Бернадот. От французского маршала до шведского короля - Григорьев Борис Николаевич

16. МЕЖДУ ПАРИЖЕМ, ПЕТЕРБУРГОМ И ЛОНДОНОМ

Два человека могут спасти друг друга там, где один погибает.

Бальзак

В этой ситуации наследный принц всё чаще обращал свои взоры на восток. Именно там мог он добиться поддержки своим планам объединить под одной короной скандинавский полуостров — идею, которую внушал ему Б.-Б. фон Платен. Карл Юхан понимал бесперспективность идеи возвращения Финляндии и потому активно поддерживал план барона. Присоединение к Шведскому королевству Норвегии было жизненно важной необходимостью для наследного принца — без этого ему никогда не утвердиться в Швеции.

Идея сближения Швеции с Россией, как утверждают многие историки и биографы Карла Юхана, возникла у него ещё весной — летом 1810 года, когда он сидел в Париже без дела и следил за развитием событий в Швеции и Финляндии. Как только князь получил известие о своём избрании кронпринцем Швеции, он немедленно вызвал к себе А.И. Чернышёва и просил его доложить царю, что он будет стремиться к добрососедским отношениям с Россией. Уже тогда Понте-Корво предполагал, что союз Франции с Россией непрочен и что в ближайшем времени между бывшими союзниками возникнет распря.

Но открыто идти на сближение с Петербургом было бы для Карла Юхана слишком опасно — шведы такой курс никогда бы не признали. Нужно было время и удобный случай, при котором эту идею в осторожной форме можно было бы представить на рассмотрение хотя бы шведского правительства. А пока нужно было исподволь набирать союзников этой идеи и готовить страну к резкому повороту.

Александр I, как мы уже отмечали, был отлично информирован о взглядах шведского наследного принца и, в отличие от Наполеона, проигнорировав протокол и дипломатический этикет, стал общаться со шведским кронпринцем по частному каналу. 19(31) декабря 1810 года он написал Карлу Юхану письмо, состоявшее из двух частей: официальной и приватной. Напомнив французу, что был воспитан швейцарским республиканцем Лагарпом, Александр подчеркнул, что "…с юных лет научился ценить более человека, а не титулы; поэтому мне будет более лестно, если отношения, которые установятся между нами, будут носить характер отношений человека с человеком, а не монархов… Рассчитывайте на меня всегда и во всём и ни в коем случае не давайте себя запугать сомнениями в отношении России, которые попытаются вселить в Вас. В её интересах видеть благоденствие Швеции".

Это было послание, подкупающее своим теплом и искренностью. Царь Александр в этот период ещё не избавился от идей либерализма и считал себя призванным вносить в Европу мир и спокойствие. Так называемые европейские ценности были для него дороже благополучия собственных подданных. Собственно, именно эта "дипломатия" Александра, оказавшегося в плену эгоистических намерений Вены, Лондона и Берлина и действовавшего вопреки советам своего канцлера Н.П. Румянцева, и приведёт его к разрыву с Наполеоном и отходу от условий Тильзитского мира 1807 года с Францией.

Протянутая из Петербурга рука дружбы означала для Карла Юхана на самом деле не что иное, как дружбу или союз между государствами. В ответном — тоже приватном — письме Карл Юхан 12 января 1811 года писал царю: "Отныне я особенно полагаюсь на Вашу дружбу, а Вы можете неизменно рассчитывать на мою. Между Россией и Швецией существовали длительные и кровавые распри, и, возможно, были причины разрешать взаимные притязания силой оружия. Отныне их нет, и мир должен стать общей целью обеих наций".

Что ж: кронпринц не был отягощён той атмосферой недоверия, переходящего временами в чувство ненависти к русским, которое на протяжении веков испытывали шведы. Ему было легче начать всё с чистого листа, и он в этом преуспел.

Между венценосными друзьями началась оживлённая переписка. Естественно, оглашать содержание своей переписки с русским императором было бы для Карла Юхана равносильно политическому самоубийству, ибо такое дружественное обращение со своим кровным врагом шведы никогда бы ему не простили. Но пройдёт совсем немного времени, обстановка резко изменится, и Швеции придётся стать союзницей России. Особенно положительно воспримут в Стокгольме обещание Петербурга поддержать шведские претензии на компенсацию потери Финляндии путём приобретения Норвегии.

