Ящик водки. Том 2 - Альфред Кох

Первые же рейды омоновцев по улицам Риги повергли горожан в шок. Разговор у «черных беретов» был коротким: «Руки за голову! В машину пошел!» На фоне перестройки все говорили только о положительной роли ОМОНа. Благодаря его деятельности в Риге резко сократилось число преступлений, а отдаленный район Вецмилгравис, где располагалась их база, стал самым тихим и безопасным местом в городе».

«Один только вид нашей машины отбивал у хулиганов всякое желание совершать что-либо. Особенно страдали от нас насильники, которых мы вылавливали пачками по темным закоулкам и паркам». «Суббота и воскресенье были для нас настоящим праздником. Мы работали в „гражданке“ на рынках. Тогда только-только пошли наперсточники — „кручу-верчу, поймать хочу“. Мы подходили якобы поиграть, они брали меченые деньги, мы их задерживали и отправляли в ближайшее отделение милиции. С торговцами наркотиками вообще не разговаривали — били беспощадно, не боясь, что нас обвинят в рукоприкладстве, и сдавали в отделение». «Однажды взяли одного торговца с тремя ящиками водки и провели с ним воспитательную работу. Отвезли его на берег Даугавы и заставили „продезинфицировать“ нашу машину, а потом в одежде отправили его в заплыв на другой берег. Направление показывали автоматными трассерами. Натерпелся он, конечно, зато больше водкой не спекулировал».

«Омоновцы неоднократно разоружали в Риге группировки городских боевиков и устраивали рейды против новоявленных таможен латышей на границе с РСФСР».

«В 1990 году омоновцев впервые втянули в политику: МВД заставило их разогнать демонстрацию Интерфронта, который протестовал против Декларации о независимости Латвии. После МВД СССР переподчинило Рижский ОМОН Москве. Министр внутренних дел Латвии Алоиз Вазнис издал приказ: при появлении омоновцев вблизи объектов МВД открывать огонь без предупреждения. Невзорову необходимо проверить этот приказ, то есть… проехать мимо здания МВД на нескольких „уазиках“ — обстреляют или не обстреляют? 3 февраля 1991 г. программа „Время“ сообщает, что в 2часа ночи в Риге была обстреляна машина, в которой ехал Невзоров с командиром ОМОНа Чеславом Млынником и тремя омоновцами. За работу в Прибалтике „Саюдис“ приговорил Невзорова к высшей мере».

«В январе 91-го ОМОН участвует в перестрелке у здания МВД Латвии. С латышской стороны — четверо убитых, 8 раненых. Кто их убил — не установлено».

«У генералов и офицеров, которые могли возглавить подавление смуты сепаратизма, были жены и дети, дачи и гаражи, машины и огороды. Ведь Прибалтийский округ был в значительной мере „курортным“ для тех, кто вернулся из Афганистана, Забайкалья или Заполярья. В какой-то момент каждый из них вполне отчетливо понял, что, защищая идеалы, он теряет то, что близко ему лично. И люди в погонах выбрали комфортный „дембель“, а далее — легализацию в Латвии или отъезд на восток. Партизанские отряды офицеров, как в 1919 году, не состоялись. „Пассионариев“, готовых идти до конца, нашлось человек сто, и местом их локализации стал рижский ОМОН».

Развязка наступила 19 августа 1991 года. В Москве захватил власть кремлевский ГКЧП. Его соучастник, министр Пуго, приказал рижскому ОМОНу восстановить советский правопорядок в столице Латвии. За двое суток омоновцы разоружили батальон латышских ополченцев, заняли столичный теле-граф и помещение МВД. Не было ни сопротивления, ни людских жертв. Перепуганное правительство Латвии спряталось в подвальном бункере бомбоубежища. До 23 августа ГКЧП, обанкротившись в Москве, победоносно существовал только в единственном городе на берегу Рижского залива. А министр Пуго уже застрелился, убив и свою жену. Рига пообещала простить омоновцев и не привлекать их к уголовной ответственности, если они уйдут из Латвии без боя. И 1 сентября 1991 года ОМОН улетел в Тюмень.

В Тюмени отряд Млынника и Парфенова включили в областной ОМОН. Рижанам надлежало теперь ловить сибирских бандитов, наркодельцов, спекулянтов золотом. Однако спустя месяц правительство Латвии, вопреки своему обещанию мирно отпустить изгнанников, захотело их все же арестовать и обратилось за согласием на это к Ельцину. А он уже держал за решеткой зачинщиков августовского ГКЧП и выявлял их пособников по всей нашей стране. С ведома Ельцина прибыла секретно в Тюмень из Риги латышская «группа захвата». Ордер на арест и отправку в Латвию рижских омоновцев санкционировали российский генеральный прокурор Валентин Степанков и министр внутренних дел России генерал Андрей Дунаев.

