Талисман цесаревича - Сергей Юрьевич Ежов

а я остался на месте. Поднимаю пистолет, выцеливаю поляка. Бах! Сквозь быстро рассеивающееся облачко дыма вижу, как поляк рухнул лицом вниз. Пистолет отлетел в сторону, а сам он, скрючиваясь в позу эмбриона, ухватился обеими руками за пах. Отбрасываю пистолет в сторону, выхватываю другой. Теперь я выцеливаю Иванова: он уже ловит меня стволом. Бах! Бах! С моей головы слетает кивер, хорошо, что я отстегнул подбородочный ремешок, иначе получил бы болезненный удар в горло. Между тем, Иванов хватается за правое плечо: я угодил куда целился, чуть ниже погона. Отбрасываю разряженный пистолет и вытягиваю из-за пояса третий… Чёрт, как растянулось время! Я не успеваю, категорически не успеваю!!! Князенька встав почти у линии, навёл на меня свою пушку. Бах! Я всё же оказался быстрее: Голконский роняет своё оружие и оседая на землю держится за неестественно изогнутую правую руку.

— Полковник Булгаков, вы обязаны оставаться на месте ещё минуту, дабы дать возможность противникам сделать ответный выстрел. — громко напоминает генерал.

Выпрямляюсь и картинно стою, глядя как мои противники корчатся передо мной. Спустя минуту, к раненым подходят офицеры и господин в характерном сюртуке: в таких здесь ходят лекари. Молодцы артиллеристы! Не забыли вызвать лекаря, и он вовремя успел на место событий. Поднимаю брошенные пистолеты, и меня окружают офицеры:

— Юрий Сергеевич, это феноменально! С такого расстояния, почти не целясь, Вы, поразили всех! Я уже не говорю о скорости, с которой Вы стреляли! — захлёбывается от восторга поручик Атрашкевич.

— Спасибо на добром слове, господин поручик, однако виноват, не знаю Вашего имени-отчества.

— Семён Семёнович!

— Благодарю, Семён Семёнович, примите ваши пистолеты, они спасли мне жизнь. А как там мои противники?

— Как Вы и обещали, все живы. Только непонятно что с Пршебыславским, лекарь как раз над ним хлопочет. Иванову Вы прострелили плечо с переломом ключицы, а Голконскому перебили кости правой руки выше локтя. Блестящий результат!

— Господа офицеры, — объявляю я — по случаю состоявшегося события приглашаю всех вас отметить его. Где здесь ближайшее приличное заведение? Ваше превосходительство приглашаю особо! — щёлкаю каблуками перед генералом и изображаю кивком короткий поклон.

— Принимаю приглашение, тем более что служебный день подошел к концу. — кивает генерал — Посыльного с сообщением о произошедшем я уже отправил, личный доклад начальнику Генерального штаба сделаю завтра с утра.

Мы уже двигались по Фонтанке, когда нас нагнал давешний сержант:

— Ваше превосходительство, разрешите обратиться к полковнику Булгакову! -закричал он заходя сбоку и пытаясь на ходу отдать честь.

— Обращайся. — остановился генерал.

— Ваше высокоблагородие! Сержант кирасирского Ея величества полка Рокотов. Я послан уведомить Вас, что офицерское собрание кирасирского Ея величества полка одобрила Вашу сюиту и просит назначить день и час, когда они смогут чествовать Вас. Что им передать?

— Благодарю за добрую весть, господин сержант, передайте командиру и офицерскому собранию, что в воскресенье, в час пополудни я буду у них.

* * *

Застолье с офицерами ГАУ удалось: все были свидетелями, как ссоры, так и её результатов.

— И всё же мне интересно, господа, каким образом совершенно посторонние люди беспрепятственно пришли в военное учреждение и по всей видимости собирались преспокойно уйти выполнив своё чёрное дело. — кипятился генерал Кукорин.

— Увы, Иван Давыдович, таковы современные нравы во всех армиях мира. Если не возражаете против доброго совета, то рекомендую Вам ввести в своём учреждении систему пропусков.

— В чём её смысл?

— У сотрудников постоянного состава должны быть постоянные пропуска в виде картонной карточки с текстом, который вы определите. Переменный состав, к коему отнесём прикомандированных и временных сотрудников, получают пропуск другого цвета, с другим текстом. И наконец, приходящие должны получать разовый пропуск. На входе и выходе пропуска должны неукоснительно регистрироваться в специальные журналы включая время прихода и ухода, а временные ещё и с указанием цели посещения и отметкой лица, которое посетили о времени окончания визита.

