Трое из Леса. Вторая трилогия - Никитин Юрий

– Один бог все знает, – ответил Олег рассеянно.

Мрак тут же ухватил Таргитая за шиворот, потряс. Певец с трудом проглотил, видно было, как утолщение пошло по горлу, словно большая гадюка проглотила козу, грудь поднялась, медленно опала, зато живот выпятился, как у богатого и родовитого боярина.

– Ни черта он не знает!

– Да нет, – объяснил Олег, – я хотел сказать, что только бог не делает ошибок.

Мрак снова посмотрел на несчастного Таргитая, кивнул:

– По крайней мере, он в этом уверен.

– Что же делать? – пробормотал Олег. Жевал неспешно, почти вяло, глаза смотрели в одну точку. – Может, нужна какая-то хитрость?..

Мрак вздохнул:

– Кто волком родился, тому лисой не быть. Зато знаю: где Олег лисой пройдет, там куры три года не несутся.

Олег вскинул рыжие брови:

– Ты не надышался дряни в болоте? Я не умею лисой. Только… э-э-э… птицей.

Мрак посмотрел с сожалением:

– Да это я так, повязка сползла. Говорю, что девять дней минуло… Ага, не нравится? А как ты одно и то же нудишь с утра до ночи?

Олег тщательно вытер пальцы мякишем хлеба, сгреб кости со своей тарелки на край стола, а себе придвинул жареную птицу. Был он задумчив и мрачен, голос дрогнул:

– Моя вина, что не подумали, сразу ринулись… Раньше это проходило, но тогда было просто: увидел – бей. А сейчас впервые силой не взять. Да и мудростью, что страшнее всего, не пройти. Что мы супротив мудрости Вечных Дубов, неизведанных знаний упырей?

Таргитай ел молча, а когда Мрак и Олег замедлили пожирание всего, что ставилось перед ними, он твердо помнил, что гуся уже нет, а когда поедят в следующий раз, не знает даже мудрый Олег.

Все трое обедали уже неспешно, первый голод утолили, под столом тесно от костей, отяжелевшие собаки смотрят с ужасом, а гости все едят и едят. Им подают все горячее, исходящее вкусным паром, эти хищные люди вгрызаются в сочные ломти мяса, брызгает восхитительный, с ума сводящий сок, и когда под стол летела очередная кость с лохмотьями еще горячего мяса, собаки хватали ее на лету, хотя хватать становилось все труднее.

За соседним столом обедали двое простых селян. В неглубоких мисках плескалась жидкая похлебка, оба уныло сербали, заедали черным ноздреватым хлебом, плохо пропеченным и подгорелым. На обилие стола лесных людей косились с завистью и боязнью.

Один смотрел в свою тарелку все с большим отвращением. Наконец повернулся к лохматым гостям, сказал в пространство, ни к кому не обращаясь:

– Кто добро творит, тому бог отплатит.

Мрак изумился:

– Да ну?

– Точно, – ответил мужик, обрадованный, что с ним заговорили, – бог знает все!

Мрак повернулся к Таргитаю, потряс за шиворот:

– Ты слышал?

– Мрак… – просипел тот, полузадушенный, – кому ты веришь?

– Народу, – буркнул Мрак. – Народу! Когда больше верить некому… Когда умники довели нас до разора… ну, почти, когда не знаем, куда идти, кого еще слушать, как не простой народ?

Олег хмурился, ел молча, теперь еще и запивал каждый глоток сперва квасом, а потом кислым вином. Таргитай съежился, ел тихо, даже не чавкал. Похоже, Мрак на него смотрит, когда говорит про умников. Мужик поболтал ложкой в опустевшей миске, сказал намекающе:

– За голодного бог заплатит.

Мрак с усмешкой оглянулся на Тарха:

– Да? Но только не наш.

– У бога всего много, – сказал селянин наставительно.

– Да? Но только не у нашего. Разве что дуда…

Селянин вскинул брови:

– Богохульники! Бог все слышит. И все зрит!

– Это верно, – согласился Мрак. – Только наш бог слаб глазами: через хлеб да за пирог! Значит, что-то не замечает…

– Богохульник, – повторил селянин уже с неуверенностью в голосе. – Если бог чего-то не замечает, так надо. Богу закон не писан!

– Это верно, – согласился Мрак. – Наш бог на трех свиней корму не разделит… Эй, хозяин! Угости и этого. За наш счет. Может быть, будущего пророка от голодной смерти спасаем.

