В постели со Снежной Королевой - Татьяна Михайловна Тронина

это: «В ср. к 13–00 — Нина, не заб. попр. не тр. чел. Важно!» Это было посложнее — в среду, двенадцатого, у Вики была встреча с какой-то Ниной, которую надо было не забыть попросить о чем-то важном — «не тр. чел.» Может быть — не трогать челку? Если так, то Нина скорее всего — это Викина парикмахерша.

Алена так увлеклась, что совершенно забыла о времени. Перед ней на столе лежала история женщины — молодой, красивой и сентиментальной (будь иначе, не стала бы Вика записывать стихи). Что заставило ее уйти из жизни? Разгадка здесь, в этих строчках, написанных быстрым небрежным почерком…

Список книг, которые, судя по всему, Вика намеревалась прочитать, — имена все модные, известные, несколько классиков — Джойс, Кафка, Гессе… Рекламный проспект лежал между страниц — некая психологическая студия обещала научить влиять на других людей. Адрес магического салона с телефоном некой госпожи Мирабель, потомственной колдуньи. Напоминание о лекциях по мировой культуре. Снова череда рисунков. Пронзенное стрелой сердце. Рецепт омолаживающей маски. Напоминание о лекциях по истории искусств. Подробнейшим образом расписанная диета на неделю. Лекции о восточной философии. Череда пронзенных сердец. Что-то зачеркнуто. Как правильно приготовить борщ. Расписание кинофестиваля…

Чем дальше Алена углублялась в эту тетрадь, тем большее недоумение она испытывала. Это были очень странные записи — Кафка вперемежку с борщом. Стихи и одновременно — госпожа Мирабель, потомственная колдунья… Лекции, фестивали и семинары — самые разные, порой несопоставимые, словно Вика изо всех сил стремилась быть в курсе всего, что должен знать культурный человек!

А эти сердечки? Если Вика хотела быть эрудированным человеком, то к чему ей эти девчоночьи, школьные символы?..

Алена была в растерянности. В конце тетради была снова изображена балерина в вихре танца. Художница из Вики была не ахти какая, но тем не менее Алена вдруг в чертах балерины увидела что-то знакомое. Так это же Ивлева! Ирма Ивлева! Оно и немудрено — ведь Ивлева была ее подругой…

«А что я хотела здесь найти, какую разгадку? — уныло подумала Алена. — Это обычный ежедневник вперемешку с кулинарными рецептами! Единственное, что намекает на какие-то чувства, — эти сердечки. Конечно, можно толковать их как намек на любовь к Ратманову, а можно — как обычный орнамент…»

Алена снова пролистала тетрадь, остановилась на странице с зачеркнутой записью. Сама запись была сделана шариковой ручкой, а зачеркнута черным карандашом. Кажется, какие-то цифры… Похоже на чей-то телефон.

В этом ничего удивительного не было — Алена в своей записной книжке тоже всегда зачеркивала телефоны, которые уже не могли ей понадобиться. От них только путаница…

Тем не менее она нашла ластик и принялась осторожно стирать верхний, карандашный слой. Проступили цифры. Да, это был телефон, рядом — буковка «Н». Некто, у кого имя или фамилия начинались на эту букву… Или какая-то фирма. Организация. Невропатолог! Да мало ли что…

Никита Ратманов, Никита — стучало у Алены в подсознании, но она почему-то не хотела в это верить. Слишком просто!

Она сидела и смотрела на этот номер с буковкой «Н» словно зачарованная, и ей до смерти хотелось позвонить по нему. «Не сейчас… Сейчас поздно. Завтра. Да, завтра! Я просто наберу эти цифры и послушаю, кто мне ответит. А потом положу трубку. Я просто хочу убедиться в том, что моя догадка правильна…»

* * *

Алена сняла трубку и набрала этот номер из тетради Вики.

Она не владела собой — и это пугало ее, пугало гораздо больше, чем долгие гудки в телефонной трубке…

— Алло! — Внезапно гудки прекратились, и отозвался напряженный, злой голос. Алена даже не поняла, принадлежит ли он Ратманову…

— Алло! — яростно закричал голос. — Говорите, черт возьми!

«Мамочки, что же я делаю!» — еще больше испугалась Алена.

— Алло!!! — совсем взбесился голос.

Она бросила трубку на рычаг, чувствуя, как суматошно бьется в груди сердце. Ратманов или не Ратманов? Голос низкий, отрывистый, принадлежащий мужчине средних лет, — возможно, что и он… Алена слышала известного журналиста только по телевизору, а вот как тот говорит в реальной жизни?

«Допустим, это он. Ну и что с того? Что я ему скажу, как объясню — кто я? И главное — что мне от него надо?.. «Скажите, Никита, у вас действительно был роман с Викторией Селетиной, женой вашего друга?» И вообще, какое теперь имеет значение, что произошло больше года назад, — ведь главная героиня этой истории умерла. Умерла! Лежит на старом кладбище, в Векшине, в семейном склепе, и никакая сила не воскресит ее!»

Телефон вдруг зазвонил. Алена, которая, не отрываясь, глядела на него, чуть не подпрыгнула от неожиданности.

«А что, если у Ратманова аппарат с определителем номеров? Господи, какая я глупая!»

Телефон трезвонил не переставая.

Алена не выдержала и сняла трубку — с таким чувством приговоренные к смерти идут на казнь.

— Алло! — закричал все тот же голос. — Что за шуточки?! Вы мне это бросьте!.. Отвечайте! Отвечайте, а то я на вас ФСБ натравлю!

Алена колебалась. «Нет, надо с ним все-таки поговорить, объяснить все…»

— Алло… — шепотом отозвалась она.

На том конце провода наступила тишина. И частое, прерывистое дыхание ее собеседника… Потом он сказал, тоже шепотом:

— Нет, это невозможно!

Так оно было или нет — но Алене показалось, что мужчина чего-то боится. Кричит, шумит, угрожает, а сам трясется от страха…

— Кто это? — с тоскливой злостью выдавил из себя ее собеседник. — Я не верю… Это чей-то глупый розыгрыш! Господи…

— Никита, это вы? Никита Ратманов? — заставила себя Алена начать разговор.

Тот замолчал, а потом произнес уже твердо

— Да, это я. Представьтесь, пожалуйста.

— Я Алена. Алена Лозинская.

— Кто вы такая? Что вам надо?

— Это трудно так сразу объяснить… Я живу в этой квартире. Я нашла дневник Виктории Селетиной. Вы ведь знали Вику?

Ратманов издал какой-то звук — как будто ахнул потрясенно, а потом на половине вздоха заставил себя замолчать.

— Никита, мне очень жаль, что я побеспокоила вас, и, если хотите…

— Как вас там… Алена! — нетерпеливо перебил он ее. — Я буду ждать вас сегодня на Новом Арбате, возле книжного… В три — вас устроит?

— Вполне… — растерянно пробормотала она.

Положила трубку и спрятала лицо в ладонях. Она не представляла, о чем будет говорить с Ратмановым, как объяснит свой интерес к той давней истории… И вообще — она не собиралась с ним встречаться. Он сам предложил! «Дневник… Я ему сказала — дневник Вики, хотя какой это дневник!» — она опустила руки и посмотрела на тетрадь, лежавшую перед