Охотники Дюны - Брайан Херберт

Она, так же, как и Гарими, скрестила руки на груди.

Община Сестер приняла решение, но ты отказалась его признать. Я готова вырастить другого гхола Лето II — или десять его гхола, — чтобы быть уверенной, что хотя бы один выживет. Были убиты одиннадцать гхола Дункана Айдахо, прежде чем мы приставили к нему башара для охраны. Ты хочешь, чтобы мы сделали это, Гарими? — Страх в глазах Гарими был тем ответом, какой хотела получить Шиана.

Я назначаю тебя надзирать за ростом и развитием Лето II, ты будешь его опекуном. Фактически, теперь ты будешь отвечать за всех гхола, так как я назначаю тебя главным проктором.

Гарими и ее сторонницы были ошеломлены. Шиана улыбнулась, видя, что они не верят своим ушам. Все присутствующие понимали, что ответственность за жизнь и благополучие годовалого ребенка теперь целиком и полностью ложится на плечи Гарими. Тег даже не смог сдержать улыбки. Шиана назначила наказание вполне в духе Бене Гессе-Рит. Теперь Гарими ни за что не допустит, чтобы с головы ребенка упал хотя бы один волос.

Понимая, что попала в ловушку, Гарими коротко кивнула.

— Я буду следить за ростом ребенка и выявлю опасность, которую он представляет. Если я это сделаю, то надеюсь, что вы примете необходимые меры.

— Только необходимые меры.

Лето II невинно сидел в своей детской коляске, маленький и с виду беспомощный ребенок со спрятанной в его душе памятью о тридцатипятивековом тираническом правлении.

Глядя на «Дома в Кордевиле», Шиана лежала в своей каюте, то ненадолго засыпая, то снова выныривая из дремы. Но мысли не давали ей покоя. Ни Серена Батлер, ни Одраде уже некоторое время ничего не нашептывали ей, но она чувствовала, что в Другой Памяти, где-то в ее глубине царит беспокойство и смятение. Она утомилась. Мысли путались, она чувствовала, что попала в какую-то странную ловушку, перед внутренним взором неотступно стояло видение, тянувшее ее вниз, и это видение не было сном. Она старалась очнуться, чтобы увидеть тревожные перемены, но не могла.

Ее окутывала коричнево-серая пелена, но за пеленой Шиана видела свет, и неведомая сила влекла ее сквозь пелену к свету. В тишину вторгались громкие, похожие на пронзительные крики звуки, сухая пыль проникала в легкие, вызывая приступы мучительного кашля.

Внезапно шум и перебранка затихли, она видела себя стоящей на песке, от нее до самого горизонта простирались ряды катящихся дюн. Был ли это Ракис ее детства? Или еще более древняя планета? Странно, что она стояла на песке босая в ночной рубашке, но не чувствовала ни песка под ногами, ни зноя солнца, ослепительно светившего над ее головой. Но в горле было сухо и першило.

В окружении пустынных дюн казалось бессмысленным идти или бежать в каком бы то ни было направлении, и она стала ждать. Шиана наклонилась и взяла пригоршню песка. Поднявшись, она разжала горсть, песок начал падать, но при этом в воздухе образовалось нечто вроде песочных часов, песок сыпался вниз медленно, как будто через невидимое сужение. Начал наполняться невидимый нижний сосуд. Означало ли это, что время истекает? И если да, то для кого?

Убежденная, что это был не сон и не пустая греза, она подумала, не проявилась ли Другая Память не голосами, а реальным чувственным опытом. Тактильные видения воздействовали на все органы чувств и были подобны настоящей реальности. Не нашла ли она путь в какой-то иной мир, подобно тому, как их корабль-невидимка однажды вывалился в альтернативную вселенную?

Она стояла в песках, а песчинки продолжали сыпаться сквозь отверстие в больших воображаемых песочных часах. Придут ли черви, если какую-либо планету превратить в подобие Дюны?

На вершине одной из дюн Шиана заметила одинокую человеческую фигуру, это была женщина, она шла по песку тренированным неправильным шагом, словно всю жизнь провела в пустыне. Незнакомка скользнула вниз по дюне лицом к Шиане, потом исчезла в распадке между двумя дюнами. Потом она снова появилась на гребне следующего бархана. Женщина переходила с одной дюны на другую, все ближе и ближе, и силуэт ее становился все больше и больше. На переднем плане песок продолжал с шелестом скользить сквозь узкое бутылочное горлышко невидимых часов.

Наконец женщина преодолела гребень ближайшей дюны и поспешила прямо к Шиане. Странно, но женщина не оставляла следов и не взметала при ходьбе песок.

Теперь Шиана видела, что на женщине был надет древний защитный костюм с черным капюшоном. Несколько седых прядей падали на высохшее лицо, напоминающее кусок старого дерева. Белки ее слезящихся глаз отличались интенсивной меланжевой синевой. Таких синих глаз Шиана не видела ни разу в жизни. Должно быть, эта женщина за Долгие годы приняла огромное количество пряности; сама женщина казалась неправдоподобно старой.

