевать здесь. Про англичан уже знаешь?

Оля кивнула.

— Это замечательно. Не сомневаюсь, потом они будут считать себя победителями. Но сейчас это неважно. Мы обескровлены. Нам нужна помощь. И это лучшее подтверждение тому, что мы на пороге победы. Иначе они откладывали бы этот десант еще годы, — он помолчал, а потом добавил: — Съездишь к Рудольфу, передашь письмо. Сядь и перепиши своим почерком.

Оля писала не вдумываясь. Текст не отличался смыслом и походил на длинную телеграмму.

— Аккуратно поговори с Рудольфом о переезде. Если он заартачится, смени тему. Он нам с тобой не подвластен.

— Он просил звонить ему в десять. Вернее, кто-то позвонил Густаву. Спрашивал про мою машину и просил звонить по утрам в десять.

— Вряд ли хозяин проверяет Рудольфа. Тем более, ты же не оставила там свой номер телефона. Значит, это был Рудольф. Вероятно, он в