Школа пластунов - Ерофей Трофимов

выдохнется. История с похищением невесты неожиданно быстро получила в Тифлисе громкую огласку, и источник ее у парня не вызвал сомнений. Судя по всему, купец решил идти до конца, ради достижения своей цели. Глотнув еще напитка, парень с удовольствием облизал ложку и, вздохнув, тихо посоветовал:

– Дато батоно, отправь ее в путешествие.

– Слушай, куда отправь? – на автомате возмутился князь, разворачиваясь к нему всем телом. – Как отправь?

– Спокойно, без шума. Лучше всего куда-нибудь за границу. В Париж, в Вену или еще куда. Пусть девочка Европу посмотрит, по музеям погуляет, всякие модные вещи себе купит. А тут пока все успокоится. Каждая новость хороша, пока она новость. А как появится что-то более интересное, так сразу все забудется.

– Умный ты, – помолчав, грустно улыбнулся князь. – Умный, но Тифлис плохо знаешь. Совсем Тифлис не знаешь. У наших свах память долгая. Ей теперь из-за этого шакала жениха в городе не найти. Все пальцем показывать станут. Вон, дочка князя Буачидзе идет, которую купец украл. Опозоренная. Вай-ме, за что девочке такое, а?

– Значит, надо будет найти ей жениха не из Тифлиса, – развел Елисей руками, не до конца понимая проблему. – Вы же в столице часто бываете. Выведете дочку в свет, глядишь, и подходящий кавалер из гвардии появится.

– Не хочу из гвардии, – вдруг насупился князь. – Ее тогда там оставить придется. Я здесь хотел. Чтобы и они рядом, и внуки тут были. Я внуков хочу, Елисей. Чтобы дети род мой продолжили, чтобы дело свое им передать. Чтобы семья была. Разве плохо, когда за один стол сразу все садятся?

«Олух царя небесного, про местный менталитет забыл», – выругал себя парень и, вздохнув, ответил:

– Хорошо, наверно. Я-то всю свою родню схоронил. Из всего рода я один остался. Даже порадоваться некому было, когда дворянство получил. Хотя мне с того дворянства одно беспокойство, – грустно усмехнулся он.

– Вай-ме, зачем так говоришь? – возмутился князь. – Найдешь девушку из хорошей семьи, женишься, детей родишь. Смотришь, и снова род ожил. Не грусти, бичико[3], вон, лучше еще варенье кушай.

– Благодарю, Дато батоно. Варенье у вас и правда вкусное, – улыбнулся Елисей, краем глаза отслеживая смену его настроения.

– Кушай, кушай. Сейчас еще инжирное варенье принесут, – закивал князь, строго глянув на слугу.

Спустя несколько минут на столе и вправду появилось варенье из инжира. Попробовав и его, парень одобрительно кивнул и, заметив, как хозяин дома с улыбкой наблюдает за ним, решил сменить тему.

– Дато батоно, а когда выход батальона назначен?

– Два дня мороз стоит, – вздохнул князь. – Думаю, еще через два дня пусть уходят. Так лучше будет. И снега еще нет, и не очень холодно. Как раз к весне на месте будут.

«Да уж, неспешные тут времена», – усмехнулся про себя Елисей, вспомнив тревожные выброски собственного прошлого. Когда на точке оказываешься через несколько часов после получения приказа.

– Скажи, Елисей, что твоим мальчикам надо? – вдруг потребовал князь. – Что скажешь, все куплю.

– Пороху да свинца если только, – чуть подумав, назвал Елисей первое, что пришло на ум. Продовольственное обеспечение ребята должны были получать из общего котла батальона.

– Будет, дорогой. Все будет, – решительно заверил князь. – Ты обратно когда поедешь?

– Вот ребят провожу, и поеду. И так задержался. А там еще дела есть. На меня ведь теперь школу повесили. Нужно соответствовать.

– Да, школа твоя нужна, – помолчав, согласился князь с какой-то неохотой, удивившей парня.

