Из глубин - Руслан Мельников

Сейчас важнее была другая беседа.

«Ты поможешь, Колдун?»

— Я только указываю путь и предупреждаю, — ответил Илья. — Ты либо идешь по этому пути, либо сворачиваешь с него. Либо внимаешь моему предупреждению, либо нет.

Ну да, сегодня они не вняли. Гришко не повернул назад.

«Не все зависит от меня» — оправдание глупое и вряд ли уместное сейчас.

— Все, — не согласился Илья. — И только от тебя. Твоя лодка не повернула, когда можно было повернуть, потому что ты не был достаточно убедителен.

«Но сейчас… Что делать сейчас?»

— Мне — ничего. Мой бубен бесполезен против Олгой-хорхоя. Кишка не умеет бояться. Она умеет только жрать. Она пожирает все — и живое, и мертвое. А ее черные молнии-плевки сразят любого.

Молнии-плевки? Так вот что шарахнуло по субтеррине!

— Против земляного тока-яда Олгой-хорхоя вам не устоять.

«А как его убить?»

— Никак. Его можно только порвать и на время ослабить, пока кишка не срастется вновь. Тогда можно вырваться.

«Чем порвать?»

— Люди создали много оружия, чтобы отбирать жизни друг у друга.

Такая простая и очевидная подсказка!

— Стас, ты слышишь меня? — казалось, Гришко орал ему в самое ухо. Перед лицом мелькал пистолет, которым полковник размахивал как дубинкой. — Куда нам двигаться? Что делать?

Двигаться — никуда. Поздно уже дергаться. Но сделать кое-что еще можно. Порвать ненасытную кишку.

— Торпеда. — Стас повернулся к полковнику. — У нас ведь еще есть торпеда?

— Одна, — с небольшой заминкой ответил Гришко. — Последняя.

И что с того, что последняя?

— Обидно будет унести ее с собой в могилу.

Если они уже не в могиле.

Полковник нагнулся над коммуникатором:

— Киря, носовой торпедный отсек к бою.

— Есть к бою… Только это… Куда стрелять-то? Не видно ж ни хрена!

— Куда стрелять? — Гришко переадресовал вопрос Стасу.

— Не важно, — ответил он. — Главное, выстрелить. Хоть куда-нибудь.

«Колдун, ты сказал, что можешь указать верный путь».

— Сказал, — согласился Илья. — Могу.

«Так укажи его торпеде».

— Хорошо…

— Огонь! — тихо шепнул Стас.

— Огонь! — проорал в коммуникатор Гришко.

«Пху-у-м!» Субтеррина вздрогнула всем корпусом — и на этот раз не от рывка гигантской подземной кишки. «Крот» выплюнул продолговатую сигару с буром на конце и мощным зарядом под буром.

Отследить особым зрением движение подземного снаряда было нетрудно.

Торпеда яростно ввинтилась в рыхлый грунт. Пошла мимо цели — это было видно сразу. Но…

«Бум-м!» — Колдун ударил в бубен. Невидимые волны — и, наверное, не только звуковые — разошлись в стороны, подтолкнули торпеду, развернули в нужном направлении.

«Бум-м!» — еще один удар бубна. Еще один поворот подземного снаряда.

«Бум-м!» — и третий…

Торпеда, ушедшая сильно вправо, развернулась по широкой дуге.

Целеуказание при помощи шаманского бубна сработало. Торпеда навелась в самый клубок толстых пульсирующих колец Олгой-хорхоя. Ударила с тыла, откуда червь-монстр, увлеченный крупной добычей, явно не ждал нападения.

Заряда, изначально предназначавшегося для уничтожения подземных бункеров и ракетных шахт, хватило и для того, чтобы разорвать спутанную живую кишку на несколько частей.

Подземный взрыв, взбухший тусклой вспышкой, разметал толстые шевелящиеся кольца. Докатившаяся до «крота» взрывная волна основательно тряхнула и субтеррину тоже, но Олгой-хорхою, конечно, досталось больше.

Хвост червя ослабил хватку, кольчатое тело соскользнуло с титановой обшивки. Бур, шнек и домкратные лапы, до того работавшие вхолостую, впихнули подземлодку в податливую породу. «Боевой крот» зарылся в нее, быстро удаляясь от ненасытной кишки.

А разорванное тело червя утекло в рыхлые земляные пласты, как вода. Чтобы продолжать свой обжорнический образ жизни, живой кишке нужно было сначала зарастить раны. Все-таки прорехи и дыры в чреве не очень способствуют чревоугодию.

Колдун стукнул на прощание в бубен и тоже ушел в перемолотую породу, полностью в ней растворившись. Призраки это умеют…

Глава 15

ДОДИК

— Та-а-ак, а навигация-то снова чудит, — задумчиво констатировал Гришко. На этот раз полковник даже не выглядел удивленным. — Пока мы петляли по лабиринту и разбирались с тем червячком, нифига не работала, а теперь, вроде как, в норме.