Когда посол П.-К. Сухтелен на некоторое время уезжал из Стокгольма, Карл Юхан попросил его приобрести за его счёт в России тёплую шубу. Естественно, тот по прибытии в Петербург рассказал об этой просьбе Александру I, и император приказал подарить стокгольмскому другу шубу за свой счёт. В сопроводительном письме к подарку говорилось: "В сем ящике уложено: шуба медвежья, покрытая синим бархатом; мех лисий чёрный завойчетой и мех соболий якутский пластинчатой". "Завойчетого" и "пластинчатого" меха, вероятно, хватило ещё на две шубы, так что привыкшему к южному теплу беарнцу можно было шведской зимой не мёрзнуть.

Вступив в дружественную переписку с царём, он 10 февраля 1811 года отправил в Париж с секретной миссией своего доверенного адъютанта капитана французской армии Жентиля Сен-Альфонса. Капитану было поручено обсудить с императором Франции вопросы присоединения к Швеции Норвегии, отношения с Россией, состояние шведской армии, получение для неё французских субсидий и планы её участия в войне против Англии летом текущего года. Казалось, что Наполеон имел теперь все основания считать Бернадота "своим человеком в Стокгольме" — особенно после того, как наследный принц Швеции передал императору некоторые сведения о диспозиции русской армии в Финляндии, о численности русского гарнизона в Риге и о связях Петербурга с Лондоном.

Были ли все эти шаги Карла Юхана искренними или они играли роль своеобразной дымовой завесы для Наполеона, под прикрытием которой шведский наследный принц мог удаляться от Франции и двигаться в сторону Лондона и Петербурга? Т. Хёйер полагает, что в этот момент Карл Юхан ещё полагался на Францию и желал поддерживать с ней дружественные отношения. При разумном отношении императора Наполеона к интересам Швеции альянс Стокгольм — Париж, направленный против Англии и России, был в это время вполне реален.

Но диктатор решил иначе: возмущённый двуличным поведением Стокгольма по отношению к Англии, он не поверил Карлу Юхану и захотел унизить и оскорбить его до такой степени, чтобы тот смиренно приполз к нему на коленях, не выставляя никаких дополнительных условий. Кроме того, император пока не желал демонстративно выказывать Швеции своё расположение, чтобы не раздражать царя. Предложение Карла Юхана определить рамки франко-шведского альянса повисли в воздухе, потому что император не дал на них никакого ответа.

Весной 1811 года у "большого" Наполеона родился сын, "маленький" Наполеон, сразу ставший королём Рима. Карл Юхан не замедлил наградить короля Рима орденом Серафима, который, по всей видимости, повесили пока над люлькой награждённого. На бал к послу Франции в Стокгольме явилась вся королевская семья. Растроганный император Франции отблагодарил шведского кронпринца кольцом, на котором были изображены его портрет и портреты матери-императрицы с Наполеончиком. Новому французскому министру иностранных дел Маре Карл Юхан поспешил выразить желание оживить взаимные отношения, но ответная реакция Версаля не последовала.

С середины марта 1811 года серьёзно заболел король Карл, и правительство, в нарушение § 40 конституции 1809 года, вместо того чтобы взять все бразды правления в свои руки, сделало Карла Юхана регентом-правителем страны. Эти почётные, но ответственные обязанности он будет исполнять до 7 января следующего года.

К апрелю Наполеон, вероятно, созрел для рассмотрения предложений Карла Юхана — к этому его вынудили ряд внешнеполитических обстоятельств, в частности вооружение России. Наполеон дал указания Алькье напомнить шведам об их февральском предложении и начать со Стокгольмом переговоры о франко-шведском альянсе, но запретил ему пока затрагивать какие-либо конкретные условия для его оформления. Он не возражал против того, чтобы вернуть шведам Финляндию, но посчитал давать какие-либо обещания на этот счёт преждевременным. Французский посол фактически не получил никаких полномочий ни на обсуждение конкретных деталей договора, ни на то, чтобы сообщить Карлу Юхану ответ Наполеона на сделанные прежде предложения.