Клятва Смерти (СИ) - Юлия Цезарь

в руки ради Сазгауса, она пошла к капитану, который вместе с Коном действительно искали какие-то следы. Она рассказала им про Зеда и, как предполагалось, капитан и думать не хотел о странном человеке, которого никто не видел. Но тут на помощь пришел Кон, подтверждая, что знает такого человека и что он с группой в каком-то смысле держали курс в одно и то же место. А после и Мира поучаствовала в споре. Оракулу удалось связаться с духом моряка, и тот рассказал, как и кем именно был убит морячок. Точнее видел лишь руки, которые под описания никак не походили полукровке ‒ второй до сих пор скрывал свои страшные дыры на ладонях, а убийца имел неприкрытые бледные и чистые от шрамов руки. Лицо, увы, было спрятано под капюшоном.

Капитан рассмеялся, но смеялся он недолго.

Мира предугадала слова капитана, вспоминая и опасения Саза, что оракулу не поверят. Она выпросила у духа такие факты, которые мог знать лишь он и капитан. Например, что в нижнем трюме были не пассажиры, а рабы, с продажи которых капитан и его команда получают долю. И всякие мелочи, связанные с кражами или утаиванием от пассажиров их потерянных вещей.

Уже этим вечером Сазгаус был на свободе.

***

Отдохнуть от духов не получилось. Мало того, что он был свежим и мало сговорчивым, так ещё и ограничили по времени! Мире пришлось сильно потрудиться, чтобы хоть как-то помочь Сазгаусу, пусть и сказала, что не собиралась этого делать. Все же какое-то беспокойство о нем не отпускало с самой первой встречи. Но теперь можно было спрятать шар в каюте и отдохнуть.

Прогуливаясь перед сном по верхней палубе, Мира думала, что делать дальше. Кон помогал капитану придумывать, как поймать Зеда, который все ещё скрывался где-то в трюме, а на корабле не осталось духов, с которыми она могла бы пообщаться, чтобы помощь.

‒ Спасибо Сайману… ‒ буркнула она вслух, остановившись. Облокотившись на бортик, она подставила лицо ветру и закрыла глаза. Конечно, было опасно разгуливать по темноте одной, но она даже не подумала об этом. Потом получит нагоняй от Кона, и это единственное, что ее беспокоило.

‒ О, неужели это мой маленький птенчик, который вылетел из папочкиного гнезда? ‒ раздался позади знакомый, но тихий голос, чтобы не напугать Миру.

Во тьме из-за черной одежды Сазгауса особо было не разглядеть, но вот он сидел на лестнице, что вела к каюте капитана сразу под штурвалом. Он поднялся и вальяжно подошел к Мире, попутно будто нарочно все свои косточки разминая ‒ то в бок потянется, то назад, придерживаясь за поясницу, то руки вверх потянет и сделает пару шагов на носочках.

‒ Знала бы ты, как здорово на свободе… Да и капитан напел, что ты с Овечкой к этому руки приложили больше, чем сам Кон. ‒ К этому моменту он подошел совсем близко и, встав рядом, тоже облокотился спиной о борт корабля, хотя голова его так и была повернута к Мире. ‒ Не расскажешь, чего это вдруг? Мне что-то слышалось, ты совершенно другое у клетки говорила.

‒ Всегда пожалуйста, можете обращаться, ‒ демонстративно склонилась Мира, будто отвечала на благодарность. Надо было всё-таки продержать его в клетке денёк, чтобы меньше насмешек было. Хотя его даже крест не исправил, что с него взять? ‒ Просто жалко было смотреть на тебя в клетке рядом с рабами. Марвало за тебя так распиналась: «Отпустите его, он же такой хоро-о-оший», ‒ передразнила она взволнованную Мару, сложив руки у груди, а затем фыркнула, тоже облокотилась спиной о борт и почесала шею. ‒ Знала бы она…

Но воспоминание о Маре рядом с Сазгаусом неимоверно раздражало. Мира думала, что, как только его выпустят, Овечка будет тут как тут. Ан нет, повезло ей встретить его раньше. Ревность ей была совсем не к лицу, и, поймав себя на мысли, что злится на пустом месте, Мира вздохнула. Кажется, только у Саза получалось ее выводить из себя, просто ничего не делая.

‒ Если серьезно, то не бросать же тебя было, когда даже Кон вступился. Называется, хотела отдохнуть от духов после случившегося в лесу… ‒ Мира тоже потянулась, вытягивая руки вверх, и склонила голову на бок, чтобы удобнее было массировать плечи. ‒ Ты хоть знаешь, как тяжело с молодыми? Сначала втолкуй им, что померли, вытерпи истерику на этой почве, потом научи общаться по-новому. А ещё Сайман со своим «отпущением грехов»… Хорошо, успела все разузнать, чтобы доказать твою невиновность. Сойдем на берег, угостишь меня выпивкой. ‒ И это была не просьба, а плата за ее работу.

‒ М-м, сколько страданий, а все ради выпивки, ‒ улыбнулся Саз, переводя взгляд с Миры куда-то вперёд, где вслед за противоположным бортом начиналось красивое звездное небо, которое сливалось с морем и отражалось в нём тысячами звезд. И неясно было, где и что начиналось. Вода и ночь были спокойны. Приятный прохладный ветер, и лишь звук волн убаюкивал идущих на «Святой Марии». ‒ Или всё-таки ради меня?

Не мог Сазгаус не добавить что-нибудь едкое, но мысленно согласился, что то будет справедливым ‒ всех угостить выпивкой, ведь доверились, поверили и выполнили свое обещание. Если подумать, Саз не мог вспомнить хоть что-то похожее в своей жизни. У него не было много друзей, чем старше становился, тем отчуждение становились взрослые. И если вдруг что-то не то, так виноват Саз, потому что в нём «дурная кровь».

Думая об этом, он вдруг усмехнулся, но тут же отвел голову, чтобы Мира не подумала, что именно она причина такому странному поведению. Хотя странно ли это было для него? Эти усмешки и ехидство редко сходили с его лица.

‒ Да-да, ценил бы, ‒ кивнула Мира в ответ на его слова, и только потом до нее дошло, что за вопрос он задал. Она резко выпрямилась и сделала шаг от него, выставляя руку перед собой. ‒ Ради тебя? Не в этой жизни! И вообще, если так подумать, я преследовала свои интересы. Ты мне нужен. В смысле твои навыки… ‒ Как же все это двусмысленно звучало, и Мира поняла, что сама себя своим дурным языком загоняет, если не в могилу, то на клоунскую сцену. Приложив руку ко лбу, будто у нее разболелась голова, она поспешила разъяснить все. ‒ Мне нужно, чтобы ты научил меня пользоваться мечом, ножом или чем угодно, но чтобы меня больше никто не