Все хорошо, что начинается с убийства - Шарлин Харрис

— Если излагать суть дела подобным образом, то да, признаю, вряд ли я поступаю с тобой должным образом.

— Неужто? Не шутишь?

— Почему мы все время так… так… сцепляемся? Я пытаюсь поступать правильно, не хочу, чтобы ты пострадала!

— Знаю, — ответила я и вздохнула. — А теперь тебе нужно идти. Возвращайся и поговори со мной где-нибудь на публике, когда решишь, какой же линии поведения ты в данный момент придерживаешься.

Джек встал. На лице его отражались противоречивые чувства.

— Поцелуй меня, — попросил он, протянув руку. — Я не могу уйти вот так. Между нами зарождается что-то настоящее.

Почти нехотя я повторила его жест. Он потянул меня так, что я встала на кровати на колени, нагнулся и крепко поцеловал меня в губы. Я почувствовала, как по мне снова начинает прокатываться жар, и отодвинулась.

— Да. Настоящее, — сказал Лидс, оделся, легко поцеловал меня в лоб и направился к двери.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Тем утром Кэрри не пришла в клинику. Это был первый случай за долгое время, когда ее не оказалось там в субботу. Я и не знала, как сильно рассчитывала ее увидеть, пока не въехала на парковку за клиникой и не увидела, что там пусто.

Кэрри оставила мне записку, прикрепив ее к двери туалета для пациентов, поскольку знала, что первым делом я убираюсь в этой комнатке.

Лили, следую твоему предложению. Сегодня все свободные от дежурства члены полицейского управления занимаются переездом Клода в нижнюю квартиру, раньше принадлежавшую О'Хагенам. Бекка Уитли устанавливает у задней двери пандус! Я знала, что ты захочешь быть в курсе.

Меня слегка расстроило то, что Кэрри заботится о Клоде. Я навещала его в больнице еще пару раз и теперь осознала, что он постоянно говорил о ней. Может, я потому и не беспокоилась о проблемах, связанных с возвращением Клода домой, что уяснила намеки? Этим займется кто-то другой, а не я? Так-так-так. Кэрри и Клод. Это мило.

Я прибралась в клинике, хотя без Кэри чувствовала себя здесь одиноко. Взявшись за работу у следующего клиента, я хмуро размышляла о том, что сказал мне Джек. Меня терзало то, что Хоувелл мне не доверяет. Я очень надежная, честная, держу язык за зубами. Моя деловая репутация зависит от этих качеств.

Попытавшись припомнить все наши с Хоувеллом недавние встречи, я старалась вычислить ту, которая объяснила бы, почему он внезапно перестал мне доверять.

Когда мой рабочий день подходил к концу, я решила нанести визит.

Сверившись с телефонной книгой и картой, я снова поехала в черный квартал Шекспира, раскинувшийся вокруг церкви Голгофы. Меня подташнивало, когда я проезжала мимо пострадавшего здания, омытого теперь ярким солнечным светом зимнего дня. Холодный ветер теребил большой лист пластика, которым прикрыли дыру в крыше. Уже успели поставить временные передние двери. На траве лежала груда расщепленных церковных скамей. В воздухе все еще чувствовался запах гари. Мужчины работали и снаружи, и внутри. Среди них был и белый. Внимательно присмотревшись, я узнала католического священника из Монтроуза. Потом увидела Брайана Грубера, владельца фабрики по производству матрацев, и рыжеволосого Ала из «Спортивных товаров Уинтропа».

После этого я почувствовала себя немного лучше.

Моя цель находилась в квартале или двух отсюда, в одном из кирпичных домов этого района.

Аккуратное крошечное жилище стояло в окружении сетчатого забора в четыре фута высотой, на котором висела дощечка: «Осторожно, злая собака!» Золотисто-желтый цвет ставней и свесов крыши контрастировал с коричневыми кирпичами.

Я осмотрела двор, но не заметила злой собаки, а потому подняла щеколду ворот. Из-за дома стремглав вынырнул большой желтовато-коричневый пес с короткими ушами, неудачная смесь разных пород. Он гавкал, рычал и метался из стороны в сторону у самого забора.

Из передних дверей вышла невысокая чернокожая женщина, такая же ухоженная и аккуратная, как и дом. Сегодня, в выходной день, на ней была одежда цвета красной розы.

При ее появлении пес немедленно умолк, выжидая, как поведет себя хозяйка.

— Что вам нужно? — окликнула она без радушия или враждебности.

— Если вы Калли Канди, то мне хотелось бы с вами поговорить. Я Лили Бард.

— Я знаю, кто вы такая. О чем нам с вами говорить?

— Об этом. — Я показала ей потертый бархатный футляр.

— Почему у вас кольцо миссис Уинтроп?

В точку. Как я и подозревала, вещица никогда не принадлежала Мэри Хофстеттлер.

— Мисс Канди, мне и вправду нужно с вами поговорить.

— Мисс Бард, я не собираюсь быть грубой, но от вас одни проблемы, а у меня их уже достаточно. Больше не нужно.

Я успела узнать все, что желала.

— Хорошо. До свидания.

Она не ответила. Женщина и коричневатая собака с непроницаемым видом игрока в покер наблюдали за тем, как я возвращаюсь в машину и пристегиваю ремень. Потом хозяйка закрыла дверь, а я поехала домой. Теперь у меня было еще больше пищи для размышлений.

В тот день я сходила за покупками, прибралась в своем доме, приготовила хлеб с бананами и орехами для Клода. Он любил так завтракать. Это казалось очень милым, очень личным — знать подобное о своем друге. Именно по чему-то такому я скучала больше всего, сама того не сознавая, в годы своих скитаний, в начале жизни в Шекспире: по маленьким деталям, близости, дружбе.

Я вынула из холодильника одно из своих домашних блюд. Я помнила: Клоду нравится лазанья.

Чувствуя себя образцом добропорядочности маленького городка, я отправилась в соседний дом.

Переезд, очевидно, завершился. Некоторые копы Клода все еще были здесь и распивали пиво, выставленное хозяином в знак благодарности.

Фридрих лежал на старом диване, его сломанная нога была подперта оттоманкой.

Поскольку дверь оказалась открытой, я просто вошла, смущаясь оттого, что у меня такая аудитория.

— Лили, ты отрада для истосковавшихся глаз! — прогудел Клод, и я заметила, что он выглядит лучше, чем когда-либо со времен взрыва. — Входи и выпей пива.

Я оглядела мужчин, сидевших в гостиной, кивнула Дедфорду Джинксу, которого не видела со времени взлома у Уинтропа, и Тодду Пикарду. Казалось, он слегка посвободней чувствует себя в моем присутствии, чем в минувшие недели. Том Дэвид сидел на полу, скрестив длинные ноги, с бутылкой пива «Микелоб»[31] в руках. Его блестящие злые глаза внимательно осмотрели меня, губы скривились в противной ухмылке.

«Иуда! — подумала я. — Пьешь пиво Клода, хотя знал, что он будет в той церкви! Мог ли ты помешать той девочке погибнуть?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});