— Пожалуй, это стоит попробовать.

— И ещё деталь: вахтёрами назначайте самых подозрительных и неуступчивых из нижних чинов и унтер-офицеров, и ни в коем случае не наказывайте их по первой же жалобе обиженного посетителя. Обещайте таким что угодно, хоть повесить наглого стража, но на самом деле не одёргивайте их.

— Да, я понимаю.

Пока мы беседовали, половые накрыли сдвинутые столы, и все прекрасно разместились. Впрочем, и разместиться было легко: нас всего-то двадцать один человек, включая меня.

— Господа! — провозгласил первый тост генерал Кукорин — Я знаю господина полковника ещё с тех времён, когда он, будучи поручиком, выполнял работы по обустройству водоснабжения и канализации в императорских резиденциях. Разные бездельники могут говорить что угодно, но я хочу обратить ваше внимание на сложность и новизну чисто технической части работы, которая была проведена под руководством Юрия Сергеевича. Мы все здесь работаем со сложной техникой, нам привычны сложные расчёты, поэтому мы способны понять высоту полёта технической мысли. Да, тема неаппетитная, но я знаю, что моряки, проектирующие новые корабли очень заинтересовались результатами трудов Юрия Сергеевича. Итак господа, я хочу поднять тост за способность каждого из нас смело принять любой вызов, за решимость преодолеть стоящую перед нами техническую проблему какой бы она ни была, потому что именно в этом и заключается наше служение Отчизне.

Отлично сказано! Все встали, подняли бокалы и все чокнулись со мной. Я был тронут едва ли не до слёз. Пришлось говорить ответный тост:

— Иван Давыдович, господа. Я вовсе не желал произошедшего сегодня скандала, я огорчен тем, что мне пришлось стрелять в русских офицеров, но есть высшие соображения, которым мы обязаны подчиняться. Одно из таких соображений, а именно защита чести Его императорского величества, в которого сквозь меня целили эти несчастные, заставила меня применить силу. Я рад, что вы все единодушно и искренне поддержали меня. Я горжусь нашим товариществом, нашим братством. За вас мои дорогие товарищи!

Было много тостов, много добрых слов, и наконец на правах моего знакомца, ко мне с мандолиной подошел Атрашкевич:

— Дорогой Вы наш Юрий Сергеевич! Мы безмерно ценим Ваши таланты, однако не обессудьте, но есть с Вашей стороны упущение перед всей артиллерией.

— Помилуйте, Семён Семёнович, неужто проект пушки-гаубицы оказался негодным?

— Отнюдь! С артиллерией всё в порядке, а вот артиллеристов Вы забыли.

— Каким же это образом?

— Вы даже каким-то кирасирам написали целую сюиту, а своим товарищам, артиллеристам, не подарили ни одной песни! Нехорошо, Юрий Сергеевич! — с преувеличенной печалью, едва ли не роняя слезу говорит Атрашкевич. Офицеры улыбаются глядя на комедию, что мы перед ними разыгрываем.

— Коли так, позвольте мне срочно исправить досадное упущение! — киваю я и беру гитару — Слушайте марш артиллеристов:

Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой,

Идём мы в смертный бой за честь родной страны.

Пылают города, охваченные дымом,

Гремит в седых лесах суровый бог войны.

Марш, что называется, зашел. Офицеры быстро переписали слова, разобрались по голосам и вскоре уже слаженно грохотали:

Артиллеристы! Царь нам дал приказ

Артиллеристы зовёт Отчизна нас!

Из многих сотен батарей

За слёзы наших матерей

За нашу Родину! Огонь!

Огонь!

— Славная песня! — бросился пожимать мне руку генерал Кукорин — Никогда не слышал песни лучше! Клянусь спасением души, эту песню будут петь все русские пушкари на поле боя, в застолье с друзьями и дома для души! Ах какая славная песня! Выпьем за песню и её автора, господа!

Присутствующие дружно подняли бокалы. Кукорин, поставив пустой бокал на стол задумчиво добавил:

— Однако песня слишком хороша для одного лишь Главного Артиллерийского Управления. Согласитесь, господа, её будут распевать все артиллеристы России, а может и не только России. Юрий Сергеевич, нет ли у Вас другой песни, поскромнее, чтобы она стала только нашей?

Я задумался. Гениальная песня на эту тему только одна. Хороших много, но они либо жёстко привязаны к историческим датам, либо в них наличествуют анахронизмы вроде ракет и самолётов. Да, кажется есть. В нашей дивизии был артполк, и я частенько слышал через забор, как они чаще других пели