Я говорю голосом многих, — сказала старуха зловещим гулким голосом. Зубы у нее были желтые и кривые. — Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

Многих из Другой Памяти? Ты говоришь от имени мертвых сестер?

Я говорю от имени вечности, от имени всех, кто отжил, и от имени тех, кто еще не родился. Меня зовут Сайадина Рамалло. Когда-то, много лет назад, мы с Чани напоили Водой Жизни леди Джессику, мать Муад'Диба. — Заскорузлым кривым пальцем она показала на недалеко расположенные скалы. — Вон там это было. А теперь вы всех их вернули назад.

Рамалло. Шиана знала эту старуху, ключевую фигуру эпоса писаной истории. Подвергнув Джессику Муке Пряности, не зная, что она беременна, Рамалло непреднамеренно повлияла на плод во чреве Джессики. Дочь Алия стала воплощением Мерзости.

Сайадина вела себя бесстрастно и отчужденно, она сейчас была просто рупором растревоженных сестер Другой Памяти.

Слушай мои слова, Шиана, и следуй им неукоснительно. Будь осторожна, следи за тем, что ты творишь и создаешь. Ты хочешь вернуть все сразу и слишком быстро. Простые вещи могут иметь великие и страшные последствия.

— Ты хочешь, чтобы мы вообще отказались от проекта воссоздания гхола? — Среди клеточного материала, хранящегося в нуль-энтропийной капсуле мастера-тлейлакса, были и клетки Алии. Рамалло, пребывая в Другой Памяти, считала Мерзость самой трагической ошибкой Алии, хотя при жизни она ее не знала.

— Ты хочешь, чтобы я не воссоздавала Алию? Одну из следующих гхола? Алия должна была стать следующей из создаваемых нами детей. Первой в группе, куда мы включили Серену Батлер, Ксавьера Харконнена, герцога Лето Атрейдеса и многих других.

— Поберегись, дитя мое. Послушай меня. Не спеши. Двигайся осторожнее по незнакомой территории.

Шиана потянулась навстречу женщине. — Но что это означает? Сколько нам надо ждать? Год, пять лет?

Но в это время песок в воображаемых песочных часах перетек в нижний сосуд, и старуха Рамалло превратилась в призрачный образ, а затем и вовсе растворилась в воздухе. Вместе с нею исчез и пейзаж древней Дюны, и Шиана снова увидела, что находится в своей спальне, вглядываясь в тени, будившие тревогу, но не дававшие ясных ответов.

Схожие умы объединяются отнюдь не всегда. При сближении они могут стать взрывоопасными.

Командующая Мать Мурбелла

В течение всех тринадцати с лишним лет, прошедших с тех пор, как Дория явилась на Капитул с другими Досточтимыми Матронами, чтобы завоевать планету и покорить Бене Гессерит, она делала все, что было в ее силах, чтобы мирно ужиться с ведьмами. И, надо сказать, она преуспела. Дория постаралась притерпеться к их образу жизни и мышлению, чтобы получить информацию, которую со временем можно было бы обратить против Бене Гессерит. Постепенно она пошла на компромиссы, изменив некоторые аспекты своего поведения, но изменить ядро личности, изменить установки она была не в силах.

Из невольного уважения к Командующей Матери Дория лезла из кожи вон, чтобы навести порядок в операциях с пряностью, действуя в полном соответствии с полученным приказом. Умом она прекрасно понимала разработанный сестрами план: увеличение запасов пряности и поступление камней су с Баззелла даст деньги, необходимые для снаряжение мощных вооруженных сил, способных противостоять Матронам-отступницам и Внешнему Врагу.

Однако Досточтимые Матроны часто действовали импульсивно, не подчиняясь никакой логике, а Дория была воспитана, обучена и даже запрограммирована как настоящая Досточтимая Матрона. Сотрудничать с сестрами ей было очень нелегко, особенно с этой тучной и высокомерной Беллондой. Мурбелла совершила грубейшую ошибку, полагая, что насильственное сближение Дории и Беллонды, принуждение их к совместной работе принесет пользу и увеличит эффективность — точно так же древние физики полагали, что, сближая атомные ядра, можно добиться их устойчивого слияния.

Напротив, за годы совместной работы в расширяющейся зоне пустыни взаимная ненависть обеих женщин только усилилась. Дория находила их совместную работу невыносимой. Тем не менее обе женщины летели в одном орнитоптере, закончив очередной плановый осмотр пустыни. Тесное общение вызывало у Дории лишь еще большее отвращение к похожей на свинью Беллонде — со всем ее чиханием, потливостью и невероятной способностью действовать на нервы. Кабина судна была слишком тесной, эмоциональное давление в ней становилось непомерно высоким.