Велосипед судьбы - Павел Сергеевич Иевлев

– Мама ещё спит, – пожаловалась сестра. – Первый раз в жизни встала раньше. С ней всё в порядке?

– Не знаю, Кать. Не уверен.

– Ты сваришь мне кашу? И чай? С молоком?

– Конечно. Но сначала ты умоешься и оденешься. Завтракать в пижаме – барство. И зубы не забудь почистить.

– Ты зануда.

– А ты вредина.

– Занудой быть хуже.

– Умываться иди.

Катька со вздохом вылезла из-под одеяла и пошлёпала босыми ногами в ванную.

– И тапки надень! Простудишься!

Сестра скорчила рожу и показала язык.

***

– У мамы каша вкуснее.

– Я знаю. Ешь.

– Она с комочками!

– Комочки безвредные.

– Но противные!

– Не ешь комочки, ешь кашу.

– Они попадаются!

– Выплёвывай.

– Плеваться – некультурно!

– Тогда не ешь. Ходи голодная.

– Когда мама встанет?

– Не знаю. Не буди её. Пусть отдохнёт.

Накормив сестру, Данька подошёл к родительской спальне, постоял немного, решился и тихо поскрёбся в дверь. Послушал – тихо. Осторожно повернул ручку, толкнул – не заперто.

Сначала подумал, что мама спит, но она повернула голову на подушке. Лицо её в полумраке плотно зашторенных окон казалось белее простыни. Глаза ввалились, губы – бесцветная тонкая нитка, на лбу испарина.

– Как ты, мам?

– Плохо, Дань. Почти не спала. Голова очень болит.

– Что-то сделать для тебя? Чаю? Поесть? Я кашу сварил. Правда, она немного с комочками вышла, но Катька всё-таки съела, хотя и капризила.

– Помешивать надо, пока варится. Нет, я не хочу есть, а вода у меня есть. Вызови лучше врача. Номер в книжке, рядом с телефоном, на букву «М», «медицина». Видимо, это то самое.

– То же, что у папы?

– Да. Очень похоже. Может, в больнице с ним встретимся.

– Мам, это же я виноват? Да?

– Почему, Дань?

– Я последний, кто приехал из столицы. Это я привёз заразу в город. Из-за меня заболел папа, и друзья, и их родители, и ты…

– Глупости, Дань. Даже если и ты – твоей вины в этом нет. Кроме того, всё равно кто-нибудь завёз бы. Папа, вон, на кордоне общался с беженцами, мог и там подхватить. Я думаю, в конце концов все переболеют, очень гадкая зараза.

– Прости меня, мам.

– Не за что, Дань. Позаботься о сестре, пока нас с папой не выпишут, ладно? И кашу помешивай, пока варится. Постоянно.

– Конечно.

В регистратуре поликлиники никто не брал трубку. В «скорой» было занято, в больнице механический голос ответил: «Линия повреждена».

– Что с мамой? – переживала Катька.

– Заболела, Катюх.

– Как папа?

– Да, как папа.

– Её заберут в больницу? А как же мы?

– Придётся тебе меня слушаться.

– Это будет просто кошмар! Ты ужасный зануда.

– Потерпишь. Придётся мне съездить в поликлинику, там трубку не берут. Надо вызвать врача на дом. Пусть он посмотрит маму и напишет направление в больницу.

– Я с тобой!

– Может, лучше с мамой посидишь? Вдруг ей что-то понадобится?

– Нет! Я с тобой! Мне тут стало как-то неуютно. И страшно…

– Трусиха.

– Не всем же быть паладинами? Я хилер, моё место – за твоей спиной!

– На моей шее твоё место… – проворчал Данька. – Ладно, поехали.

– Мам, дозвониться никуда не могу, мы с Катькой на великах в поликлинику сгоняем, ладно?

Мама только слабо кивнула в ответ, даже глаза не открыла.

***

На дверях поликлиники приклеен листок. На нём от руки написано: «Приём граждан временно прекращён. По вопросам госпитализации обращайтесь в первую городскую больницу».

– Заболели все врачи, детки! – сказала сидящая рядом на лавочке старушка в пёстром платочке. – Пришла я сегодня – дверь закрывают. Спрашиваю: «А когда ж теперь на приём приходить? У меня на сегодня запись была…» А мне в ответ: «Не знаем, бабуля, принимать больше некому. Все врачи в больнице – кто лечит, кто сам лечится, а кто и отмучился уже». Сижу вот теперь.

– А что же сидите тогда? – спросила Катя.

– А куда мне идти? И дети, и внуки – все заболели. Вчера ещё их в больницу свезли. Подружки мои на лавочку уже второй день не выходят – то ли болеют, то ли уже нет. Петровне стучалась вчера вечером в дверь