История лошади в истории человечества - Вера Курская

Усугубляла ситуацию и система подготовки кавалерийских офицеров, которых учили прежде всего быть конниками, а уже потом командовать личным составом. Это не могло не сказаться на функционировании конных частей в ходе войны, особенно на их взаимодействии с другими родами войск.

Последний раз серьезную роль кавалерия сыграла во время Гражданской войны. Особенно следует сказать о тачанках — конных экипажах с установленными на них пулеметами. По сути, тачанку можно назвать апофеозом развития боевой колесницы — того грозного средства, которое с глубокой древности наводило страх на пешего воина. Народная молва приписывает ее изобретение Нестору Махно, предводителю анархистов, хозяйничавших на Украине в годы Гражданской войны. В пользу этой версии говорит тот факт, что на Украине в те годы тачанкой называли легкий рессорный экипаж. Однако есть сведения, что тачанка в форме саней с установленным на них пулеметом появилась в конных частях Красной армии уже к началу зимы 1918 года.

Запрягались тачанки четверкой лошадей в ряд. Может возникнуть вопрос: почему не тройкой? Здесь надо вспомнить, что тройка — это разноаллюрная запряжка, которая эффективнее всего используется, когда коренник идет размашистой рысью, а пристяжные галопом. Для кучера это непростая задача и требует специального навыка и опыта по управлению именно тройкой. Иными словами, править четверкой лошадей в ряд проще, чем тройкой, несмотря на то что лошадей больше. Боевой тактикой тачанки был молниеносный налет и затем быстрое отступление. Редкий фильм о Гражданской войне обходится без эффектной сцены боя с участием тачанки, огонь из пулемета которой косит врагов… Однако, по мнению историков, в реальности боевая эффективность этого боевого средства сомнительна — или, по крайней мере, слегка преувеличена. Тачанка удобна тем, что с ее помощью пулемет может очень быстро перемещаться с одной позиции на другую. В то же время стрелять на ходу, особенно во время езды по степным просторам (отнюдь не ровным), и тем более попадать в противника — практически невозможно. С другой стороны, попасть в тачанку из пулемета или пушки очень легко из-за ее размеров.

Коннозаводство в начале XX века

Тяжелые потрясения, которые выпали на долю России в начале XX века, не прошли даром для нашего коннозаводства. Много лошадей погибло в Первой мировой, Гражданской и советско-польской войнах — особенно это касается лошадей строевых, которые участвовали в боевых действиях. Практически уничтоженным оказалось поголовье русской верховой и стрелецкой пород. Существенные потери понесло поголовье дончаков, в том числе и маточные табуны: активные боевые действия шли в зоне донского табунного коневодства.

Яркое свидетельство о том, что творилось тогда в коннозаводческом секторе России, оставил известный заводчик Яков Иванович Бутович (1881–1937). Три тома его мемуаров были изданы только в начале XXI века.

Бутович был сыном дворянина из Херсонской губернии, окончил Николаевское кавалерийское училище. Служил в 17-м Волынском драгунском полку, участвовал в русско-японской войне (1904–1905). У этого человека были две страсти — лошади и изобразительное искусство. После выхода в отставку в 1905 году прошел обучение животноводству за границей и в 1909 году приобрел имение Прилепы в Тульской губернии, где занялся разведением орловских рысаков на базе старого завода, существовавшего еще в середине XIX века, но затем пришедшего в упадок. Бутович был сторонником чистопородного разведения орловского рысака. В 1910 году его группа из одиннадцати светло-серых заводских маток получила золотую медаль на Всероссийской конной выставке в Москве, а три жеребца — большую золотую медаль на выставке в Одессе.

В то же время Яков Иванович собирал произведения искусства, связанные с лошадьми. Его коллекция отображает развитие отечественных пород лошадей, так как на картинах, рисунках и статуэтках изображены лошади разных пород, типов и разных эпох.

В 1918 году был принят декрет «О племенном животноводстве», объявивший о национализации частных конных заводов. Был национализирован и Прилепский конный завод и вместе с коллекцией произведений искусства передан в управление Народного комиссариата земледелия. Бутович был назначен членом Чрезвычайной комиссии по спасению племенного животноводства при Наркомземе РСФСР, а позднее директором Прилепского конного завода. В это непростое время он делал все возможное для спасения ценного поголовья орловских рысаков. По его воспоминаниям, самой тяжелой выдалась зима 1917–1918 годов: местные крестьяне приходили в усадьбу и просто уносили с собой все, что могли унести, в том числе и сено, предназначенное для племенных кобыл, многие из которых были на больших сроках жеребости. Только бы продержаться, дотянуть до весенней травы — постоянно повторяется в воспоминаниях Бутовича.

Маточное ядро Прилепского завода выдержало нелегкое испытание. Потери других хозяйств, где разводились чистопородные орловцы, тоже были минимальными. Граф Орлов, серьезно подошедший к системе испытаний молодняка и державший своих маток зимой в неотапливаемых сараях, заложил в породу огромный «запас прочности». В то же время в голодные послереволюционные зимы серьезно пострадали хозяйства, занимавшиеся разведением американо-орловских метисов, а также чистопородных американцев. Нужно признать, что именно революция и последовавшая за ней Гражданская война остановили метизацию орловского рысака.

Увы, в скором времени у Прилепского завода были отобраны и переданы в другие хозяйства пастбища и покосы, что привело к постоянному дефициту кормов. Пытаясь справиться с ситуацией, директор выбраковывал существенную часть поголовья жеребят, чтобы их можно было передавать в пользование крестьянам, а не оставлять в племенном составе. Это, в свою очередь, привело к увольнению Бутовича и к ликвидации Прилепского завода как убыточного предприятия, не имеющего кормовой базы и к тому же производящего много племенного брака. Бутович был вынужден покинуть Прилепы навсегда. В 1937 году его расстреляли как «врага народа».

Год спустя в Прилепах, где была размещена Тульская государственная конюшня, родился жеребенок Улов, которому суждено было стать всесоюзным рекордсменом — он побил достижение легендарного Крепыша, пройдя в трехлетнем возрасте 1600 метров за 2 минуты 7,5 секунды, а в пятилетнем возрасте улучшив его до 2 минут 2,2 секунды. Его рекорд 4 минуты 20,6 секунды на 3200 метров на тот момент являлся и европейским. Улов стал основателем линии, в числе его потомков жеребец Бравурный, показавший резвость 9 минут 17 секунд на 6400 метрах и 2 минуты 6,3 секунды на 1600 метрах. Улов был результатом работы Бутовича — человека, уволенного за то, что не умеет отводить хороших лошадей… А коллекция конного искусства, также национализированная, в 1940 году попала в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, где ее преобразовали в Музей коневодства, который существует и в наши дни.

Восстановление орловской рысистой породы связано также с именем Владимира Оскаровича Витта (1889–1964), выдающегося ученого-ипполога, младшего современника Бутовича. Витт, внук голландского эмигранта и сын врача, родился в Жаворонках Звенигородского уезда Московской губернии (ныне Одинцовский район), закончил юридический факультет Московского университета и занялся адвокатской деятельностью. Параллельно с юридической работой он посещал конные заводы и в 1907 году выпустил свою первую статью по конной тематике. В 1909 году отец Витта основал небольшой завод орловских рысаков, поголовье которого после революции стало одной из составляющих основы восстановления породы. В 1913 году Владимир Витт уехал в Англию изучать конное дело. С 1916 по 1918 год он работал в Главном управлении государственного коннозаводства, затем перешел в образовавшийся тогда же Московский земельный отдел (МОЗО) на должность губернского представителя по коневодству и коннозаводству.

В 1920 году было начато систематическое восстановление орловской рысистой породы. Большинство орловцев, уцелевших в частных хозяйствах, были собраны в Хреновском и Ново-Томниковеком заводах. Несколько хозяйств, находившихся в Москворечье, были объединены сначала под названием «Красный луг», затем в 1924 году на их базе образовался Московский конный завод № 1. В организации нового завода активное участие принимал и Владимир Витт. Именно его работа, как организационная, так и научно-зоотехническая, в 20-е годы заложила восстановление орловского рысака. Акцент был сделан на крупные промеры и выраженность упряжного типа — в 30-е годы, когда страна готовилась к войне, это было актуально. Ведь лошади еще требовались для армейских обозов. Продолжалось использование лошадей и в народном хозяйстве. В 1929 году недалеко от Московского конного завода был открыт Конный институт, занимавшийся подготовкой отечественных зооинженеров.