— Может, потому и уцелела, что не работала? — предположил Стас.

— Может, поэтому, — пожал плечами Гришко. — А может, и нет. А может, на самом деле, и не уцелела вовсе.

— С ней что-то не так?

— А ты угадай с одного раза, — хмуро предложил полковник.

Сказано это было таким тоном, что гадать, в общем-то, не пришлось.

— Неужели опять? — поразился Стас.

— Угу, — скривился Гришко. — Судя по показаниям приборов, мы не блуждали по лабиринту и не долбались с подземной кишкой, а мчались по прямой, причем с охренительной скоростью.

— В смысле — «с охренительной»?

— В смысле — прошли под землей до хрена и больше. «Крот» продвинулся дальше, чем это теоретически возможно. Ну, если верить навигации.

Стас понимающе кивнул. Вернее, непонимающе. Есть такие места, говорил Колдун. Места, где пространство и время не имеют значения. Колдун, наверное, такое понимал. Он, Стас, — пока нет.

— Если верить навигации, мы неслись, как ракета. Причем, в нужном направлении. — Гришко сообщал об этом так, словно новости его не радовали.

Хотя, наверное, не в этом дело. Просто что-то другое беспокоит его больше.

— Мы подходим к Казани. Чего конечно же быть не может.

Ну, так ли уж и не может? Когда они оказались под Пермью, в это тоже не очень верилось.

— Ладно, будем считать, что навигация рабочая. Надо проверить остальное, — дальше полковник забубнил под нос, колдуя над пультом. Стас теперь различал слова с трудом: — Автопилот… ага, тут проблем нет. Выключен был, все в порядке. Система жизнеобеспечения? Слава богу, в норме, родимая. А вот это? А это?..

Щелк-щелк-щелк, клац-клац-клац — тумблеры, переключатели, кнопки. Слабое перемигивание лампочек на пульте. И погасшие лампочки — как мертвые глаза. Огни на панели управления горели через один.

— Что? — затаив дыхание, спросил Стас.

— Хорошего мало, — признался Гришко. — Но могло быть и хуже.

Полковник склонился к микрофону внутренней связи, скомандовал:

— Все-всё цело? Ну-ка, быстренько проверить и доложиться!

— Какое там, к чертям, «цело»! — Стас узнал раздраженный голос Михеича. — Половина систем накрылась медным тазом. Но двигатель пока пашет. Бур, шнек, домкраты — отказов тоже, вроде, нет. И я жив-здоров, если это кому-нибудь действительно интересно. Ну, разве что штаны немного…

— Твои штаны меня не интересуют, — перебил Гришко. — Дальше.

— Акустика не работает, — сообщила Катя. — Вообще. Глухо…

Стас поймал быстрый, но выразительный взгляд Гришко, брошенный в его сторону. Ясно, теперь он здесь вместо акустики.

— Киря? — поторопил полковник.

— Боевой отсек в норме. В целом. Правда, торпед у нас больше нет, и прицелы посбивались. Надо настраивать.

— Вера?

— Мы остались без внешней связи, — послышался тихий уставший голос связистки. — Что-то шарахнуло по аппаратуре. Разряд какой-то, что ли.

«Плевок-молния, ток-яд, — подумал Стас. — Так, кажется, называл этот „разряд“ Колдун».

— Таня? — продолжал опрос Гришко. — Что с медблоком?

— Раздолбало, но кое-что собрать можно.

— Додик? Я вас всех что, за язык тянуть должен? Как реактор?

«В норме, надо полагать, — подумал Стас. — Если бы попало по реактору, они бы сейчас не разговаривали».

Атомщик не ответил.

— Чего молчишь, Додик? — нахмурился Гришко. И опять не дождался ответа.

* * *

Подземлодку все-таки пришлось остановить на время.

Реактор уцелел. Додик был мертв. Но он был мертв как-то по-особенному. Очень мертв, — Стас сказал бы так.

С рабочего кресла атомщика свисали обрывки страховочных ремней. На полу валялось почерневшее и усохшее, словно обугленная деревяшка, тело. Правая рука и левая ступня отломились. Голова с жиденькими волосами откатилась в угол. Очки разбились. Видимо, все это произошло во время болтанки, устроенной червем-кишкой.

Но, странное дело: лицо Додика почти не пострадало. По крайней мере, можно было различить его выражение. Лицо было спокойным и безмятежным. Судя по всему, смерть была мгновенной.

Открытые глаза Додика невидяще смотрели сквозь людей и предметы, как Стас смотрел особым зрением сквозь обшивку «крота». Может, это тоже какое-то сверхособое зрение, недоступное живым?

— Что его убило? — спросил Гришко.