– Что-то не так, Дато батоно? – осторожно поинтересовался он.

– Э-э, бичико, все не так. Думал, сына отправлю, дочка вместо него останется, радовать меня будет. Она у меня умная, веселая, а поет, как птичка. А теперь сын уедет, и дочку увезти придется. Совсем один останусь.

– Прости, батоно, а жена твоя где? – не удержавшись, спросил Елисей.

– Умерла. Доктор сказал, это, ра-квия[4]… грудная жаба, – вздохнул хозяин дома. – Кровью кашляла долго.

«Туберкулез», – перевел для себя парень и, кивнув, извинился.

– Ничего. Давно было. Привык уже, – снова вздохнул князь.

– Ладно, Дато батоно. Пойду я, – допив чай, начал собираться парень. – А то там мои башибузуки опять чего-нибудь учудят без присмотра. Пока батальон здесь, я за них отвечаю.

– Слушай, вечером все сюда приходите, – помолчав, вскинулся князь. – Посидим, покушаем, вина выпьем. Мальчики твои покушают вкусно. Приходи.

– Дато батоно, эти юные крокодилы так тебя до отъезда по миру пустят, – рассмеялся Елисей. – Их же прокормить – проще самому пристрелить.

– Зачем так говоришь?! – возмутился грузин. – Вай-ме, мальчики растут же, им кушать надо, чтобы сила была. Все, вечером жду вас. Нино скажу, для вас петь станет. Клянусь тебе, как птичка поет, сам услышишь. Специально для нее пианину купил, учителя нанимал. Тот говорил: талант.

– Хорошо, батоно. Вечером придем, – улыбнувшись, пообещал парень.

– Ай, хорошо, – заулыбался князь, радостно потерев ладони.

Выйдя от князя, Елисей задумчиво осмотрелся и, чуть усмехнувшись, отправился на базар. Спустя час он нашел нужную лавку и, войдя, с интересом осмотрелся. Тут было много чего, но того, что искал парень, не наблюдалось. Продавец, окинув его быстрым, оценивающим взглядом, вышел из-за прилавка и, вежливо поздоровавшись, спросил, что именно парень ищет. Услышав заказ, он удивленно выгнул брови и, простецким жестом почесав в затылке, неожиданно улыбнулся:

– Кажется, я знаю, как вам помочь. Одну минутку.

Продавец скрылся в подсобке. Спустя минут десять он вернулся, неся в руках нужное. Елисей собственным глазам не поверил. В руках у него была настоящая испанская гитара. Взяв инструмент в руки, Елисей нежно коснулся струн и, быстро подкрутив колки, сделал перебор. Гитара зазвучала так, словно ждала этого момента.

– Вы и вправду умеете с ней обращаться, – уважительно кивнул продавец.

– А вы решили, что мне только балалайка впору? – иронично усмехнулся парень.

– Уж простите, сударь, но по вашему виду не скажешь, что вы музицировать мастер. Скорее, наоборот. Заглушать музыку.

– Да вы прямо философ, – рассмеялся Елисей, аккуратно опуская инструмент на прилавок.

– А как вы догадались? – вдруг спросил продавец. – Я, простите великодушно, закончил университет по факультету философии. А теперь вот… Вынужден музыкальные инструменты продавать, чтобы прожить. Увы, сударь, но оказалось, что философы никому не нужны. Да и инструменты тоже не особо жалуют.

– Понимаю, – улыбнулся парень. – Сколько эта красавица стоит? – перешел он к делу, кивая на гитару.

– Изначально хозяин выставлял за пять рублей на ассигнации, но теперь цена ее три с полтиною. На шести струнах играть мастеров у нас не много, как оказалось. Все привыкли к семистрункам.

– Это верно, – кивнул парень. – Три с полтиной, значит, – задумчиво повторил он, делая вид, что не готов приобретать инструмент за такую цену.

– Поверьте, сударь,