Накануне тюменского отлова рижан их предупредили тайно об этом милицейские доброжелатели из Москвы. И преданные Кремлем переселенцы успели уйти в подполье. А вскоре разъехались нелегально кто куда. Большинство перекочевало в советское Приднестровье. Некоторые отправились воевать в Абхазию, Закавказье и даже на Балканы к сербам.

«Майор Млынник анонимно обрел убежище в Ленинградской области». «Помощник Галины Старовойтовой Руслан Линьков, чудом оставшийся в живых во время покушения, не исключает, что бойцы рижского ОМОНа могли быть причастны к ее убийству. Он рассказывал: „Проблемы с рижским ОМОНом у Галины Васильевны начались еще в 1991 году, сразу после событий в Риге. Отряд омоновцев должны были перевести из Риги в Воркуту, но они не хотели туда ехать и в большинстве своем осели в Петербурге. Пытались поступить на службу в наш питерский ОМОН. Старовойтова, уже тогда бывшая председателем „ДемРоссии“, активно этому препятствовала — писала письма в Ленсовет, тогдашнему начальнику ГУВД Аркадию Крамареву, Анатолию Собчаку и другим. Она требовала не просто не принимать их на работу, но и вообще уволить из органов внутренних дел. И на службу их не взяли. В дальнейшем, в 1993 — 1994 годах, работая корреспондентом петербургской газеты „Смена“ и одновременно пресс-секретарем Старовойтовой, я проводил журналистские расследования деятельности бывших омоновцев в Петербурге. Написал серию разоблачительных статей про небезызвестного Чеслава Млынника, устроившегося с помощью Александра Невзорова на работу в ГТРК „Петербург-5-й канал“. После этих публикаций мне неоднократно угрожали, а сам Млынник был арестован по обвинению в незаконном хранении оружия. Примерно в то же время я получил информацию, что из бывших бойцов рижского ОМОНа под эгидой Российского общенародного союза Сергея Бабурина формировались националистические бригады боевиков. Одна из таких баз была расположена в поселке Александровская под Петербургом. Это были настоящие политические киллеры“.

В апреле 1992 года распоряжением мэра Санкт-Петербурга А. Собчака главой администрации Зеленогорска (курортный пригород СПб на берегу Финского залива) был назначен Вячеслав Козырицкий — предприниматель. Козырицким были предприняты попытки создания в районе муниципальной милиции, которую, как предполагалось, должен возглавить бывший командир рижского ОМОНа Чеслав Млынник. Млынник в настоящее время проживает на территории Зеленогорска, числится в штате местной налоговой инспекции и осуществляет обеспечение личной охраны Козырицкого. Назначение его начальником муниципальной милиции невозможно согласно Закону «О милиции», поскольку Млынник не находится в штате МВД. По сведениям депутатов СПб горсовета, А. Собчак неоднократно оказывал нажим на начальника ГУВД А. Крамарева с требованием зачислить Млынника в штат МВД, но тот переадресовывал решение вопроса непосредственно в министерство. Депутат СПб горсовета А. Винников, обеспокоенный возможным развитием событий, связанным с осложнением отношений с Латвией и Литвой (прокуратура Литвы подозревает Млынника в участии в нападении на литовскую таможню в Мядининкай в мае 1991 года), направил соответствующие запросы в органы власти этих государств. О реакции Риги и Вильнюса пока информация не поступала.

Не скрылся и никуда не уехал из Тюмени лишь один — Сергей Парфенов. «Я наивно верил в справедливость отечественного правосудия, — рассказывал Сергей. — В Риге я никого не убил, не ранил, не покалечил, не совершил ничего преступного. Будучи офицером советской милиции, я исполнял законные распоряжения руководства Советского государства. Когда оно распалось, я стал гражданином России. Только российский суд имеет право вынести мне какой-либо приговор, включая вердикт о выдаче иностранным властям. Но этого я не опасался, так как не был виновен в правонарушениях. Зачем же скрываться от нашего суда?» Несчастный идеалист! Его тюменское начальство запросто позволило приезжим полицаям из Латвии арестовать Парфенова, нацепить ему наручники и отконвоировать в Ригу. Не было ни следствия, ни суда. Произошло позорное для нас похищение чужеземцами гражданина якобы демократической России. Наши позволили латышам его увезти в Ригу, там судить и посадить.

48 бывших «черных беретов» до сих пор числятся в объявленном латвийской генеральной прокуратурой розыске. В том числе и командир отряда Чеслав Млынник.