За окном послышались стук копыт и голоса. Хозяин, что лично следил, как гостям подают зажаренных гусей, исчез, а вскоре трое услышали такой сладкий голос, что даже не поверили, что этот мужик только что ржал как конь, сопел и чесался спиной о косяк так, что трясло всю стену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Непростая свинья пожаловала, – буркнул Мрак.

Олег красиво обгрызал крыло, бросил с усмешкой:

– Неужто еще один бог?

Таргитай съежился, стал горбатеньким, даже плечи сузились, а гусиную лапку держал двумя руками так, словно ее вот-вот отнимут.

– С нами бог, – пробасил Мрак с набитым ртом, – так кто же против нас?

Слышно, как по двору скачут, на крыльце топало, будто ступал конь. Олег хотел сказать, что зачем же так сразу, как будто обязательно против, а может, просто гости, не все же лезут в драку, есть же на свете и мудрые, что путешествуют мирно, раздумчиво, неспешно…

В распахнутую дверь взъехал на рослом коне, пригнувшись под притолокой, крупный широкий мужчина в боевых доспехах, в шлеме. Лицо немолодое, мясистое, седые усы падают на грудь, но раздвоенный подбородок чист, если не считать узкого шрама. Налитыми кровью глазами окинул всех в корчме, заорал зычно, даже в седле привстал, глаза выкатил:

– Освободить столы!.. Быстро!..

Хозяин выбежал навстречу, чересчур суетливый, кланяющийся, замахал помощникам, те со страху вовсе скрылись на кухне. Хозяин указал на полупустое помещение:

– Сейчас вытрем столы, все уберем!.. Если надо, еще стол поставим.

Грузный мужчина, воевода по замашкам, выкатил глаза еще больше, мясистое лицо пугающе налилось темной кровью, а заорал так, что раздулся, как петух:

– Всех убрать!.. Сейчас здесь будет княгиня с ее людьми!

– Да-да, – согласился хозяин торопливо. – Как изволите!

– Быстро!!!

За соседними с неврами столами быстро вскакивали, кто-то хватал недоеденное, кто-то спешил убраться первым, загремела перевернутая лавка. Конь воеводы рвал удила и помахивал хвостом, надменный и раздутый, как сам хозяин. Воевода озирал корчму, уперев руки в бока.

Наконец его взор упал на единственный стол, где все так же мирно ели, один кувшин лежал под столом, а ко второму не притрагивались, оставляя на потом. Трое лохматых, в простых волчьих шкурах, лесорубы или бродяги…

Он подал коня в их сторону, заорал люто, вытаращивая глаза и раздувая ноздри:

– А вы там, трое!.. Оглохли?

Мрак и Олег ели неторопливо, обращая внимания на его крики не больше, чем на визг щенка. Таргитай, вежливый и добрый, словоохотливо объяснил, глотая мясо:

– М-м-м… мы… заплатили за еду… М-м-м-мы… м-м-м-м… ее едим-м-м-м-м…

Воевода гаркнул:

– Хотите, чтобы вас вышвырнули?

Мрак хмуро покосился на что-то крикливое на коне, продолжал жевать и посыпать солью каждый кус, Олег брезгливо повел бровью, а Таргитай, слегка обидевшись, предложил:

– Хочешь попробовать?

Конь под воеводой плясал, бешено раздувал ноздри, чуя гнев хозяина. Воевода сжал в руке плеть, лицо налилось дурной кровью так, что вот-вот треснет. Таргитай отложил недоглоданную кость и молча ждал, что тот подъедет ближе, но воевода был немолод, опытен. Знал, на кого можно наорать, замахнуться, а то и огреть плетью, а перед кем ломать шапку. Эти же, неизвестные, держатся так, словно он для них заместо надоедливой мухи. Двое не замечают вовсе, а самый молодой готов встать ему навстречу, но небо лишь знает, что будет потом. Понятно, чего ждать от этих поселян, с виду просто мужики, но среди странников попадаются очень непростые люди. Он сам не встречал, но о таких встречах поговаривают, поговаривают…

– Ты чего такой храбрый? – спросил он на всякий случай.

– Слезай с коня, узнаешь, – предложил Таргитай.

Он продолжал есть, вставать явно не собирался, но в его глазах воевода внезапно увидел синеву, безоблачную и грозную, словно просвечивало сквозь череп этого золотоволосого парня страшное синее небо, обитель богов.

Краска отхлынула от лица воеводы, по телу пробежал холодок, словно к горлу приставили холодное лезвие, но в корчму вбежали его гридни, крепкие воины, надо спасать лицо, и он заорал надменно и глупо, но чуть тише: