Плавучий город - Эрик Ластбадер

Он взглянул на Сейко, и лицо его стало мертвенно бледным. До каких пор Коуи будет преследовать его? До тех пор, наверное, пока он не порвет с якудзой? Нет, нет, это невозможно. Воспоминания об этой девушке должны сгинуть.

В глазах Сейко стояли слезы. Она прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться. И продолжала рассказывать:

— Именно Тати помог мне устроиться к тебе на работу. Это было превосходное место для меня, и я была ему очень благодарна. Потом он попросил меня стать посредником между Масамото Гоэй и Винсентом Тинем.

— Значит, эта история о том, как ты увидела меня в клубе Нанги, ложь?

— Нет, не ложь, просто... просто не совсем правда.

Она перевела дыхание.

— Я сама хотела подойти к тебе, но страх парализовал меня. Что, если ты отвергнешь меня? Я была уверена, что не вынесу этого. Поэтому я не стала ничего предпринимать, но рассказала Тати о тебе. Через несколько месяцев он сообщил мне, что место твоего помощника свободно и предложил попробовать поступить к тебе на работу. Он же подготовил меня к собеседованию.

— Значит, к этому времени Тати уже перебрался из Кумамото в Токио и работал на Томоо Кодзо?

Сейко кивнула.

— Он ведь умница, все так считают, поэтому быстро поднимался по иерархической лестнице Ямаути. Вскоре о нем прослышал Кодзо. Мне кажется, он понравился Кодзо тем, что хорошо знал Юго-Восточную Азию. И очень скоро Тати стал ответственным за этот сектор перед кланом.

По ее щекам катились слезы, несмотря на все усилия сдержать их.

— Тати одержим идеей проникнуть в Плавучий город. Не спрашивай, почему. Я сама не знаю этого. Но теперь я рассказала тебе абсолютно все. Во мне ничего не осталось, кроме вины за гибель брата и любви к тебе.

— Получается, ты почти ничего не знаешь о Тати. Ты видишь в нем доброту, а может, это только хитрость?

В дверь осторожно постучали, но Николас не обратил на стук никакого внимания.

— А что, если он подучил тебя и намеренно внедрил в мою компанию?

Раздвижные двери раскрылись — на пороге стоял Тати.

— Время завтракать, — сказал он весело.

* * *

— Эй, да ты просто здорово выглядишь в этой форме! Тебе об этом говорили?

Кроукер, быстро шагавший к выходу 19 в зале международных рейсов аэропорта Даллеса, резко остановился.

— Да-а-а... — сказал Бэд Клэмс Леонфорте. — Знаешь, ты прямо как с рекламного плаката «Летайте вместе с нами!»

— Ошибся рейсом, — сказал Кроукер, глядя мимо Леонфорте. Он хотел успеть на свой самолет. Кроме того, самый вид этого человека был ему крайне неприятен. Однако он пригрозил всадить пулю в голову Маргариты, если Кроукер откажется помогать ему. И теперь Лью просто обязан был держать себя в руках. Он сделал это, сжав зубы.

— Ну да... Пожалуй, надо бы и мне заказать такую летную форму. Моя милашка будет просто в отпаде! Представляю...

— Я опаздываю. Что ты тут делаешь?

В ответ Леонфорте широко улыбнулся и развел руки в стороны.

— Как что? Присматриваю за тобой, Лью.

На Бэде Клэмсе был элегантный, хорошо сшитый серовато-коричневый костюм от Армани, на плечи он набросил пальто из верблюжьей шерсти. Его шестисотдолларовые мягкие кожаные мокасины сияли в ярком свете вестибюля аэропорта.

— Пойдем, поболтаем чуток.

— Весьма лестное приглашение, но не могу принять его. Как-нибудь в другой раз.

— Нет, сейчас!

Добродушная ухмылка сползла с лица Леонфорте, в глазах вспыхнул злой огонь.

— Ты что же, думаешь, опоздаешь на самолет из-за меня? Не думай об этом. Обещаю, никуда он не полетит без тебя. Ведь ты — ценный груз, не так ли? А у меня имеется кое-какое влияние.

Кроукер увидел, что у терминала слоняются три бандита Леонфорте — они поймали его в ловушку и сделали это очень профессионально. Поэтому он и позволил Бэду Клэмсу провести себя в помещение за дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен». Это была комната без окон, обставленная по-спартански. Старый откидной диванчик, обитый чем-то зеленым, три или четыре стула и складной столик, на котором стояли кофеварка, бумажные стаканчики, лежали пластиковые одноразовые ложечки и сахар — все это придавало помещению дешевый и бедный вид.

— Совсем как дома, — сказал Бэд Клэмс, снова широко улыбаясь. Резкая смена настроений этого человека действовала как удар хлыстом. — Бог мой, я-то думал, они лучше обращаются со своими летчиками. — Запустив пальцы в свою вьющуюся шевелюру, он повернулся лицом к Кроукеру. — Ну, чем пахнут наши дела?

— Все отлично. Позволь мне делать свое дело без твоего грязного вмешательства.

— Какие мы обидчивые, — Бэд Клэмс поднял указательный палец. — Придется тебе научиться воспринимать мою братскую заинтересованность в твоих делах именно в такой форме, в какой я ее выражаю.

— Да отвяжись ты! Связал меня по рукам и ногам, да еще заставляешь выслушивать свои дурацкие шутки!

Детектив знал, что этого не следовало говорить, но Леонфорте просто бесил его. В ответ Бэд Клэмс подскочил к Кроукеру и ударил его в грудь так, что тот отлетел к стене. Детектив сжал в кулак свою биомеханическую руку, но не поднял ее. Бэд Клэмс сделал шаг назад.

— Дурацкие шуточки, говоришь... Какого хрена ты выслеживаешь Веспер Архам? Предупреждаю: тебе не поздоровится, если я еще раз увижу тебя с ней, уж я позабочусь об этом!

— Мне твоей заботы не надо.

— Да? С этого момента считай меня своим крестным отцом, и куда бы ты ни шел, я буду с тобой. Убежден, тебе обязательно понадобится моя помощь. — Бэд Клэмс хихикнул. — Черт побери, дружище. Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты считаешь меня лишь немногим лучше гориллы из зоопарка. — Он ткнул пальцем в грудь Кроукеру. — Но мне наплевать на то, что ты обо мне думаешь, ясно? Заруби это себе на носу. Ты можешь быть какой угодно ослиной задницей, как и все прочие. Сон я от этого не потеряю. Одно ты должен помнить с этой минуты: я всегда слежу за тобой, понял? Не думай, что я не буду знать, куда ты идешь и что ты делаешь, только потому, что ты улетаешь на другой берег, утеночек. И не пытайся помешать мне в Лондоне или где бы то ни было, потому что я просто раздавлю тебя своими тупоносыми башмаками, и тебе это будет не очень-то приятно, ясно?

— Я слышу тебя хорошо и все прекрасно понимаю.

Бэд Клэмс рассмеялся.

— Ну, ты даже говоришь, как летчик. Ты что, показал им свой значок федерального агента?

— Что-то вроде этого. Они одолжили мне эту летную форму, и я могу бесплатно воспользоваться вторым рейсом на Лондон.

Он осторожно посмотрел на Леонфорте.

— Ты кончил запугивать меня? Могу я теперь идти?

Бэд Клэмс махнул рукой.

— Делай, что хочешь, Лью. Только помни: всякое действие имеет противодействие, равное по силе и противоположное по направлению. Подумай о последствиях, прежде чем решиться на что-нибудь. Я пленников не беру.

Огромный самолет запаздывал с отлетом, и Кроукер, сидя в хвостовом отсеке, размышлял о том, не связано ли это с ним. Детектив взошел на борт самолета последним и с порога начал отыскивать взглядом Веспер. Она сидела в салоне первого класса среди миллионеров.

Он не хотел думать о Бэде Клэмсе Леонфорте, но этот псих не выходил у него из головы. Как он узнал, где и когда появится Кроукер? Значит, следил за ним! И если верить словам этого подонка, в его власти было задержать вылет международного рейса! Похоже на то, что Бэд Клэмс так же необычен в своем роде, как и Доминик Гольдони. Боже, в какой мир он попал! Мир, где подонки общества пробирались в чрезвычайно засекреченное управление федерального правительства, которое вело международную экономическую войну с японской якудзой, но эти мерзавцы владели еще и немалым числом предприятий законного бизнеса! Это вам не сицилийцы, готовые кому угодно снести голову, чтобы запугать своих врагов, и без всякого разбора проливающие кровь, если дело идет не так, как им бы хотелось. Люди, с которыми теперь имел дело Кроукер, не были неотесанными грубиянами. Скорее, их можно было назвать расчетливыми мыслителями, обладающими своего рода даром предвидения, который позволял им делать смелые выводы — и это выходило за рамки простого делового практицизма. Гольдони своими успехами был обязан искусству ловкого надувательства, однако Кроукер имел серьезные сомнения в том, что Бэд Клэмс, этот самовлюбленный тип, псевдофилософ, наделенный вспыльчивым нравом, принадлежал к компании Гольдони или же к компании своего собственного отца, блестящего и несравненного Леона Ваксмана.

Когда Ваксман, человек с сотней лиц и имен, служил в американской армии в оккупированной Японии, он был известен как Джонатан Леонард, однако от рождения он получил имя Джона Леонфорте.

У Джонни было трое детей: Бэд Клэмс, Майкл и дочь Жаки, которая погибла в автомобильной катастрофе в возрасте двадцати лет. Майкл был настоящей загадкой. Прирожденный бунтарь, не признававший ничьей власти ни на каком уровне, он служил в спецвойсках во Вьетнаме. Вскоре после этого он пропал где-то в глубине Лаоса, и даже суперразведка спецвойск не смогла его найти. Можно было только гадать — жив он или уже мертв. Микио Оками считал, что он убил Джона Леонарда весной 1947 года в стычке в Токио. Однако Леонард выжил, добрался до больницы и, когда его раны зажили, сделал пластическую операцию. После выздоровления он стал Леоном Ваксманом. Оставалось загадкой, каким образом он попал в поле зрения знатока разведки сенатора Ричарда Дедалуса, однако факт оставался фактом — он был руководителем агентства Дедалуса вплоть до того момента, когда его подлинная личность была раскрыта и вслед за этим наступила его смерть в конце прошлого года.